Страница 84 из 136
С целью обеспечить себе наиболее выгодную позицию после переворота, Ягода развернул активную деятельность по популяризации своей персоны.
С этой целью Ягода окружил себя группой продажных писателей и журналистов типа — Киршона, Афиногенова, Авербаха, а также использовал грязное окружение Горького (Крючков и др.). Фирину, Погребинскому и другим дается задание организовать беззастенчивую рекламную шумиху вокруг имени Ягоды в печати, в книгах, газетах и т.д. (книга о Болшевской трудкоммуне, Беломорский канал и т.д.).
«…Подготовка Ягоды к роли государственного деятеля, будущего пред. СНК, проводилась мною по его заданию, путем широкой популяризации его личности как крупнейшего организатора и строителя в устной форме и в печати. Начну с Дмитлага. Ягода особенно требовал популяризации его среди лагерников, в целях использования именно в лагере безграничного авторитета и использование этого авторитета в интересах заговора. Среди лагерников я должен был Ягоде создать безграничный авторитет, чтобы превратить их в верную опору при захвате власти. Ягода также мне говорил, что нужно из них сделать агитаторов, которые после отбытия в лагере разнесут по стране о нем славу, как о великом человеке. Стройку Москва — Волга я должен превратить в средство широкой популяризации, его, Ягоды, как по всей стране, так и за границей.
И далее: Ягода в разговорах со мной указывал, что для его будущей государственной роли после переворота важно, чтобы его популярность вышла за границу. Во время пребывания Р. Роллана у Горького, Ягода мне поручил специально выехать в Горки и рассказать подробно Роллану о работе по перековке заключенных и о большой роли в этом Ягоды. Не удовлетворившись этим, Ягода сам привез к Горькому чуть ли не всю Болшевскую трудкоммуну. В течение целого вечера коммунары выступали, а Ягода не отходил от Р. Роллана.
Популяризацию Ягоды среди писательских кругов в свое время организовал и вел Л. Авербах. С его отъездом все это дело перешло к Киршону, с которым Ягода встречался чаще чем бы то ни было[130]. Целая группа писателей, при моем содействии была привлечена на постоянную работу по собиранию и выпуску материалов о Ягоде и его роли культурно-просветительного деятеля. Это относится к Г. Корабельникову, Афиногенову, Бруно Ясенскому, его жене Берзиной, Горбунову, Лузгину, Цейтлину.
(Из показаний Фирина от___).
Проводя линию на самостоятельное руководство «дворцовым переворотом» с целью возглавить будущее фашистское правительство, Ягода в то же время активно участвует в подготовке переворота проводимой общим троцкистско-правым центром. Так, Ягода тесно связывается с Енукидзе, который как член центра правых и по заданию последнего готовит заговор в Кремле. Когда Ягоде поручают расследовать дело Енукидзе, он затягивает следствие и затем переключает его от действительных виновников организации заговора.
В осуществлении плана «дворцового переворота» правый троцкистский центр наметил в 1934 году арест всего состава 17-го партсъезда.
Об этом Ягода на допросе показал:
«…За месяц до начала 17-го партсъезда Енукидзе сообщил мне, что состоялось совещание центра заговора, на котором Рыков от имени правых внес предложение произвести «государственный переворот» с арестом всех делегатов 17-го съезда партии и с немедленным созданием нового правительства из состава правых и троцкистско-зиновьевского блока». После неудачи этого проекта объединенный центр троцкистских и правых заговорщиков принимает решение об организации террористического акта против Сталина и Ворошилова в Москве и тов. Кирова в Ленинграде.
С целью обеспечить выполнение теракта против Кирова, по заданию объединенного троцкистско-правого центра, Ягода вызвал из Ленинграда своего сообщника, участника заговора в НКВД, быв[шего] заместителя Ленинградского ПП ОГПУ, немецкого шпиона и быв[шего] украинского эсера — Запорожца:
«…Я вызвал из Ленинграда Запорожца, сообщил ему о предстоящем покушении на Кирова и предложил ему не препятствовать этому. Запорожец принял поручение Ягоды к исполнению. Когда в Ленинграде на улице был задержан террорист Николаев, который вел наблюдение за машиной Кирова и у него после ареста были обнаружены материалы, свидетельствующие о подготовке им теракта против Кирова, он был освобожден по распоряжению Запорожца, согласно задания Ягоды». И далее:
«…Запорожец во исполнение моих указаний о том, чтобы не чинить препятствий к подготовке убийства Кирова, освободил Николаева».
(Из показаний Ягоды от___).
После убийства тов. Кирова, Ягода принимает все меры к тому, чтобы «потушить» следствие по этому делу и таким образом замести следы действительных его виновников.
«…Уже по ходу следствия, когда оправдалось и стало явным, что убийство тов. Кирова — дело рук троцкистско-зиновьевской организации, я очень жалел, что сам не выехал в Ленинград руководить следствием по делу.
Совершенно ясно, что если бы я остался в Ленинграде, то убийство Кирова было бы изображено, как угодно, но до действительных виновников троцкистов и зиновьевцев не добрались бы. Зато я компенсировал себе в Москве тем, что свернул и направил по ложному следу следствие по делу бывших ленинградских чекистов.
1. Я поставил перед Прокофьевым и Молчановым, руководившим следствием, две задачи, чтобы в материале не было ничего компрометирующего центр, аппарат НКВД и его работников, в первую очередь меня самого.
2. Свести дело к простой халатности и выгородить тем самым Запорожца и Губина, знавших о готовящемся убийстве Кирова».
(Из показаний Ягоды от___).
Заговор внутри НКВД, возглавлявшийся Ягодой, был самым тесным образом связан с контрреволюционными организациями в СССР, не говоря уже о связи с объединенным центром правых и троцкистов, частью которого являлся заговор Ягоды. Последний держал также связь с военно-шпионской бандой Тухачевского и с меньшевиками.
Еще в 1928 г. Рыков рассказал Ягоде о существующей систематической связи между правым центром и ЦК меньшевиков, что меньшевики целиком поддерживают точку зрения правых и что даже идея рыковскои двухлетки продиктована меньшевиками, в частности членом ЦК меньшевиков Николаевским.
Организуя связь правого центра с ЦК меньшевиков, Ягода принимал меры к тому, чтобы не давать ходу агентурным материалам, которые указывали на сношение правых и меньшевиков. На следствии Ягода показал:
«…По материалам НКВД я знал также, что правые в Советском Союзе блокируются с меньшевиками, именно поэтому я в своей работе в НКВД не принимал никаких мер к раскрытию антисоветских организаций, вопреки тому, что материалы об их активизации поступали из ряда районов и областей.
Зная о связи, непосредственно ее организуя и поддерживая, я оберегал от провала и отводил удар от меньшевиков, потому что они находились в контакте с правыми».
<…>[131]
№ 10. Вступительное слово Н.И. Ежова на совещании руководящего состава НКВД СССР{840}
24 января 1938 года
Совещание Народных комиссаров республик, начальников УНКВД и начальников отделов НКВД СССР
Ежов: — Разрешите наше совещание считать открытым. План совещания я предлагаю следующий:
В начале мы предполагали, чтобы начать со всяких докладов товарищей из Центрального аппарата. Мы наметили такие группы вопросов, которые нам нужно обсудить — это следующее:
Вопрос об агентурной работе нашей, вопрос об организационной перестройке центрального и периферийных аппаратов, вопрос об итогах следственной работы за 1937 г., ее успехах и недостатках. И, наконец, вопрос об учете антисоветских элементов. Мы думали поставить доклады, но решили, что это затянет совещание и меньше даст нежели другой план совещания, поэтому решили без всяких докладов[132].
130
Так в тексте документа.
131
Опущены материалы к разделам доклада о «заговоре правых», «военном заговоре», «контрреволюционной организации в Кремле», «диверсионно-шпионской сети польской разведки в СССР» и о различных региональных «троцкистско-террористических». «правых», «шпионско-диверсионных», «эсеровских» и «монархических» центрах.
132
Ежов подготовил к этому совещанию письменный доклад, но зачитывать его не стал. (См.: ЦА ФСБ. Ф. 3. Оп. 5. Д. 5. Л. 42–66.)