Страница 14 из 32
— Боб, — обратился Фаррел к Чену, — а ведь так все и было. Этот тип копал-копал потихоньку, а когда увидел, что никто ничего не замечает, решил, что уже пора. А то, что он заливает про свою низкую квалификацию — это ерунда. Вы ведь у себя в России чуть не десять лет проработали в бухгалтерии? — спросил он у меня. — Чему-то вы там научились?
Мне стало совсем неприятно. Дело было не в намеренной грубости Фаррела — он просто играл «плохого» полицейского в противовес «хорошему» Чену. Но я попался в собственную западню — не мог ведь я рассказать, как очутились эти десять лет бухгалтерского опыта в моем резюме. И я впервые за время допроса растерялся. ФБР-овцы немедленно заметили это и выжидательно уставились на меня с двух сторон. Надо было что-то говорить, и я не нашел ничего лучшего, как промямлить, что бухгалтерия в России сильно отличается от бухгалтерии в Америке. Хоть я и не врал, мне явно никто не поверил, даже Инка. На этот раз ей пришлось переводить мое бормотание, потому что мямлил я невнятно — агенты с первого раза меня не поняли.
Услышав перевод, Фаррел саркастически усмехнулся. И я сразу почувствовал, как Стьюарт дергает меня за рукав. Он показал мне сжатый левый кулак и медленно, один за другим, отогнул три пальца, начиная с мизинца.
— Давай, Лио, — произнес он, — во-первых… во-вторых… в-третьих…
Я понял Стьюарта. Он хотел, чтобы я сменил тактику и перешел от обороны к нападению. Прежде, чем Фаррел успел что-либо сказать, я начал говорить сам, причем по-русски. Как ни странно, страх придал мне красноречие. Я заявил, что, в свою очередь, хочу задать ФБР несколько вопросов. Эти вопросы очень важны для выяснения истины, поэтому я решил сформулировать их на родном языке. Мне крайне неприятно, продолжал я, быть заподозренным в нарушении закона. Но давайте проанализируем, на чем основаны эти подозрения. Например, вы считаете, что я собирал информацию о центральном компьютере «Твенти ферст бэнк оф Аризона» с тем, чтобы взломать его и украсть крупную сумму денег. Значит, я должен был как-то взаимодействовать с центральным компьютером, и тогда он регистрировал бы каждую мою попытку подключения. Отсюда вопрос номер один: зафиксирована ли хоть одна такая попытка? Уверен, что нет.
Инка старательно переводила все, что я сказал, предложение за предложением. Она действительно хорошо знала язык — я сам не смог бы изложить свои слова столь же гладко. К тому же, агенты теперь были вынуждены делить свое внимание между мной и Инкой, и это ослабляло психологическое давление на меня, так что Стьюарт был прав, настаивая на участии переводчика. Но когда я задал свой вопрос, Чен и Фаррел вместо ответа повернули головы к лейтенанту Санчесу. Тот откашлялся и в первый раз вступил в разговор.
— Здесь Лио прав, — признал Санчес. — Мы получили данные
о
— Увы, это опять-таки ничего не доказывает, дорогой мистер
Г
— Да, — парировал я, — мог бы. Но тогда бы я и деньги увел через те же самые компьютеры. Зачем же мне тогда светиться и оставлять вам адрес своего рабочего компьютера? Или вы считаете, что я полный
идиот
Инка несколько замешкалась с переводом последней фразы и посмотрела на меня с каким-то новым уважением. Еще сегодня ночью после такого взгляда я бы возгордился, но теперь мне было не до нее. Я ожидал реакции Чена и Фаррела.
Однако Чен остался непроницаемым, а Фаррел хмыкнул, что могло быть истолковано как угодно. Зато Стьюарт одобрительно и несколько демонстративно похлопал меня по плечу. Этот раунд я, пожалуй, выиграл.
Ободренный успехом, я задал свой второй вопрос. Откуда известно, что именно я, а не кто-нибудь другой сидел за клавиатурой моего компьютера сегодня ночью? Ведь компьютер могли использовать и без
моего
При переводе Инка вдруг раскашлялась, а ответил мне снова Санчес. Лейтенант, видимо, понял, что его утренняя попытка застать меня врасплох и получить мое признание наскоком уже провалилась. На этот раз он говорил серьезно, тщательно подбирая слова. Здания университета, сказал он, на ночь запираются. Войти может только тот, у кого есть ключ, причем подходящий только к этому зданию. Двери внутри здания, в свою очередь, заперты, и только сотрудникам, работающим в данном отделе, выдаются ключи, отпирающие какую-то одну дверь.
— Кстати, Лио, — вдруг сказал он, — а где ваши личные ключи? Вы можете показать их мне?
— Вот, — ответил я, доставая оба ключа из сумки и, одновременно, отстегивая их от карабинчика, на котором они висели внутри сумки.
— Пожалуй, вам лучше оставить их у меня, — сказал Санчес, забирая ключи. — Я не думаю, что они снова вам понадобятся.
— Я что — уволен? — спросил я.
— Не знаю, — сказал лейтенант, — это не мне решать, но вы не волнуйтесь — зарплату за первую неделю апреля вам выплатят в любом случае.
Конфисковав мои ключи, Санчес продолжил свои объяснения. Итак, сказал он, дверь отдела можно было отпереть только тремя ключами — моим, Сэма С. Льюиса и Джима Робертсона. Сегодня ночью Сэм находился у себя дома со своей семьей. Джим Робертсон, как, должно быть, подтвердит миссис Робертсон — Инка с растерянным видом кивнула — был в отъезде. Остаюсь я. Как все только что убедились, мои ключи были у меня, в целости и сохранности, никто их не украл. Следовательно, заключил лейтенант, полиция и Ф
БР впр
— Да, — сказал Фаррел, — как вы намерены это опровергнуть?
Стьюарт снова дернул меня за рукав. Было видно, что он недоволен направлением, которое принял разговор.
—
В третьих
Я и сам понимал, что второй раунд проигран и без отчета о том, как и с
кем
у
Инки
на
— На сегодняшнюю ночь у меня тоже есть алиби. Я был не один.
— Леня, не смей! — негромко сказала Инка по-русски, — Ты что, хочешь меня подставить?
На Чена, Фаррела и Санчеса так подействовало мое заявление, что они не обратили бы внимание на слова Инки, даже если бы и понимали их. Только подвижное лицо Стьюарта выразило заинтересованное удивление.
— С кем вы были? — немедленно спросил Чен.
— С женщиной, — ответил я.
— Слава Богу, что не с мужчиной, — осклабился Фаррел. — Имя?
— Послушайте, — сказал я, — эта женщина замужем. Я не хотел бы называть ее имени. А врать о своей личной жизни я тоже не хочу — я ведь не президент Клинтон. Кстати, а вы, никак, противник сексуальных меньшинств?
Вот этого говорить не следовало. Я-то пытался пошутить и разрядить обстановку, но получилось наоборот — Фаррел рассвирепел. Его лицо покраснело, и он встал у торца стола во весь свой небольшой рост.
— Слушай, ты, Лио, — прошипел он, — если ты хочешь быть умником за мой счет — пожалуйста. Ты не хочешь говорить, с кем ты барахтался в постели сегодня ночью — пожалуйста. Мы идем тебе навстречу, ты это понимаешь? Ведь мы можем и не поверить твоему алиби, что бы ты там ни придумал. Если хочешь получить срок и отсидеть его от звонка до звонка — на здоровье, ты в свободной стране. Но не вздумай делать из нас
идиотов
к
Инке
Глава 7. На
Д
Но миссис Робертсон не оправдала ожиданий агента Фаррела. За семь лет, прожитых в Соединенных Штатах, я всего четыре раза видел — и, конечно, слышал — как человек в полный голос орет
на