Страница 85 из 136
Я предлагаю начать так — пусть начальники УНКВД здесь коротко выступят и расскажут об итогах оперативной работы за 1937 г. Я имею в виду, главным образом, общий итог разворота нашей оперативной работы. Итоги ясны более менее, но в процессе оперативной работы возникли десятки новых вопросов, которые надо выяснить, может быть, по таким вопросам отметить, как прошел разгром антисоветских элементов, троцкистов, правых, эсеров, меньшевиков, поляков, латышей, насколько начальники УНКВД считают эту операцию законченной, считают ли, что все подчищено, что это дело нам дало в смысле разгрома антисоветского подполья и антисоветских формирований различного шпионского порядка. Какие вопросы возникают в связи с этим делом, надо ли будет эту операцию продолжать, потому что тройки пока что существуют и люди пока что постреливают на местах. Какие вопросы в связи с этим надо поставить перед ЦК. Если операцию некоторые считают законченной, то как и каким способом Думают подвести итоги, т. е. ликвидировать все вопросы, которые возникают в связи с этим делом.
Вторая группа вопросов и главная, на которых я просил бы товарищей остановиться, — это как они думают перестроить свою работу на 1938 год. Здесь важно обсудить вопрос об агентурной работе, которая стоит на чрезвычайно низком уровне, начиная от центрального аппарата, где работа хуже всех, и кончая периферией, где дело обстоит не лучше, чем в центральном аппарате. Причем я просил бы товарищей здесь не стесняться ни в выражениях, ни в критике, ин в самокритике, потому что это такое дело, что нам надо как следует уяснить его себе, раскритиковать, понять, чтобы начать перестройку.
По следственной работе мы имеем огромнейший сдвиг. Результаты положительные очевидны, но вместе с тем мы имеем миллионы недостатков в нашей следственной работе, недостатков вопиющих, вот эти недостатки надо раскритиковать.
С одной стороны — мы имеем положительный опыт следственной работы. Этот опыт мы должны положить в основу, чтобы двигаться дальше, поэтому тем более нам надо сегодня раскритиковать нам наши недостатки.
Третий вопрос — это об учете антисоветских элементов и вообще, так сказать, всяких формирований, которые у нас имеются. Эта отрасль работы настолько запущена, что вам уже известно, как с этим делом плохо обстоит. Достаточно сказать, что у нас польских перебежчиков по учету числилось 15000, а сейчас расстреляли 60000 и думаю, что не всех разыскали, а на учете состояло только 15000, так что учет наш — это потолочный учет.
И, наконец, нужно говорить по вопросу об организационной перестройке аппарата, что думают товарищи по этому вопросу. Это самый главный вопрос, на который товарищи должны выложить свои соображения.
У нас имеется предложение — есть черновая наметка и по следственной работе, и по агентурной, и по перестройке аппарата, и по учету, но мы не хотим раздавать этого плана, делая этим под нашу дудку петь. Товарищи выступят и скажут свои предложения в этом направлении. Каждый, как умеет, выложит свои соображения и тогда мы сможем иметь более пространный опыт, ведь у каждого есть специфические особенности, которые все вместе взятые дадут нам возможность лучше обсудить эти вопросы. Когда мы обсудим, тогда можно будет дать более конкретный документ, который будет представлять из себя план перестройки нашей работы. Поэтому, я в последний момент отказался от раздачи такого документа. Давайте будем говорить кто во что горазд, каждый выложит свои соображения, а после этого мы сможем создать комиссию, если это будет общеприемлемо, и обобщим опыт выступавших товарищей.
Какой документ мы должны будем выработать на нашем совещании. Во-первых, документ этот должен быть таким документом, я бы сказал, в виде закрытого письма, в вводной части которого должны быть общеполитические итоги нашей оперативной работы за 1937 год по разгрому антисоветских формирований. Здесь должны быть отмечены недостатки нашей работы в области агентурной и следственной, и, наконец, которой раздел — практический, — это вопрос о постановке агентурной работы и об устранении недостатков в следственной работе.
Вот если бы мы смогли коротенько это письмо состряпать и утвердить в ЦК, то это дало бы, мне кажется, известный толчок для разворота работы на местах.
Второй документ — это по учету. Вернее, это будет ряд документов; это дело простое, но надо тоже вдолбить людям, что это не дело простой техники, а дело огромной политической важности.
И третий документ — вопрос об организационной перестройке. Написать его труда не составит, если говорить о литературном оформлении. Весь вопрос в основных положениях перестройки.
Что касается реорганизации аппарата, то тут, товарищи, я для ориентировки хочу изложить примерные соображения. Вы сами знаете, что речь идет о реорганизации аппарата ГУГБ, потому что в целом аппарат тоже имеет ряд недостатков, но мы до них еще не добрались, в частности, я имею в виду милицию, ГУЛАГ и пр., но в данном случае речь идет о некоторой организационной перестройке аппарата ГУГБ и в центре, и на местах. Здесь возникают у нас, примерно, следующие вопросы:
Первый вопрос. — Тут, товарищи, я лично не исключаю следующей возможности, что Главное Управление Государственной безопасности можно было бы разделить и иметь не одно управление, а два или, может быть, три. В каком смысле? Я думаю, что можно иметь Главное управление государственной безопасности, транспорта и связи. Это специфическая отрасль работы со своей централизованной периферией. Там можно было бы иметь железнодорожный отдел, отдел водного транспорта, отдел связи и железных дорог. Итого — три отдела, если говорить об этом управлении.
Может и так вопрос стоять — тут возражения сами по себе против этого дела ясны: многие боятся, что тогда не будет единой системы ГУГБ. Транспортный отдел оторвать от остального — трудно. Может быть, такое соображение правильное, но я не исключаю такого варианта. Можно будет поставить вопрос и об Особом отделе, выделив его в самостоятельное управление, продолжая называть его Особым отделом.
И, наконец, последнее — остаться при той системе Главного управления, как она сейчас есть, создав ряд новых отделов, но создать Главное управление государственной безопасности полнокровное, чтобы был какой-то аппарат управления, который бы обобщал опыт и направлял всю работу. В этом случае, если мы останемся при системе одного Главного управления государственной безопасности, имеющего свой аппарат и своих заместителей, — то тогда заместители могут быть поделены по такой схеме: группа оперативных отделов, группа обслуживающих отделов. Если идти по этому пути дальше, то можно и по транспорту иметь заместителя ГУГБ, иметь зама по армии, ну, и затем — зама по оперативным отделам (КРО, СПО и др.), зама по обслуживающим отделам, т. е. четырех замов. Можно и такую схему принять. Можно сократить замов — это вопрос не принципиальный.
Наконец, насчет отделов. Мы, товарищи, с отделами в свое время разделились, но сейчас назрел, собственно не сейчас, а давным давно существует потребность как-то оформить некоторые отделы. Раньше просто не до этого было. Если бы мы в 1937 г. влезли еще в организационную перестройку, мы бы давно наверно спутали бы все карты. Работа была страшно напряженной, поэтому вряд ли можно было ставить так вопрос, но в 1938 г., даже в ближайшее время, можно поставить вопрос о некоторой организационной перестройке. Если говорить о центральном аппарате, то давно назрели такие вопросы, как, например, насчет 3-го Отдела, который называется КРО. К сожалению, он только по назначению КРО, а в природе такого и не существует. Этот отдел — ублюдочный. Я бы сказал, что даже не поймешь, чем он занимается. Если спросить любого начальника 3-го Отдела, чем он занимается, то вряд ли он сможет дать на это конкретный ответ.
Мы в свое время 3-й Отдел назвали КРО. Изъяли из Особого отдела всю часть контрразведки и прицепили к 3 отделу, и получилось объединенное ЭКУ и КРО. Поэтому получилось так, КРОвской работой плохо занимались и ЭКОвской работой тоже совсем не занимались.