Страница 60 из 82
С глухим стоном повалился на землю Юрий. Что-то обожгло правую руку Сафронова. Глянул — и помутилось в глазах: кисть руки оторвана, из раны хлещет кровь. Покорежило и левую руку. С огромным трудом заложил он в казенник последний снаряд.
Навел орудие… Вспыхнул пятый танк.
Не выдержали нервы у гитлеровцев. Последнее, что успел заметить Сафронов, — это повернувшие вспять танки…
Мы сидим с Тимофеем Петровичем на крыльце его дома. Он в кителе. На груди, повыше орденских планок, горит Золотая Звезда.
Много лет минуло с того дня, как Михаил Иванович Калинин вручил ее отважному разведчику. Но не потускнел дорогой сердцу пятиугольничек, по-прежнему ярко пламенеет он всеми своими гранями, неподвластный времени.
1960 г.
И. Филиппов
СОКОЛИНАЯ СЕМЬЯ
Герой Советского Союза
Семен Алексеевич Сибирин
Перед вылетом командир эскадрильи капитан Сибирин сказал своему заместителю лейтенанту Запаскину:
— Поглядывай за меньшим.
В это время «меньшой» — молодой летчик Иван Столяров натягивал шлем и, посмеиваясь, говорил технику:
— А знаешь, мы с капитаном почти земляки.
— Да ну! Вот этого я, лейтенант, не знал!
— Я из Куйбышева, а он из Оренбурга. Он родился в селе Петропавловке Екатериновского района, окончил школу ФЗО при паровозоремонтном заводе, учился в планерной школе…
— Ну раз земляки, то летай спокойно. Капитан Сибирин в обиду никого не даст, — сказал техник.
Тяготы и радости фронтовых будней сблизили и породнили малоразговорчивого, угрюмого на вид, но доброго сердцем Семена Сибирина с его боевыми друзьями: тихим, краснеющим при похвале, но злым и дерзким в воздухе Владимиром Запаскиным; горячим, но сдержанным на слова Николаем Пинчуком; веселым шутником и балагуром Владимиром Баландиным; остроумным, знающим себе цену Дмитрием Лобашовым; скромным, настойчивым и трудолюбивым Иваном Соболевым. Недавно прибыл в эскадрилью Иван Столяров, но и он быстро стал для всех другом.
Столяров готовился ко второму боевому вылету. Летчики эскадрильи вводили его, как они сами говорили, в «большой свет».
— Важно не дать его в обиду в первых боях, — говорил Сибирин.
В тот день шестерка наших самолетов, ведомая капитаном Сибириным, повстречалась с двенадцатью фашистскими истребителями. Иван Столяров видел, как командир с ведомым врезались в строй врата, рассеяли его самолеты и, прикрывая друг друга, вступили в бой с четырьмя «мессерами». Столяров знал, что ему следовало не терять из виду самолет лейтенанта Соболева и оберегать его. Правда, Столяров едва успевал следить за молниеносной каруселью самолетов. Неожиданно два фашистских истребителя резко развернулись и пошли к Соболеву, один заходил в хвост, другой намеревался атаковать сбоку. Соболев пошел на бокового противника, а Столяров бросился на заходившего в хвост. Фашист резким переворотом через крыло ушел вниз, а в хвост самолета Столярова зашел другой вражеский истребитель.
— Столяров, крутани «бочку», левую «бочку»! — услышал молодой летчик в наушниках голос Сибирина. Не понимая зачем это, Столяров дал рули на «бочку». Выйдя из фигуры, он перед носом своей машины увидел фашистский самолет, который только что гнался за ним. Очередь — и вражеский истребитель, охваченный пламенем, полетел вниз.
— Молодец, Столяров, дал ему прикурить! — крикнул по радио Сибирин.
Бой длился всего каких-нибудь шесть-восемь минут. Столяров не успел увидеть, как ловко сбил одного «мессера» Сибирин, а другого — Пинчук. Не заметил молодой летчик и того, с каким риском для своей жизни защищал его от атак врага заместитель командира эскадрильи Владимир Запаскин.
На аэродроме капитан Сибирин собрал летчиков. Довольный результатами схватки, он неторопливо говорил:
— Пинчук атаковал правильно, неожиданно и решительно, а вот Лобашов увлекся. Ему нужно было прикрывать Пинчука, а он оторвался. Это могло дорого стоить. Нужно всегда помнить суворовское правило: «Сам погибай, а товарища выручай».
Обращаясь к Столярову, командир сказал:
— Для второго боевого вылета дрался хорошо, только горячился зря.
Прошло десять дней, насыщенных жаркими схватками. Шестерка капитана Сибирина сбила четырнадцать немецких самолетов, не потеряв ни одного своего. За боевые заслуги, смелость, отвагу и умелые действия, проявленные в этих боях, все летчики эскадрильи были награждены орденами.
Летом 1943 года на аэродроме, где базировалась эскадрилья капитана Сибирина, находились и самолеты эскадрильи «Нормандия». Французские летчики проделали путь из Алжира в Советский Союз и теперь самоотверженно сражались против поработителей своей родины.
…Сорок немецких бомбардировщиков под охраной истребителей спешили к переднему краю. Перехватить бомбардировщиков на подходе к полю боя, разбить их строй, отогнать, уничтожая разрозненные самолеты, — такова была задача группы наших самолетов, возглавляемой гвардии капитаном Сибириным.
— «Юнкерсов» атакуем в лоб. Внимание, я атакую первым, — радирует капитан и начинает двенадцатый в тот день воздушный бой.
Ведя пушечно-пулеметный огонь, группа пронизывает строй бомбардировщиков. Гитлеровцы теряют боевой порядок и огневое взаимодействие. Сделав большой разворот, самолеты Сибирина разворачиваются для новой атаки, но восемь фашистских истребителей, прикрывавших «юнкерсы», преграждают им путь.
Сибирин, быстро оценив обстановку, принял решение и мгновенно осуществил его. Увлекая за собой всю группу, он с разгона нырнул под «фокке-вульфы» и выскочил с противоположной стороны. Пока озадаченные немецкие истребители укладывали машины в крен, чтобы определить, куда делся противник, Сибирин вывел свою группу для атаки бомбардировщиков с принижением. Вывел и дал из пушек порцию бронебойных и зажигательных снарядов, а потом, сделав молниеносный переворот, ушел в сторону, чтобы набрать высоту для новой атаки. Два «юнкерса» пошли к земле, оставляя за собой черный след дыма.
В последующих атаках в машине капитана Сибирина был пробит бензиновый бак в левой плоскости. Оставшегося бензина могло хватить только на то, чтобы вернуться на свой аэродром. Сибирин повернул к дому.
В этом же бою участвовали летчики эскадрильи «Нормандия». В момент, когда самолеты Сибирина атаковали первые три группы вражеских бомбардировщиков, старший лейтенант Дидье Бегер и его ведомые Метис и Лярже обрушились на четвертую группу. Атака была проведена с таким напором, что строй немецких бомбардировщиков рассыпался, как карточный домик. Французские летчики сбили три и подбили два фашистских самолета.
В азарте боя Лярже погнался за недобитым «юнкерсом», настиг его и поджег. Но Лярже совершил ошибку, оторвавшись от своих. Два фашистских истребителя напали на его самолет и подожгли. Летчик был ранен. Отважный пилот нашел в себе силы выпрыгнуть из самолета на парашюте. Когда раненый летчик повис на шелковом куполе парашюта, к нему ринулись оба фашиста. Они убили бы его, если бы на помощь не подоспел Сибирин.
Увидев двух стервятников, кружившихся возле француза, Сибирин изменил курс своего самолета и кинулся на врагов. Он знал, что, израсходовав горючее, уже не сможет долететь до своего аэродрома, тем не менее не колебался ни минуты. Сибирин поджег один фашистский истребитель, а второго увлек на высоту, чем дал возможность Лярже благополучно приземлиться на своей территории.
Это дорого стоило Сибирину. Горючее иссякло, да и у самого не было ни сил, ни средств, чтобы вести бой. Но он бросился в новую атаку, скорей демонстративную, чем действительную. Сила его боевой ярости была так велика, что враг, который теперь мог бы легко его сбить, повернул вспять и бежал.