Страница 52 из 99
— Все нормально. Здесь пустовато, а?..
— Вы часто бываете на озере Мид?
— Н-не совсем… Сказать по правде, это для туристов.
После осторожного спуска с горы — так Темпл про себя назвала сползание с непривычно высокой подножки джипа — они подошли к берегу озера.
Без сооружения величайшей в США плотины Гувера, уникального гидротехнического сооружения на реке Колорадо, всего в нескольких милях отсюда, не было бы здесь этой сверкающей водной глади, синей, как ляпис-лазурь, в обрамлении красноватой каменистой земли.
Озеро сверкало под лучами солнца — тысячекаратный сапфир, стиснутый каменной оправой пустынного ландшафта.
— Вид прямо космический, — заметила Темпл.
Джилл улыбнулась:
— Вы не первая, кому это пришло в голову. Помните сцену в фильме «Планета обезьян», когда капсула с космонавтом разбивается при посадке и падает в воду? Это здесь снимали. Так что пейзаж и правда сойдет за инопланетный, если посмотреть под правильным углом.
Темпл отвела взгляд от озера и посмотрела на Джилл:
— Вы не похожи на… э-э-э…
— Жену звезды? Не-а, не похожа. Я выросла в этой пустыне. Ездила в город только для игры в покер — я профессионально играю. Что вы улыбаетесь? Вы не верите, что женщина может профессионально играть в покер?
Темпл покачала головой. У Джилл это явно было больным местом.
— Нет! Я улыбнулась, потому что вы сказали «ездила в город» так, будто Лас-Вегас — такое место, куда провинциалы ездят за припасами.
— А что, — сказала Джилл серьезно и сморщила свой вздернутый носик. — Вы и правда можете купить там все, что угодно, даже припасы. Лас-Вегас вмещает в себя кучу всего, но, как по мне, он всего лишь сверкающий пупок посередине настоящей жизни. Посередине того, что действительно имеет значение: эта земля вокруг, все, что на ней, это время, и традиции, втоптанные в эту землю.
Темпл обернулась к обветшалому дому из некрашеных досок. Несмотря на его обшарпанный вид, благодаря откровенности Джилл, он вдруг сделался одним из отголосков легенды.
— Что там было раньше?
— Когда-то давно это был лодочный сарай. Хотя это полная дурость — открывать бар в таком месте, мне все-таки кажется, что Мотыга может и преуспеть. У парней большие планы на это место. Возможно, они даже купят колесный пароходик и устроят на нем казино… на невадской стороне озера. И аттракционы, все деревянные, как бы ветхие такие, как в городе-призраке… типа, натуральный вид, ну, вы понимаете.
Темпл опять улыбнулась, на этот раз, представив себе «натуральный вид» в понимании Лас-Вегаса. Эффект «натуральности» здесь достигался благодаря ненатурально огромным суммам и такому же количеству времени, и это без вариантов.
— Я знаю, что вы имеете в виду, — сказала она, наконец. — Я сама делаю нечто подобное для «Хрустального феникса».
— Вот поэтому я и подумала, что вы сможете помочь Мотыге. Он обалденный повар, скажу я вам. А старая команда моего деда… они провели слишком много времени в пустыне. Пора им уже пожить по-человечески. Вписаться в нормальную жизнь.
— Восьмерка О’Рурк явно вписался, если не сказать больше. Вас не беспокоит, что человек в его возрасте играет в частного сыщика?
— Блин, конечно! Я провела всю юность, беспокоясь об этих старых болванах, в то время, как они тряслись надо мной. Но, когда им нечем заняться, я волнуюсь еще больше. Они как пожизненные заключенные, знаете, которые сидели в тюрьме, а потом получили амнистию. И вот мои парни выходят — а тут новый мир, и они должны в нем жить.
— Парни, — повторила Темпл с иронией.
Джилл серьезно кивнула:
— Они такие и есть. Пойдемте, я познакомлю вас с Мотыгой.
Они пошли к дому. Каблуки ковбойских сапожек Джилл зарывались в песок до самого крыльца. Выбеленные солнцем и ветром доски были мягкого пепельно-серого цвета, который нравился Темпл, и дощатая терраса, окружающая дом со всех четырех сторон идеально подходила для ужина на свежем воздухе — «аль фреско».
Над дверью висела вывеска, криво написанная от руки: «Гуляка Луи». Буквами помельче внизу было нацарапано: «Еда и веселье для всей семьи!».
Однако изнутри не доносилось ни запахов еды, ни веселого смеха и болтовни обедающих семей. А доносились оттуда стук молотков и визг пилы, разбавленные ругательствами.
Джилл сняла свою ковбойскую шляпу и взбежала по низким ступенькам на террасу.
— Эй, парни, кончайте выражаться, здесь леди! И это не я, джентльмены, а леди, чье имя носит эта пристань: мисс Темпл Барр собственной персоной!
Темпл стало даже стыдно предстать перед публикой после такого пышного вступления. Особенно в теннисных тапочках. Она осторожно прошла по некрашеным доскам террасы и шагнула в дом.
Голые лампочки свисали с потолка по периметру низкого помещения, заваленного досками, пилами и топорами. Несколько стариков трудились там, не покладая рук, точно семь гномов.
— Это называется — начать с нуля, — объявил один из них, вытирая руку о мешковатые джинсы и протягивая ее Темпл для рукопожатия. — Вот так я готовлю еду, и так же делаю ресторан. С нуля.
— Тут потребуется немало нулей, — добавил второй.
Все они побросали работу и принялись строить глазки Темпл, которая чувствовала себя довольно неловко. Она ведь раньше встречалась с ними мельком в стрип-клубе «Французские девочки», где у стариков был свой финансовый интерес, но не запомнила ни лиц, ни имен.
А сейчас, вот пожалуйста, она стоит перед ними дура-дурой, пытаясь понять, кто из них кто. Кроме джинсов, все они носили банданы — кто на шее, кто на голове — и подтяжки. Но одни были толстые, другие худые, некоторые лысые, другие все еще волосатые.
Она вспомнила местные россказни о банде «Глори Хоул» — эти легенды для пиарщика были просто подарком в старинной золотой обертке: как эти вот престарелые преступники, тогда еще простые ковбои, ограбили поезд, везущий груз серебряных долларов перед Второй мировой и зарыли добычу в пустыне; как они потом не смогли найти скалу Павшего Верблюда, которая служила опознавательным знаком; как десятилетиями скрывались в пустыне, в городе-призраке под названием Глори Хоул, в котором и выросла внучка Восьмерки О’Рурка Джилл. Как Джилл научилась играть в покер и поддерживала всю компанию на плаву, когда достаточно подросла, чтобы профессионально обыгрывать клиентов в Лас-Вегасе. Как потерянный груз был найден какими-то не в меру прыткими туристами, но к тому времени срок давности преступления для стариков прошел, и они смогли выйти на волю после своих долгих лет в пустыне. Как они превратили город-призрак Глори Хоул в аттракцион для туристов и заработали достаточно денег, чтобы распространить свое влияние в другом направлении. Например, открыть забегаловку на пристани Темпл Бар.
Все это пронеслось в мозгу Темпл со скоростью стрекозы. История отличная для пиара, но в данный момент проблема, как и с братьями Фонтана, состояла в том, чтобы как-то различать стариков.
— Вы, наверное, Мотыга, — начала она, обращаясь к тому, кто первым ее приветствовал.
— Умна, как змея, — прокомментировал тот, обращаясь к Джилл. — Немудрено, что она поймала всех этих убийц прямо на горячем. — Он снова повернулся к Темпл. — Я очень счастлив, что такая известная личность готова затуманить свою светлую головку делами моего неказистого домашнего ресторанчика. У меня тут никакого шика.
— Это хорошо, — уверила его Темпл, переступая через несколько лежащих на полу балок, чтобы осмотреться и оценить размер помещения. — Это называется — атмосфера.
— О да, этого у нас не отнять, — сказал другой старик. — В нашем возрасте атмосфера — все, что у нас имеется, кроме артрита. Питчбленд О’Хара, к вашим услугам.
— Не говори таких слов, Питчбленд, — предостерег еще один. — Какие от тебя услуги? Смех да и только.
— Питчбленд, — сказала Темпл. — Интересное прозвище!
— Шахтерский термин, мэм. Мы все немножко занимались геологоразведкой… в молодости. — Он застенчиво поник лысой головой. — Питчбленд — это урановая руда. Очень темная, почти черная. Такая, какими были мои волосы.