Последний штурм

В день вступления в свою новую должность президент Никсон отдал приказ командующему войсками в Южном Вьетнаме «продолжать максимальное военное давление». «Примите все меры, — писал он Крейтону Абрамсу, — чтобы в ближайшие месяцы довести численность армии наших союзников до одного миллиона восьмидесяти тысяч человек, обеспечить ее новым оружием, заставить эффективно вести боевые действия и тем самым сократить потери американцев, которые трагическим образом воздействуют на моральный дух нации».

Через несколько дней собрался совет старейших государственных деятелей Америки, в который входили бывший командующий американскими войсками в Корее Риджуэй, бывший государственный секретарь Дин Ачесон, судья Эйб Фортас, крупные дипломаты Аверелл Гарриман, Артур Дин, Джордж Болл и еще многие известные в прошлом люди. С докладами перед ними выступили эксперты ЦРУ Карвер, государственного департамента Хабиб и новый помощник президента по вопросам национальной безопасности Генри Киссинджер.

— В сороковых и пятидесятых годах, — говорил Киссинджер, — для американской внешней политики проблема всеобщего мирового порядка заключалась в основном в противостоянии и споре с коммунизмом. Сейчас мир стал намного сложнее, чем двадцать лет назад. Поэтому стало сложнее при наличии огромного числа государств создать всемирный порядок. Сейчас даже в своей собственной стране мы должны думать об установлении необходимого порядка. Самая острая проблема и самый острый вопрос, который ставит перед нами нация: как быть с Вьетнамом? Решим мы эту больную проблему или война будет продолжаться вечно?

— И что же вы думаете по этому поводу? — не выдержал Ачесон.

Вопрос не смутил самоуверенного помощника президента. Все годы — и в этой должности, и потом, на посту государственного секретаря, он будет вести себя так, будто он единственный человек, которому известны решения любых вопросов, выдвигаемые обстоятельствами.

— Вьетнам представляет собой очень трудную и, даже трагическую картину. У нас болит голова от того, как обеспечить независимость Южного Вьетнама без постоянного присутствия американских войск.

В этом высказывании Киссинджера, как покажет время, уже было заложено в самом общем виде будущее американской политики правительства Никсона, которая на первых порах будет воспринята как смелое и динамичное начинание нового президента, а потом снова окажется еще одним извилистым ходом в лабиринте, ведущим в тупик, потому что она по-прежнему будет рассчитана на решение вьетнамской проблемы только военными средствами.

— Это старая, неразрешимая на практике ситуация, — снова произнес Ачесон, — сделать так, чтобы и овцы были целы, и волки сыты. Над ней ломали голову люди, когда еще ходили в звериных шкурах.

В своих докладах Хабиб и Карвер доложили о том, как они, а вернее, их ведомства видят вьетнамскую проблему завтра, не представили четких и определенных выводов. В завуалированной форме они по-прежнему видели только один путь: добиваться победы на полях сражений, сломить Вьетконг, укрепить режим сайгонской администрации и передать усмиренный Вьетнам под ее управление.

— О каком укреплении администрации может идти речь, — возразил Джордж Болл, — когда войска Вьетконга стоят под самыми стенами Сайгона, а наше правительство дало согласие на переговоры, в которых на равных будут участвовать представители не только Ханоя, но и того самого Вьетконга, чью силу вы рассчитываете сломить?

— Имеется мнение, — ответил на это генерал Карвер, — укрепить наши военные силы, добиться решающей победы, то есть разгромить основные формирования Вьетконга, а затем на переговорах заставить его пойти на подписание соглашения, которое гарантировало бы невмешательство Северного Вьетнама во внутренние дела Республики Вьетнам.

Эта мысль вызвала бурную реакцию.

— Вы, генерал, считаете сидящих здесь людей ничего не смыслящими в политике? — возмутился Джордж Болл. — А, кстати, почему бы не прийти сюда самому директору ЦРУ? Передайте, генерал, шефу, что вы плохо подготовились к своему выступлению.

— Я высказал свое предположение, — обиженно произнес генерал, — как идею для обсуждения. Ведь мы и собрались здесь, чтобы рассмотреть любые варианты и найти наиболее верный, который можно рекомендовать правительству.

— Для обсуждения абсурдных предложений, — ответил на это Макджордж Банди, — у нас нет времени. Идея абсурдна, во-первых, потому, что в нынешней ситуации Америка не сможет послать во Вьетнам ни одного солдата. Во-вторых, президент Джонсон дал согласие на переговоры не из-за того, что не хотел усиления нашего военного присутствия во Вьетнаме, а потому, что война там грозит нашей стране, помимо растущих жертв, угрозой полной потери престижа в мире. Она разлагает общество, и спасти положение, выйти из нее без еще большего ущерба можно только через переговоры. Президент Джонсон хотел послать во Вьетнам еще двести тысяч солдат, на чем настаивал генерал Уэстморленд, но ему убедительно доказали, что они не спасут положение в джунглях Вьетнама, но зато загонят Америку в катастрофический тупик.

Здесь, в кругу хорошо знакомых друг другу людей, не было нужды прибегать к обтекаемым фразам и формулировкам, как было принято в открытых беседах или на пресс-конференциях. Тут называли вещи своими именами, поскольку каждый чувствовал и свою долю ответственности за положение, в котором оказалась Америка, и свою обеспокоенность за ее авторитет. Политики и военные, годами занимавшиеся утверждением и укреплением принципов, считавшихся фундаментом американского превосходства над кем бы то ни было в мире, отбрасывали ложные, по их мнению, пути и искали такие, какие могли изменить обстановку. Пусть даже где-то посчитают это и временным отступлением, но зато этот путь приведет в конце концов к возвышению Америки. Причастные в той или иной мере к политике, приведшей в тупик, они в своем узком кругу не искали, на кого можно свалить ответственность. Это не предвыборная борьба, в ходе которой пускались в ход самые крайние обвинения, а глубокая тревога за то, что продолжение ошибочно выбранного направления может привести к еще большим потрясениям тех основ, на которых они думали перестроить весь мир. Поэтому, как ни трудно было мириться с этим, участники совещания, исходя из высших интересов своего класса, приняли рекомендацию отказаться от еще владеющей кое-кем идеи о посылке новых войск во Вьетнам — возможности для этого давно потеряны — и приступить к переговорам, чтобы другим способом добиться наиболее приемлемых решений для интересов Соединенных Штатов.

25 января 1969 года в доме Международных конференций на авеню Клебер в Париже состоялось первое заседание представителей четырех сторон — Демократической Республики Вьетнам, Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, с одной стороны, США и сайгонской администрации, с другой. Переговоры открылись выступлением главы делегации Фронта освобождения, который спокойно и решительно заявил, что для урегулирования вьетнамской проблемы существует один путь: США должны прекратить какое бы то ни было вмешательство во внутренние дела Вьетнама и вывести свои войска из этой страны, признать свою ответственность за тяжелые разрушения экономики и бесчисленные человеческие жертвы, причиненные их беспрецедентным военным вмешательством.

— Мы участвуем в четырехсторонних переговорах, — поддержал его глава делегации ДРВ, — с такими же серьезными намерениями и доброй волей, с какими принимали участие в предварительных информационных беседах, проходивших в Париже с мая прошлого года. Мы рассчитываем, что и другая сторона отнесется к ним с такой же ответственностью и серьезностью, поскольку быстрейшее урегулирование вьетнамской проблемы важно как для Вьетнама, так и для Соединенных Штатов.

Такое начало спутало план Лоджа, который думал, что он будет хозяином положения за столом переговоров и если не диктовать условия, то умело направлять ход рассуждений в нужное ему русло. Но, оказавшись в обороне, он стал призывать «отказаться от ошибочной критики по адресу Соединенных Штатов».