Страница 53 из 99
— Когда они у тебя еще имелись, — поддразнил четвертый старик, чья собственная белоснежная шапка волос оттеняла ярко-голубые, как озеро Мид, глаза.
— А вы — Дикий Синяк, — вспомнила Темпл. — Летчик!
По крайней мере, этого старика она узнала.
— Так меня кличут с младых ногтей, точно. И, да, люблю полетать, когда погода позволяет.
— Ага, — сказал Мотыга с добродушной усмешкой. — Давай-ка полетай немного вот на этой циркулярной пиле, братец, чтобы не затягивать с работой.
Его слова вернули всех к дружному труду на благо будущего ресторана. Впрочем, сей труд, как показалось Темпл, заключался в том, чтобы производить как можно больше шума с минимальным эффектом.
Мотыга засунул обкусанный желтый карандаш за ухо и вывел девушек на террасу, подальше от грохота.
— Джилли говорила, что у вас по уши работы в «Хрустальном фениксе», — сказал он после того, как все трое некоторое время вежливо таращились на озеро, стараясь не замечать стука молотка, воя циркулярной пилы, треска дерева и визга железа, доносившихся до них из бывшего лодочного сарая, будущего ресторана «Гуляка Луи». — Но, если вдруг вас посетит вдохновение, и вы придумаете какой-нибудь ход, чтобы отрекламировать мой маленький бизнес, я был бы очень благодарен. Парни из «Глори Хоул» хорошо платят.
— Здесь мало что можно придумать, — сказала Темпл, любуясь восхитительным видом на озеро. — Привлечь сюда народ будет трудновато. Впрочем, имя мне нравится. Не ваше, ресторана. Оно простое, и в то же время веет чем-то… Как оно пришло вам в голову?
— Просто, — Мотыга ухмыльнулся, показав невероятно белые и сияющие искусственные зубы. — Я сделал то, что делают все умные предприниматели: я его позаимствовал.
— О, Боже, — Темпл приготовилась пуститься в объяснения некоторых тонкостей коммерческой жизни. — Я надеюсь, что вы слышали о торговых марках? Это имя — не субъект чьего-то копирайта?
— Нет, если только вы не назовете меня копикэтом, — он ткнул пальцем в угол террасы.
Там сидел огромный, совершенно черный кот и чистил когти.
Не обращая внимания на свидетелей, он вытягивал лапу и растопыривал пальцы, выкусывая мелкие волоски между подушечками. Темпл сто раз видела, как Полуночник Луи занимается этим, и вот сейчас она снова наблюдала эту картину.
— Луи! Как ты сюда добрался?!
Кот взглянул на нее своими знаменитыми изумрудными глазами, которые невозможно подделать, и передернул белоснежными усами. Потом поднялся и сладко потянулся, припадая к нагретым доскам.
— Как сюда попал мой кот? — Темпл на этот раз обращалась к тому, кто мог ответить по-человечески, то есть, к Мотыге Лоннигану.
— Ваш кот?.. Я не знаю, как такое может быть. Этот кот принадлежал моему армейскому приятелю, который решил оставить рыбный промысел на Пьюджет-Саунд, уйти на покой и уехать на Фиджи. Он хотел отдать своего старого морского кота в хорошие руки на американской земле, но обязательно у воды. Короче, он выбрал меня. А это — Гуляка Луи.
— Вы уверены? — надавила Темпл. — Он точная копия моего кота, Полуночника Луи.
— Старина Винни приехал и отдал его мне в руки пару месяцев назад. Может, это такая ситуация, как там ее… Копенгальген?
— Доппельгангер[79], — машинально поправила Темпл.
Огромный черный кот независимо подошел к ним, чтобы обнюхать гостей.
— Что он у вас ест?
— Всех этих карпов, которых развели в озере, чтобы развлечь туристов. Отвлечь его от них никак невозможно, даже при помощи моей лучшей стряпни. Понятное дело, Винни водил траулер на ловлю лосося, так что этот парень привык к шикарному рыбному филе.
К этому времени кот терся о ноги Темпл так, точно они были старыми друзьями, и мурлыкал, как моторный катер.
— Вы ему явно понравились, — заметила Джилл. — Я тоже вижу, что Гуляка страшно похож на Полуночника Луи, но это не он.
— Вы что, знаете Луи?
— Ну, конечно! Он же жил в «Фениксе».
Темпл нагнулась, чтобы почесать кота под подбородком. Изумрудные глаза сладко зажмурились, точно, как у Луи, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что подбородок Гуляки как будто обмакнули в молоко.
— Нет, это не Луи! У него белая борода.
— Как у нас, — подтвердил Мотыга, с усмешкой почесывая седую щетину на своей челюсти. — День и ночь пашем в этом сарае, некогда побриться.
— В пустыне у вас тоже никогда не хватало для этого времени, — сказала Джилл нежно.
— К нам туда нечасто забредали леди. Ну, что, мисс Темпл, вы сможете что-нибудь придумать для нас и для «Гуляки Луи»?
— Конечно. Мы набросаем некоторый план позже, когда вы закончите ремонт. А сейчас, я думаю, мне следует как можно быстрее вернуться в «Хрустальный феникс». Прямо бегом.
— К чему такая спешка? — удивилась Джилл. — Мы еще не все обсудили…
Темпл внезапно увидела Джилл насквозь, как будто она была прозрачной. Вся эта экспедиция к Темпл Бар была спланирована, чтобы отвлечь ее, настоящую Темпл Барр, от темных делишек в «Фениксе». Но это не сработало — когда она увидела Гуляку Луи во плоти и шерсти, она все поняла.
— Я должна вернуться, во-первых, чтобы убедиться, что Полуночник Луи на месте, у пруда с карпами, и с ним все в порядке.
— А во-вторых? — спросила Джилл настойчиво.
— Во-вторых, мне нужно спасти мой номер от служителей закона, злодеев и Кроуфорда Бьюкенена.
У ее ног Гуляка Луи сопроводил это заявление громким одобрительным мявом.
Глава 24
Бывший отец
Мэтт закончил свою смену в КонТакте совершенно вымотанным, в ушах все еще раздавались звонки и голоса — далекие жалобы телефонной линии.
Тот, с передозом, будем надеяться, в порядке: Мэтт слышал на том конце провода сирену подъехавшей «скорой».
Суицидник — другое дело. С ним неясность. Так же, как алкоголики, люди, намеревающиеся совершить самоубийство, всегда обещают, что одумаются и начнут все сначала, но меняют решение, не успев повесить трубку. К тому же, у них есть привычка внезапно прерывать разговор. Несчастные, отчаявшиеся, эти люди одновременно жаждут внимания и уходят в глухую защиту, не называя своих имен.
Легко иметь дело со схемами, — думал Мэтт, — раскладывать людей по полочкам. В психотерапии по телефону есть плюсы для обеих сторон: звонящих она удерживает от того, чтобы сказать слишком много, слушающим сберегает нервы, не позволяя слишком сильно сострадать.
Вне зависимости от уникальности каждого, нуждающегося в помощи «телефона доверия», их случаи, в основном, укладываются в универсальную матрицу: суицид, дурные пристрастия, алкоголизм.
Мэтт криво улыбнулся.
Туфлеманка.
Уж она-то, по крайней мере, подходила под единственную в своем роде, уникальную колодку, Бог знает, какого размера. Ее одержимость тщательным документированием регресса женских ног из года в год, согласно изменению высоты каблука, делала ее чуть ли не комическим персонажем в ряду всевозможных нарко- и алкозависимых. Она могла бы проконсультировать Темпл по поводу некоторых туфлеманских вопросов. Была ли она просто чересчур восторженной, как все, кто охвачен страстью, или в этой страсти имелась крупица правды о ее сумасшествии, точно попавшая в туфлю песчинка, от которой невозможно отмахнуться?..
Только звук его шагов нарушал еле слышную музыку ночи — пение цикад и далекие отголоски моторов невидимых машин.
Но… Мэтт был обут в кроссовки на резиновом ходу, так что, по идее, он не должен был слышать легкое шарканье кожаных подметок по тротуару.
Он моментально засунул размышления о своей работе в дальний угол сознания. Лучше бы его преследовал незнакомец на автомобиле, чем незнакомец пеший. Человек в автомобиле бывает зависим от цивилизации — шин и ключей, светофоров и бензозаправок. Человек на своих двоих — гораздо более свободное существо, и более зловещее, в некотором смысле: охотник, преследователь, которому для ночных дел не требуется ничего, кроме самого себя и того, что он несет с собой. А что именно он несет?
79
Доппельгангер — в литературе эпохи романтизма — демонический двойник.