Суженый

В ногах появилась противная слабость, я оперлась о стену и медленно опустилась на солому.

- Что ты хочешь сказать? Ты его не видел? Не говорил с ним?

- Видел и говорил. Сделал всё, как ты сказала: передал карточку через коридорного, и меня тут же пригласили наверх.

- Мейстер был нелюбезен? Он это может, я предупреждала.

- Напротив - был сама предупредительность, даже позвонил вниз и велел принести плошечку москитов с перцем для «особого гостя», потом попросил рассказать о цели визита, подробно, не упуская ни единой мелочи. Ну, я и рассказал - абсолютно всё: и про то, почему нас здесь держат, и про готовящийся переворот… даже про грифона!

- А он что? - не выдержала я.

- Внимательно выслушал, да и только. Мне показалось, его не слишком интересуют дела «других волшебных народов».

Вот это уже больше походило на правду. Драконы ведь держатся особнячком и не любят вмешиваться в дела королевств. Но я почему-то думала, что для меня мейстер Хезарий сделает исключение. Наверное, до таких пределов его готовность участвовать в моей судьбе не распространялась. Боже, о чем я только думала! Надеялась на помощь дракона, который даже собственному сыну не собирался помогать с одним из важнейших этапов жизни! Причем делал это не из жестокосердия, а из твердого убеждения, что тот должен научиться добиваться всего самостоятельно, в одиночку справляться с трудностями.

- Он сам тебе это сообщил?

- Почти.

- Но что он сказал в конце? - спросила Эмилия.

- Ничего.

- Совсем-совсем ничего? - изумилась мадам.

- Не совсем: любезно поблагодарил меня за визит и пожелал спокойной ночи.

- То есть отказал?

- Не напрямую, но как ещё это понимать?

- Спокойной ночи?! - не поверила ушам я. - И не добавил напоследок, что постарается что-нибудь придумать, не упомянул о том, что навестит мадам Лилит и выбьет из неё всю злокозненность заодно с чистосердечным признанием, а потом отшлепает Марсия или что-нибудь е этом духе?

Магнус помотал головой. Я пораженно молчала, уставившись на свои дрожащие пальцы, не в силах поднять глаза на друзей и сгорая от чувства вины. Я дала им ложную надежду, убедила довериться, погнаться вместе со мной за бумажным змеем… и вот результат. Всё обернулось пшиком, змей развеялся по ветру бесполезным конфетти.

Последовала пауза, которую прервал бодрый голос Эмили:

- Магнус ничего нового не сказал. Мы ведь примерно этого и ждали, верно?

- Если спросите меня, попытаться стоило, но и я не возлагала надежд, - добавила мадам.

- Драконы - темные лошадки, - прокашлял Озриэль.

- Тарелки бьются к счастью, - философски заметила Уинни.

- Жаль только старину Магнуса - зря проделал такой путь.

- Я не жалуюсь, - возразил паук, - и не назвал бы вылазку бесполезной: давно уже не ел таких отменных москитов.

Все рассмеялись. Я подняла голову и вместо обвинения встретила сочувствующие взгляды и одобряющие улыбки. И это их я собиралась поддерживать и утешать? Я тут единственная, кто расклеялся и нуждается в водонепроницаемом плече.

- Спасибо, - сказала я, промокну глаза краешком подола. - Просто спасибо

К этому ничего не было добавлено, но друзья и так поняли.

Глава 8

про оболочки и внутреннее содержание

Ночью я почти не сомкнула глаз, прислушиваясь к прерывистому дыханию, наполненному свистом и клокотанием. Каждый вдох давался Озриэлю с трудом. Мы договорились дежурить при нём по очереди, но я всё равно не могла спать, пока он так страдал. Заступившая рано утром на вахту Эмилия уговорила меня немного вздремнуть.

- Правда, Ливи, изводя себя, ты никак ему не поможешь. При малейшем изменении я тотчас тебя разбужу.

Мне казалось, я всего лишь моргнула, но, когда открыла глаза, в окошко над головой пробивались яркие лучи солнца.

- Который час? – прохрипела я спросонья, растирая глаза и вглядываясь в камеру напротив.

- Очевидно, время завтрака. - Мадам кивнула в сторону лестницы.

Только тогда я сообразила, что разбудило меня громыхание ключей стражника.

- Как Озриэль?

- Мне…лучше.

Голос был лишь чуть громче шепота. Я вскочила на ноги, попутно расправляя мятый подол и вынимая солому из волос, и, как только стражник показался в пределах видимости, произнесла:

- Требую немедленной встречи с первым советником! Передайте, что если она откажется принять меня, я разболтаю всем и каждому, что…

- Вас просят наверх, - прервал тот и открыл клетку.

Всё ещё плохо соображая спросонья, я несколько раз моргнула, переступила порог камеры и обернулась на гору одеял:

- Скоро вернусь, держись, Озриэль. Я буду не я, если сегодня же не вытрясу из неё твою оболочку.

Стражник привел меня к кабинету мадам Лилит и постучал, но сам заходить не стал. Первое, что бросилось в глаза внутри, - сундуки. Они заполонили всё свободное пространство, превратив его в несвободное: выстроились вдоль стен, громоздились на ковре в центре комнаты, на подоконнике, стульях, шкафу и даже на рабочем столе поверх бумаг. Я едва не подпрыгнула, когда из-за ближайшего сундука вышла мадам Лилит. Лицо первого советника осунулось, и я не без удовольствия отметила, что напряжение последних дней и на ней сказалось не лучшим образом.

- Оливия, ты пришла.

- Так обычно и поступают заключенные, за которыми являются стражники.

Она даже не поморщилась на колкость и отвернулась к зеркалу у стены, из него доносилась возня. Секунду спустя оттуда вышел Орест и плюхнул на ковер два внушительных сундука, в которые без труда уместились бы мы обе.

- Вот, последние.

Он постоял так какое-то время, потирая спину, и выпрямился. Я поперхнулась от изумления.

- Вы?!

- Ты, - утвердительно произнесла бабушка Остиопатра.

- Вижу представлять вас не нужно, - кисло заметила первый советник. – Признайся, Ливи, ты это подстроила. Я тебя всё-таки недооценила, - задумчиво пробормотала она.

- Подстроила что? – не поняла я.

- Первый советник хочет сказать, что не ожидала увидеть здесь меня вместо внука.

- Я тоже сперва приняла вас за Ореста.

- На это и было рассчитано, - кивнула пожилая ифритка и потянулась к поясу, на котором висела резная трубка из ясеня.

- Только не здесь, - поморщилась мадам Лилит.

Не обращая на неё ни малейшего внимания, госпожа Остриопатра сунула мундштук в рот и блаженно затянулась.

- Самоприкуривающаяся, - пояснила она, поймав мой взгляд, и деловито вернула трубку на пояс. Потом повернулась к мадам Лилит:

- Итак, здесь всё, о чем договаривались, можешь проверить.

Первый советник вновь поморщилась – на этот раз от фамильярности.

- Непременно. – Она приблизилась к двум последним сундукам и откинула крышки. Внутри на красной бархатной подкладке поблескивали ряды полупрозрачных чешуек – гляделок. Мадам Лилит легко пробежала по ним кончиками пальцев и удовлетворенно кивнула. - Ровно одиннадцать тысяч восемьсот семнадцать пар.

- Представь себе, некоторые умеют играть по правилам.

- Вы о тех «некоторых», что вылезают из зеркал вместо своих внуков? – уточнила мадам Лилит, поднимаясь.

- Я о тех, кто сотрут амбициозных нахалок до состояния эктоплазмы, если моему внуку не будет тотчас передана оболочка.

Две женщины (вернее, одна пожилая ифритка, выдавшая себя за внука, и расчетливая интриганка с личиком и телом двенадцатилетней девочки) остановились друг напротив друга и обменялись оценивающими взглядами. Первой разомкнула губы мадам Лилит.

- Не нужно угроз. Я не монстр, что бы вы там себе не воображали.

Она сделала небрежно-дозволяющий жест в мою сторону.

Бабушка Остиопатра подошла ко мне и протянула перевязанный бечевкой сверток. Когда она повернулась спиной к первому советнику, вся напускная бравада исчезла, ифритка вмиг постарела до своих ста пятнадцати лет.

- Как мой мальчик, Оливия? – с тревогой спросила она. – Как Оззи?

Я прижала сверток к груди и сглотнула: