Страница 69 из 91
Изгоняемый как раз и хватался за букву закона:
— Отдавайте меня под суд.
— А где мы тебя до суда держать будем? Тебя ни в одну палатку не примут. Ты пойми, от тебя весь народ отказался.
Но тут, в заключение, я должен сказать два слова о теории «праздничной происходимости», с которой меня познакомил секретарь комсомольской организации Барвиновского совхоза.
В ответ на мой рассказ о парне, изгнанном из Лесного совхоза, он, пожимая плечами, с пренебрежением сказал:
— Я считаю, что такие люди имеют праздничную происходимость.
Пишу в точности, как он выразился, и не считаю, что его неправильная речь унижает положительного героя, к которым я готов причислить этого молодого человека. Среднего образования он не получил, приехал на целину почти прямо из рядов Советской Армии, здесь заведует гаражом — должность скромная и героических перспектив как будто не таит. Но здесь, на целине, в совхозе, среди подавляющей массы молодежи, подобной ему по биографии, он представляет ведущие силы этой молодежи, прежде всего потому, что не имеет праздничной происходимости.
Но что это такое — «праздничная происходимость»?
Прежде всего само понятие происхождения он перевел из анкетной категории в какой–то иной, скорее всего моральный разряд. Есть люди, которые родились в некий праздничный день, воспитывались по–праздничному и привыкли не к трудовой, а к праздной жизни. Тут, по его мнению, не играет роль родительская обеспеченность. Нет, на целине редко встречаются молодые люди из семей с высокой обеспеченностью; но мальчиков и девочек, ехавших на целину развлечься, встретишь почти в каждом совхозе.
Развлекаться и все время развлекаться, то есть тратить дни на пустяки, слоняться, мешая другим работать, повторять тупые пословицы: «От работы лошади дохнут», ничтожно прожигать жизнь, бесцельно тупеть и спать до отупения — вот что определяет праздничную происходимость, по мнению секретаря комсомольской организации Барвиновского совхоза.
Мне дорого его слушать и втайне любоваться им. Я повторяю «любоваться», не боясь упрека в сентиментальности.
— Спросишь такого парня, — говорит он мне, иллюстрируя примерами «праздничную происходимость», — скажи, что ты сделал для Родины? Рожа заплывшая, глаза мутные. Молчит. Дай отчет, говоришь ему. Что ты сделал для Родины за прошедший месяц? И в нем пробуждается искра совести: «По душам?» — «По душам». — «Ничего не сделал. Проспал».
И секретарь комсомола, не считая времени, выделенного на воспитательно–организационную деятельность, с чисто партийной, принципиальной непримиримостью борется с лодырничеством в среде молодежи.
— Дай отчет: что ты сделал для Родины?
Слова эти сходят с его уст строгим просторечьем, с хмурым упреком, органично, естественно, без пафоса, а так, как если бы он сказал: что ты сделал для своей семьи?
И хочется любить этого молодого человека за его глубокую порядочность, за то, что он весь какой–то верный, не допускающий в себе ничего ложного, а остро чувствующий все ненастоящее, мелкое, чуждое нашей жизни в других. Не боюсь прибавить, что молодой человек этот, завгар по должности и автотехник по профессии, не очень учен по части книжной идеологии, начетничеством не страдает, формулировками не сыплет…
Однако в этом парне самого «будничного происхождения» много тонкой и высокой интеллигентности, идейного достоинства… Не просто в этом разобраться, но я пишу с живой натуры, а не выдумываю и не сочиняю мнимо живой портрет. При сочинительстве легко по своей воле привести в стройность все черты, а человек, как он есть в жизни, часто остается для тебя загадочным и нераскрытым.
На нем простые кирзовые сапоги, военная форма, которую он донашивает. При первой встрече он вежливо отказывает мне в беседе, так как не может не поехать в район в мастерские за деталями для гаража. Другой назначенный им день мы долго пребываем вместе, и я во многом проникаюсь его взглядами на жизнь целины, которые изложены в этих записках. У него светлые волосы, чистое русское лицо с умными серыми глазами, скрывающее большую силу духа. Когда я говорю ему, что все же трудно жить на целине, он не понимает, какие я вижу трудности.
— Комары кусают?..
Он усмехается. Приехал он сюда не из глуши, которая ничем не отличается от этих мест, а из Москвы, где еще до армии, а в особенности после демобилизации, жил неплохо. Скучает, как и все, по жизни города, но и только.
Я же знал, куда и зачем еду.
Он, конечно, не станет громко распространяться о каких–то своих прекрасных мечтах, но знаю, вижу: эти прекрасные мечты нет–нет да и озарят его умные глаза, когда он говорит о самых прозаических вещах, хотя бы о дорогах, которые должны преобразите в будущем край Кустанайских степей.
В то время как я ездил по Кустанайской области и потом размышлял над своими впечатлениями, в нашем литературном мире происходил широкий обмен мнениями о положительном герое современности. И говорилось больше всего о том, каким он должен быть. Естественно поэтому, в мои записки сами собой проникли мысли о том же самом герое, но, как видит читатель, я так и не сделал решительного заключения по этому важнейшему предмету литературной дискуссии.
Каким должен быть положительный герой среди молодежи и даже той ее части, которая сейчас живет и работает на целине, я тоже ничего не знаю. Думаю, что если кто–нибудь из нас, литераторов, узнает это во всей силе и правдивости, то он напишет если не гениальное, то уж, во всяком случае, знаменитое художественное произведение современности.
А от встреч с целинной молодежью, которые здесь частично описаны, у меня осталось великолепное впечатление силы, жизнедеятельности и непобедимости. Часто думалось о том, что таких, как эти молодые люди, сломить, пригнуть, победить нельзя. И в тех художественных вещах для кинематографа и театра, которые, может быть, выйдут в свет, мне хотелось довести до сердца и ума зрителей простую и живую мысль о том, что эти мальчики и девочки, черненькие и беленькие, дурные и хорошие, беззаветно и победоносно в сказочный срок сделали для Родины громадное дело.
1955
Это и есть правда
Эта маленькая речь, несколько лишь обработанная на стенографической записи, отразила мои первые впечатления от фильма «Павел Корчагин», первые — значит непосредственные, еще не охлажденные критическими размышлениями.
Но пусть это выступление остается как было, потому что полемика вокруг этого самобытного фильма произойдет горячая.
Картина производит громадное впечатление своим единством взгляда на первые годы революции, своим суровым художественным образом военного коммунизма.
Мне думается, что фильм этот — настоящее произведение социалистического реализма, который сам собой возник в нашей литературе еще в дорапповские времена, социалистического реализма, не испорченного поздними теориями и не засоренного догмами бесконфликтности и розовой воды. Это произведение по его взгляду на действительность напоминает мне фадеевский «Разгром» с его мужеством революционной правды — правды грубой, неудобной для легкого восприятия.
Мы все еще толкуем и спорим о том, что есть социалистический реализм, а он, не внимая нашим толкам, сомнениям и спорам, прекрасно существует в честном, бескомпромиссном, взволнованном служении советскому искусству. И образцом честности, бескомпромиссности и взволнованности я считаю эту работу наших молодых режиссеров.
Социалистический реализм я понимаю как могучее, новое, мировое направление во всех искусствах современности. В кинофильме «Павел Корчагин» этот реализм решает свои задачи в самом трудном, рискованном сюжете — сюжете трагическом.
Не надо бояться слов. Кто–то сказал, что в картине есть жертвенность. Да, по–моему, есть. И это — пафос, патетика в истинном смысле слова. Ибо если люди чем–то жертвуют и есть жертвы, то как же не быть жертвенности? Не понимаю. Другое дело, что человек, жертвуя, не проникается молитвенным настроением к року или божеству, но все равно без высшего напряжения духа нет жертвы, которая делалась и делается нашим человеком для своего народа.