Страница 15 из 18
Вновь представим, что вы — лабораторная крыса мужского пола, ваша мать вырастила вас здоровым и веселым. И вот ваш период полового созревания почти закончился, но вы не имели пока сексуального опыта. Исследователи показывают вам самку крысы в течке. Вряд ли какое-то еще зрелище покажется вам более эротическим! Но вам не дают с ней спариться [187]. Вам вообще никогда не удается вступить в половые отношения с активной и готовой к сексу самкой. И вот результат: у вас не формируется предпочтений в отношении запаха фертильной самки, нефертильной самки или даже самца. Для того чтобы мозг самца научился понимать, что именно самка в течке — наиболее сексуально привлекательный объект, этот самец должен получить опыт половых отношений. Инстинкт же, толкающий такого самца к спариванию, не исчезает, и бедняга пытается спариться со всеми вокруг. И если у него нет соответствующего опыта, он так и не поймет, как действовать на основе этого инстинкта и добиться успеха.
Как мы видим, врожденным оказывается механизм обучения: системы SES и SIS у крысы и способность обучаться на основе полученного опыта и ассоциаций. Но чтобы системы возбуждения и подавления распознавали угрозу и возможность, крысам нужен соответствующий опыт.
В естественной среде, за пределами лаборатории, самцу крысы не нужна была бы шлейка, чтобы почувствовать сексуальное возбуждение. И запах лимона не заставил бы его эякулировать. Крысы изменили поведение из-за того, что человек создал особую ситуацию и эти факторы стали неотъемлемой частью сексуального контекста. Мало того, даже то, что можно было ошибочно считать врожденным, на поверку тоже оказывается приобретенным — как реакция на фертильную самку.
«Годы борьбы» — именно так Меррит описывает свою сексуальную жизнь. Мы с ней подружились, когда она окончила университет, и именно тогда она рассказала мне, что самое важное, что она вынесла из моего курса, — это мысль о том, что у нее и у каждого из нас есть тормоз и газ. Благодаря этому Меррит поняла, почему у нее возникает сексуальное желание… но оно как будто бы несвободно. Меррит осознала, что ее тормоз очень чувствителен: важно, чтобы все было «как следует», и только тогда она способна возбудиться. Не менее важно полностью доверять партнеру. Сексуальная жизнь всегда была предметом страшных волнений для Меррит. Она называла это «внутренний шум».
«Да, определенно очень сильная система SIS. Образно говоря, твой “шум” и есть работа тормоза, — объясняла я. — Твои системы возбуждения и подавления активируются одновременно».
При таком чувствительном механизме подавления основные проблемы Меррит с желанием, возбуждением, достижением оргазма связаны с системой сексуальной мотивации. И все эти проблемы ей приходилось испытывать; в последнее время главным вопросом стал оргазм. «Мне вроде кажется, что вот-вот — и он произойдет, и тут возникает весь этот “шум”».
У Меррит отличные отношения с партнером, они любят друг друга и регулярно занимаются сексом, причем секс у них совсем не скучный и даже игривый. Но ей по-прежнему сложно возбудиться, и оргазм наступает редко. Меррит растеряна и расстроена: секс становится не удовольствием, а какой-то непонятной возней. В главе 4 мы поговорим подробнее о сложностях, с которыми столкнулась Меррит, а возможное решение обсудим в главе 8.
Люди проходят через процесс обучения и познания, схожий с механизмом обучения крыс — хотя и более сложный и комплексный. И этот процесс по-разному складывается у мальчиков и девочек. Есть несколько теорий, объясняющих разнообразные механизмы обучения, и я расскажу вам о той, которая лично мне кажется наиболее убедительной.
Вспомним близнецов из главы 1, мальчика и девочку. Они родились в один день; внутри матки развивались в одной и той же гормональной среде. Они похожи, как только могут быть похожи разнополые брат и сестра.
Мальчик — назовем его Фрэнки — начинает замечать (еще на стадии самого раннего младенчества, до появления речи), что с одной из его частей тела происходят серьезные изменения: пенис растет, меняется, иногда даже зудит! Его младенческий мозг связывает эти изменения в теле с факторами внешней среды, а также с новыми ощущениями и эмоциями. То есть уже на самом раннем этапе развития мозг мальчика связывает эрекцию с внешней средой. Получается, что у мальчиков процесс, в ходе которого их система возбуждения узнает и фиксирует сексуально позитивные стимулы, устроен довольно просто: те факторы, которые связываются с эрекцией, попадают в категорию «сексуально».
А вот девочка, назовем ее Фрэнни. У нее нет настолько очевидных реакций на внешнюю среду. В результате мозг учится связывать с сексуальностью не ее внутреннее состояние и не реакцию гениталий на определенные раздражители, а социальный контекст. В категорию «сексуально» в мозге девочки попадают не те факторы, которые вызывают эрекцию, а социальные стимулы.
Вот как это происходит. Вам приходилось видеть, как малыш учится ходить? Падая, младенец первым делом смотрит на взрослых и как бы спрашивает: «Произошло нечто неожиданное! Какие чувства должны у меня при этом появиться?» И если взрослый спокойно говорит что-то вроде: «Ты упал, ничего страшного», ребенок встает и идет дальше. Если же взрослый паникует и бросается к нему с криками: «Осторожно! Ты же убьешься!» — ребенок тоже паникует и плачет.
Точно так же девочки узнают, что является сексуальным стимулом: гениталии вдруг делают нечто новое и неожиданное, так что ими нельзя не заинтересоваться. При этом девочки анализируют состояние окружающей среды и особенно другого человека, оказавшегося с ней в рамках этой ситуации. Я говорю «анализируют», но не имею в виду строгий анализ или процесс изучения, как это происходит, когда мы учим наизусть названия столиц или теорему Пифагора. Я говорю о том, как крысы из экспериментов сделали выводы о лимонах и шлейке, или как собака из эксперимента Павлова научилась выделять слюну по звонку, или как все мы учились кататься на велосипеде. Подобные навыки не получить из книжки — обязательно нужен личный опыт.
Есть у девочек и еще одно отличие: их процесс обучения напрямую связан с гормонами. На разных стадиях менструального цикла мозг проявляет неодинаковую степень готовности связывать внешние факторы с внутренним процессом возбуждения. У мужчин, не имеющих ежемесячных колебаний гормонального фона, процесс обучения стабильнее [133].
У брата и сестры гениталии выглядят по-разному, и их гормональный цикл также различен. Поэтому у девочек процесс анализа факторов, стимулирующих сексуальную активность:
* начинается на более позднем этапе развития;
* в большей степени, чем у мальчиков, подвержен влиянию социального и эмоционального контекста;
* чаще приводит к несоответствию между реакцией гениталий и ощущением сексуального возбуждения (я подробно опишу это в главе 6).
Другими словами, девочки и мальчики неодинаковы. Да, это шокирующая новость, я понимаю. Но ведь это и правда довольно радикальное заявление. Как я утверждала еще во введении, в нашей культурной среде принято считать, что женская сексуальность — это облегченная версия мужской сексуальности: вроде бы все так же, но попроще. Наука же говорит, что процесс превращения девочки-младенца в женщину — по крайней мере в отношении сексуальных реакций — не совпадает с процессом превращения мальчика в мужчину. Потому что тело женщины и мужчины узнает о сексе совершенно по-разному.
К завершению этапа взросления и у Фрэнни, и у Фрэнки формируется фундаментальное понимание того, что является сексуально привлекательным фактором, а что — потенциальной угрозой. По мере приобретения нового опыта эти концепции меняются. И разумеется, у мужчин и женщин эти концепции различаются. Вот так мы узнаем о том, что такое сексуально привлекательные факторы.
Давайте вернемся к вопросу о том, почему препараты для лечения эректильной дисфункции не помогают женщинам. Если женщина сталкивается с проблемами в области сексуальных отношений, то в соответствии с логикой модели двойного контроля мы должны найти ответ на четыре вопроса: