Страница 14 из 18
— Да нет. Не особо. Вроде бы нет.
Я перешла к вопросам о системе возбуждения:
— Ты можешь возбудиться просто от того, что видишь, как твой партнер делает что-то не связанное с сексом очень хорошо? Или от его запаха? Или когда чувствуешь, что ты сексуально желанна? Тебя возбуждает ощущение новизны? Ты можешь возбудиться от фантазий?
— Да нет. Точно нет. Ну… каких фантазий?
У Камиллы низкий бал SES. Это не значит, что секс ее не интересует, — это значит, что ее телу требуется серьезная стимуляция, чтобы возникло достаточно сильное сексуальное желание. Я спросила ее об оргазме. Она ответила:
— Немного и небыстро. И часто оргазм довольно слабый, так что вообще непонятно, стоит ли стараться.
Камилла считает, что ей проще всего достигать оргазма с вибратором, и это вполне логично: механический вибратор дает такую интенсивность стимуляции, которую нельзя получить естественным путем. Для Камиллы оргазм — нередко отвлекающий момент, а не цель полового акта. Ей нравится быть со своим партнером, она любит флиртовать и пробовать новое. Однако нередко ей не менее приятно приготовить для него хороший ужин, чем заняться сексом.
«Генри не самый сексуально активный человек в мире, — говорит она (Генри — муж Камиллы, очень приятный мужчина). — Но он хотел бы, чтобы я почаще предлагала заняться сексом. Я вообще как-то могу изменить свое поведение?»
Да, это возможно. Частичное решение проблемы Камиллы мы обсудим в главе 3. А в главе 7 поговорим о более радикальном подходе.
Если бы вам предложили угадать, у кого в среднем выше балл SES: у мужчин или женщин, как бы вы ответили? Что у мужчин, да? Ну конечно. Если рассматривать всех мужчин и всех женщин, то в среднем мужчины обладают более чувствительной системой стимулирования [50]. А у кого в среднем чувствительнее система подавления SIS, то есть тормоз? Вот это открытие: система подавления чувствительнее у женщин!
Но как мы помним из главы 1, средний рост всех мужчин и всех женщин различается не так сильно, как рост отдельных мужчин и отдельных женщин в рамках этих групп. Что касается чувствительности системы возбуждения и подавления, женщины невероятно сильно отличаются друг от друга. Просто невероятно. Опросите тысячу женщин о том, как часто они хотели бы заниматься сексом, — и получите ответы от «никогда» до «пять раз в день». И все это совершенно нормальные варианты.
Еще важнее для нашего обсуждения оказывается не просто различие между чувствительностью механизмов возбуждения и подавления у мужчин и женщин, а взаимосвязь этих двух механизмов с психикой и особенно с перепадами настроения и уровнем тревожности. К примеру, около 10–20 % мужчин и женщин свидетельствуют о росте сексуального желания, когда они подавлены или о чем-то беспокоятся. Но если мужчина чувствует более острое сексуальное желание на фоне депрессии или тревоги, это говорит о том, что у него менее чувствительна система подавления. А вот если женщина скорее готова заняться сексом, когда чувствует подавленность, вероятно, у нее более чувствительная система возбуждения.
Из этого мы делаем вывод, что различия в уровне чувствительности SES и SIS проявляются не только при анализе и сравнении всей популяции мужчин и всей популяции женщин. Не менее серьезные различия наблюдаются и в том, как системы подавления и возбуждения связаны с другими системами мотивации и стимулирования, особенно с реакцией на стресс. (Мы глубоко и детально обсудим это в главе 4.)
Но вообще-то легче всего обобщать на уровне популяции. Примерно так же наши предки обобщали относительно устройства гениталий. Вроде как «женщин сложно возбудить и легко остановить». Или «женщин секс привлекает меньше, чем мужчин». Как мы скоро увидим, все не так: для большинства людей способность по-настоящему возбуждаться зависит от контекста не меньше, чем от механизмов работы мозга.
Системы SES и SIS и их связь с настроением или уровнем беспокойства уникальны и индивидуальны. Разобраться с тем, как работает тормоз и газ, нужно не для того, чтобы понять, каковы мужчины и каковы женщины, а чтобы понять, какова каждая из нас.
«Большая красивая ванная в гостиничном номере».
«Когда мой партнер укладывает детей спать».
«Фанфики про Гарри Поттера и Драко Малфоя».
«Фантазии о том, как я занимаюсь сексом у всех на виду».
«Секс у всех на виду».
Ни для кого из нас способность возбуждаться от подобных или любых других вещей не является врожденной. Тем не менее, обсуждая с разными женщинами, что их возбуждает, я слышу и такие ответы. С помощью модели двойного контроля можно объяснить, как мозг реагирует на раздражители и как повысить или понизить уровень сексуального возбуждения. Мозг замечает сексуально позитивные стимулы (фантазии или привлекательного партнера) и потенциальные угрозы (ненужные люди вокруг) и посылает соответствующие сигналы. Возбуждение — это процесс активизации подкрепляющих факторов и отключения подавляющих. Но это еще не объясняет, как мозг определяет, что считать сексуально позитивным стимулом или угрозой.
Определение позитивных и подавляющих стимулов похоже на изучение языка. Мы все рождаемся со способностью выучить любой язык, но в младенчестве осваиваем не любой, а вполне конкретный. Если вокруг вас все говорят на английском, вряд ли вы к детсадовскому возрасту свободно заговорите по-французски: первым делом вы овладеете тем языком, в среде которого находитесь.
Точно так же мы учим именно тот сексуальный язык, в среде которого находимся. И точно так же, как не существует слов, известных человеку с рождения, нет и сексуальных стимулов, известных и однозначно воспринимаемых с рождения. О возбуждающих нас раздражителях (или не возбуждающих) мы узнаем из культурного и социального контекста — примерно так же, как дети формируют словарный запас и приобретают определенное произношение.
В качестве иллюстрации я расскажу вам о трех экспериментах с крысами, которые провел Джим Пфаус. Представьте, что вы — лабораторная крыса, особь мужского пола. Вы росли рядом со своей матерью, выросли здоровым и научились всему, что обычно умеют крысы. А еще исследователи натренировали вас ассоциировать лимонный запах с сексуальной активностью [185]. Вообще-то лимон значит для крыс в контексте сексуальности примерно то же, что и для людей: ничего. Но после тренировок ваш мозг связывает лимон и секс. Поэтому, когда вы видите двух крыс-самок и одна из них пахнет так, как и должна пахнуть здоровая, готовая к спариванию самка, а другая имеет такой же естественный запах плюс аромат лимона, вы выбираете вторую — и, говоря «выбираете», я имею в виду, что спариваться вы будете с обеими самками, но в 80 % случаев эякуляция произойдет в момент контакта с самкой, пахнущей лимоном, и только в 20 % случаев — при контакте с обычной самкой. Ваша система возбуждения (SES) воспринимает лимонный запах как позитивный стимулятор, поэтому «лимонная» партнерша сильнее стимулирует педаль газа.
Теперь посмотрим на другой эксперимент. Представьте, что вашего брата воспитывали так, как обычно воспитывают всех детенышей крыс, и никаких трюков с лимоном не проделывали. Но во время первого же спаривания с самкой исследователи надели на него специальную и вполне удобную шлейку для мелких грызунов [186].
Если при первом контакте с готовой к спариванию самкой ваш брат был в такой шлейке, то, когда он встретит самку, но будет без шлейки, он решит подавлять свою сексуальную активность. Включится его тормоз, так как во время первого сексуального опыта он усвоил взаимосвязь «шлейка = самка в течке = секс», а не просто «самка в течке = секс».
Оба эксперимента показывают, что и система возбуждения, и система подавления поддаются обучению и их реакции зависят от индивидуального опыта. Ни о лимонах, ни о шлейке никто не знает с самого рождения — и тот и другой факторы стали стимулами в результате полученного опыта. Но есть и еще более фундаментальный уровень понимания.