Дороги судеб

— Верное решение, — согласился с ним я. — Парни, пока не стемнело, дров запасите. За холмом начинается настоящее Дикое поле, не то что наша степь. А ну как тут волки есть или еще кто?

Несколько человек из тех, в кого ткнул пальцем Наемник, зашуршали ветками, углубляясь в лес, остальные двинулись за мной.

Родник был на месте, он весело булькал там же, где мы его оставили. Вот только внешний вид этого места изменился.

— Вот тебе и раз! — удивленно глянул на Голда я. — Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд.

— Я так понимаю, раньше тут все было немного проще? — уточнил консильери.

— Раньше тут были только трава и родник, — подтвердил я. — А вот этой красоты не было.

Кто-то неизвестный основательно поработал над тем, чтобы было удобно запасаться водой, и соорудил что-то вроде поилки или даже примитивного колодца, совсем невысокого, в котором плескалась вода, мелодично переливаясь через добротно сделанный лоток.

Родник теперь был зажат в то, что я бы, наверное, назвал сруб. Изготовлен он был из толстых кусков дерева, искусно соединенных друг с другом. Гвоздей у неведомого мастера, судя по всему, не было, так он заморочился тем, что сделал пазы для соединения деревяшек.

— Знающий человек руку приложил. — Голд присел на корточки, оценивая работу. — Нам бы такого мастера заполучить.

— Понять бы, для кого он такое изготовил. — Я перекинул автомат на грудь. — Для одного человека такую работу не проворачивают. По крайней мере, если не хотят жить там, где это сделано.

— Не думаю, что ночлег прямо здесь — это хорошая идея, — вставил свои пять копеек в разговор Наемник. — В лесу будет спокойнее.

— Люди создавали, а не разрушали, вряд ли они агрессивны. — Милена зачерпнула воды и сделала глоток. — Холодная какая. Но правда очень вкусная.

— Можно подумать, что Чингисхан или Аттила только крушили. — Настя тоже явно насторожилась. — Наемник прав: мы не знаем, что за люди здесь отметились. Но если вложили в это дело свой труд, значит, они здесь бывают постоянно.

— Мастер и впрямь отменный. — Я присел на корточки около поилки. — Верно, Голд, нам бы такой не помешал. Ты глянь: он топором почти все делал, насколько я могу понять. Ай, молодец какой.

— Кабы не дела, можно было бы тут денек посидеть, подождать. — Голд глянул в сторону Дикого поля, которое было красиво озарено закатным солнцем. — Авось и наведались бы те, кто это сотворил. Милен, а ты что рукой черпаешь? Тут и чашечка есть.

И консильери показал нам ковшик, очень искусно сплетенный из бересты. Ковш находился за дальней стенкой сруба, на специально подложенной под него деревяшке. Чтобы не сгнил, значит. О как. Обо всем неведомый мастер позаботился.

Мы не стали задерживаться у облагороженного источника, набрали воды и вернулись в лес, там действительно нам было спокойнее. Ребята, собиравшие ветки, отыскали небольшую ложбинку, в которой разведенный костер был почти незаметен для пытливого глаза, если такой найдется. Отблески его уловить было можно, но не более того.

— В Диком поле есть жизнь, — глядя на огонь, произнес Голд, пошебаршил в костре палкой и пояснил: — Я не про биологическую жизнь вроде сусликов говорю, я про другое.

— Это не новость, — влезла в разговор Настя. — Еще когда Проф предположил, что жизнь там будет, и очень скоро. Кочевники там объединятся, так он тогда предрекал.

— Кочевники в большинстве своем не умеют так орудовать топорами. — Голд бросил быстрый взгляд на Настю. — Это не азиатский инструмент. Нет, японцы или малайцы — возможно, но… Плотничество не из их сказки, таковы законы ментальности. Да и ковшик этот тоже не монтируется с ними. Джебе?

— Я, — отозвался казах, сидящий рядом с Наемником.

— Скажи мне, — попросил Голд, — ты, или твой отец, или твой дед такую штуку, которая у родника, сделали бы?

— Если попрактиковаться, возможно, — невозмутимо сообщил Джебе. — Но в целом работа с деревом — это не наше. У нас деревьев и во времена моего прапрадеда особо не было, а теперь совсем не стало. Мы бы заказали такое, если бы оно нам понадобилось.

— Про что и речь. — Голд насмешливо взглянул на Настю. — Ну, мисс Скепсис, что скажете?

— Значит, это сделали не азиаты, — невозмутимо заявила та. — Значит, это сделали русские. Только они умеют блох подковывать и из топора кашу варить. И из бересты ковшики плести.

— Чушь, — вступил я в разговор. — Нет, ирония мне понятна, но если абстрагироваться от нее, то не обязательно это были русские. Это мог быть мастер из любой ветви славянских народов. Но не европеец.

— Почему? — Голд посерьезнел. — Европа за последние лет двести, конечно, порядком почернела и большей частью приняла ислам, но кое-где на местах еще осталось коренное население. Может, это был какой-то моравец или шотландец?

— Да нет. — Я щелкнул пальцами. — Я такую кладку уже видел. Давно, правда, но видел. В музее. Она называлась то ли «в лапу», то ли «в чашу», не помню уже точно. Избы так рубили наши пращуры, понимаешь? Шотландец или моравец — это другая культура, они бы по-другому сделали. И береста не их материал, сроду тевтоны и британцы в лаптях не ходили.

— Аргумент, — согласился Голд. — Да и сделано чистенько, аккуратненько. То есть с эстетической подачей, а для западной культуры в приоритете всегда не красота, а практичность. Главным тут был бы результат, а не оформление.

— Скажите, — поинтересовалась у нас до того молчавшая Милена, — а мы с какой целью все это обсуждаем? Просто чтобы заявить: «Эка невидаль, глянь-ка!» — или чтобы разыскать безымянного мастера — золотые руки?

Ее вопрос загнал меня в тупик. Я и сам этого не знал.

— Резонно, — с уважением посмотрел на магессу Голд. — Сват, собственно, она права. Мы получили исходную информацию. Где-то тут есть кто-то, кто обживает эти места. Будем искать их или двинемся туда, куда и шли?

— На самом деле этот сруб у ручья совершенно не показатель того, что тут кто-то рядом живет, — начал я превращать в слова мысль, которая вертелась в моей голове весь последний час. — Скорее это свидетельство того, что здесь у кого-то перевалочный пункт. Голд прав. Глупо предполагать, что люди сюда за пять верст за водой ходят. В этом случае они здесь бы поселились.

— Поддерживаю, — подал голос Наемник. — Здесь явно место привала или просто путевой колодец. Не исключено, что место ночевки. Кострища мы не нашли, но деревья в лесу кто-то недавно рубил. Может, как раз для колодца, а может, и для чего другого.

Как только мы расположились на ночлег, я тихонько попросил Наемника отправить пару «волчат» посмотреть, что вокруг холма творится, поискать следы присутствия других людей. Вот они срубленные деревья и заметили.

— А в чем тут ужас или трагедия? — снова вступила в беседу Милена. — По-моему, очевидно, что люди сбиваются в группы. Собственно, мы тому — яркий пример. Что всех это так напрягло?

— Милен, никого это не напрягло, — мягко сказал Голд. — Просто мы теперь наверняка знаем, что есть некая группа лиц, которая настолько серьезно подходит к вопросу выживания и заселения, что даже обустраивает места привалов многоразового использования, назовем это так. Какая именно это группа лиц, какова их политика, склонны ли они к экспансии — это вопросы, на которые мы получим ответы потом. А сейчас мы просто узнали, что они есть.

— Милк, только не говори это свое обычное: «А может, они хорошие?» — попросила модельера Настя. — Все знают, что ты пацифистка, но правда: сейчас не время и не место. Я, например, уверена, что мира ждать не приходится. У всех со всеми будет или война, или вооруженный нейтралитет, это в лучшем случае.

— Агрессивная ты, — грустно сказала Милена, с жалостью глядя на Настю.

— Она реалистка, — вздохнул я. — Так и будет, я давно про это вам говорю. Ресурсов мало, у кого они есть, тот на коне. У кого их нет, тому беда. Пока этот баланс не придет в норму, будет происходить то, о чем говорит Настюшка. Сильные примутся одновременно и гнуть под себя слабых, и время от времени жрать друг друга, как пауки в банке. Потом останется несколько самых мощных групп, они и разделят зоны влияния, после чего возникнет шаткий мир на какое-то время.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.