Страница 28 из 122
Помимо «точек приема информации» общего назначения, которые пропагандируются шире всего, начиная с 1933 года множатся специализированные органы. Так, в 1933 году крестьянская жалоба только на уровне районного исполнительного комитета может быть рассмотрена или бюро жалоб РКИ, или областной сельской администрацией, или земельным отделом комитета{346}. Существует, кроме того, множество специализированных управлений, каждое из которых располагает службой или сотрудником, в чьи обязанности входит работа с жалобами. Так обстояло дело в 1934 году в Сормовском районе Горького — в окружном совете и в его отделах образования, социального страхования, жилищно-коммунальной службы, в различных службах снабжения, в прокуратуре, в налоговой службе, в сберегательной кассе, в службе здравоохранения, на почте, в рабочих магазинах нескольких заводов, в дирекции некоторых заводов, в специализированных мастерских этих же заводов{347}.
Власть решает регулярно рассказывать о работе этих разнообразных учреждений. Большинство из них выходит на первый план, начиная с 1928 года: появление «Листков РКИ» в «Правде» в марте 1928 года позволяет напомнить, что Рабоче-крестьянская инспекция является «органом борьбы за улучшение и переделку всего государственного аппарата» и просить о «самой активной массовой поддержке трудящихся». Инспекции представляется максимальная возможность заявить о себе: одна полоса центрального печатного органа несколько раз в неделю (обычно 2 или 3) в течение двух лет. Тем более что эти полосы в конце августа 1928 года начинают перепечатывать «в подавляющем большинстве губернских и окружных газет»{348}, где еще долго продолжают публиковаться — даже после того, как давший им жизнь центральный образец канет в лету{349}. Хотя сотрудники РКИ и не являются постоянными авторами этих страниц, с их помощью удается умножить число примеров эффективной работы инспекции и тем самым побудить читателей сотрудничать. Роль ККРКИ[102] как на центральном, так и на местном уровне, усилена их участием в различных чистках, организованных в конце двадцатых годов: чистка партии в 1929–1930, затем в 1933, а роль РКИ — участием в чистке администрации («советского аппарата»), начавшейся в 1928–1929 годах. Впоследствии РКИ постепенно сходит со сцены, уступая место бюро жалоб, поначалу бывшими всего лишь одним из ее отделов, но начиная с 1932 года выдвинувшимися на первый план.
Очень слабые в двадцатые годы бюро жалоб начинают играть значимую роль в системе информирования власти в 1928 году, в момент создания Центрального бюро жалоб, единого для СССР и РСФСР{350}. Именно эта организация впоследствии будет координировать и контролировать работу всех бюро жалоб на территории советского государства. За созданием Центрального бюро немедленно следует кампания в печати. «Правда» публикует в июне 1928 года призыв к добровольцам, желающим участвовать в работе бюро. Пропаганде их деятельности способствует и развернувшаяся кампания самокритики.
За громогласным началом следуют несколько лет относительно незаметной рутинной работы, и лишь в 1932 году бюро жалоб выходят на первый план в связи со «всесоюзным пятидневником смотра-проверки работы бюро жалоб» (с 9 по 14 апреля). Речь идет об общесоюзной кампании, в ходе которой проверялась работа всех учреждений, в чьи обязанности входило работать с жалобами. Особый вес кампании придавало то, что в связи с ее началом в «Правде» 7 апреля была опубликована статья Сталина. Кроме того, на заводы были отправлены специальные представители для организации общих собраний, на которых они разъясняли функции таких бюро{351}.[103]
С тех пор о роли и важности бюро жалоб напоминают регулярно: например, в июне 1933 года проводится собрание их областных руководителей. Это собрание еще раз стало предлогом для широкой рекламы работы этих учреждений в местной и центральной прессе, так как на нем присутствовали важные деятели, такие как глава государства М.И. Калинин, прокурор СССР А. Вышинский, нарком юстиции РСФСР Н. Крыленко, а Центральная контрольная комиссия приняла резолюцию о задачах, формах и методах работы бюро жалоб и их уставах. Столкнувшись с некоторыми препятствиями{352} во время реструктуризации органов контроля, проводившейся в 1934 году, бюро жалоб продолжают свою работу несколько более незаметно. Являющиеся структурой Комиссии советского контроля (КСК), они с тех пор образуют непременный фон политической и социальной жизни страны{353}.
Место других инстанций приема писем и заявлений, таких как газеты или секретариаты политических деятелей, определилось уже давно и прочно и для успешной деятельности не требуется никаких специальных усилий со стороны власти. В официальных сообщениях лишь оценивается степень их эффективности. В ходе различных проверочных кампаний контролируют работу с сигналами, которую ведут эти структуры. Рассуждения о неудовлетворительной работе (поскольку, чаще всего проверки эти завершаются выводами о плохой работе проверявшихся структур) парадоксальным образом направлены на то, чтобы стимулировать население обращаться в эти инстанции: регулярно заявляя о своем желании заставить систему работать лучше, власть продлевает ее существование. Так, мы сталкиваемся с множеством текстов, которые призывают улучшить «действенность писем»{354} рабочих. Статья, опубликованная в одном из первых «Листков РКИ», достаточно красноречива: в ней описан секретариат М.И. Калинина и огромный успех его работы. Многие крестьяне готовы предпринять далекие и дорогостоящие поездки, чтобы поговорить с руководителем страны. Статья тем самым рекламирует этот центральный для образа власти, внимательной к мнению населения, институт. Но самое интересное то, что статья не ограничивается добродушным описанием. В ней утверждается, что сам этот успех таит в себе проблему и свидетельствует о том, что имеет место «недостаточно внимательный подход местных органов власти или представляющих ее работников к жалобам, запросам и нуждам обращающихся к ним людей»{355}.
Позже партия возвращается к этой теме: в марте 1936 года выходит постановление Центрального Комитета{356}. В нем идет речь о наказании двух газет за работу с жалобами трудящихся. Упрекают эти издания в тех же недостатках, которые отягощают работу всей системы (медлительность, тяжеловесность и неэффективность). Указывая пальцем на конкретные газеты и строго наказывая их руководителей (увольнение, исключение из партии), власть стремится создать впечатление, что хочет улучшить систему в целом. Тема недостатков в работе не сходит со страниц «Правды», особенно в 1937 году.
Было бы преувеличением сказать, что в этом хоре призывов к доносительству «органы» занимают привилегированное место. Конечно, такой уж необходимости делать им рекламу нет, они достаточно известны и без того: донести в политическую полицию на человека, чье поведение отклоняется от общей нормы, — это «сообщить куда следует»! Время от времени власть призывает добропорядочного гражданина исполнить свой долг, но доносы в НКВД становятся заметным социальным феноменом в эпоху «Большого террора». Вокруг руководителя этого Наркомата Н.И. Ежова создается настоящий культ личности; в декабре 1937 года страна празднует, с широким освещением в прессе, двадцатилетие органов, и по этому случаю А.И. Микоян заявляет: «Каждый рабочий, каждый колхозник считает себя обязанным, если видит врага, помочь наркомвнудельцам раскрыть его»{357}.
102
Орган совместного управления Контрольной комиссии ЦК и Рабоче-крестьянской инспекции.
103
Так, сообщается, что активисты бюро жалоб Горьковской области встретились с 3500 человек на 29 различных предприятиях.