Дороги судеб

— Временем пахнет, — прошептала Фира, которая шла прямиком за мной. — Знаешь, его как будто в консервную банку закрыли.

— Это пыль, — ответил ей Тор, прагматичный и точный в формулировках, как все северяне.

— Да нет, приятель. — Одессит потоптался в углу помещения, которое мы осматривали, и толкнул ногой скелет, на котором сохранились клочки материи. Тот развалился на отдельные кости, череп несколько раз подпрыгнул на полу и остановился, обратившись пустыми глазницами прямиком к нам. В центре лба была аккуратная дырочка с ровными краями. — Не пыль, а таки прах и тлен. И давнишняя смертушка. Этого, похоже, добивали.

Герман обшаривал каждый угол, чуть ли не каждый метр помещений, но ничего нового, ничего такого, что бы мы не видели в прошлый раз, не находил. Все те же кости, пуговицы и пряжки на полу, какие-то стеклянные обломки, ошметки металла и пластмассы, объеденные временем, обрывки проводов и цилиндрики гильз.

— Гильзы надо будет собрать, — рачительно заметила Фира. — Это металл, он всяко пригодится. Опять же, может, еще порох сварганим, пули лить научимся. Рэнди — мужик рукастый.

— Все вывезем, — сердито посмотрел на нее ученый. — Кроме костей. Да, хорошо бы и их собрать.

— Не пугай меня, яйцеголовый. — Настя повертела пальцем у виска. — Они-то тебе на кой?

— Похоронить? — уточнил я у него. — Верная мысль, поддерживаю. Они были солдатами и погибли честно. Наверное. В любом случае, дело это недолгое и несложное, но по жизни правильное.

— Опа, — мелодично, немного по мультипликационному, прозвучал голос Фиры. — Сват, что-то мне подсказывает, что вот в эту дверь вы не входили в свой прошлый визит.

— Глазастая. — Голд похлопал еврейку по плечу. — Эсфирь, вы не женщина, вы клад. Вот только вашему будущему мужу я не завидую — с таким глазом-алмазом вы его насквозь будете видеть.

— Значит, буду искать такого, которого это не смутит. — Фира засмеялась, в свете фонарей блеснули ее белоснежные зубы. — Сват, но я же молодец?

— Да еще какая. — Я подошел к двустворчатой двери, которую в прошлый раз мы точно прозевали, да это было и немудрено — от входа в бункер она располагалась далековато, и эти комнаты мы осматривали уже в спешке — заканчивались ветви, выполнявшие роль факелов, да и жутковато было, чего греха таить.

Хотя само помещение, где мы сейчас оказались, мне помнилось, еще тогда я предположил, что здесь располагалось что-то вроде командного пункта — расстрелянные подвесные экраны и компьютеры, десяток скелетов, причем погибшие явно были офицерами, судя по истлевшим остаткам фуражек и погон. Судя по всему, они дрались до конца, и их просто забросали гранатами.

К тому же дверь, которую мы тогда проглядели, была надежно завалена всяким хламом вроде упавших шкафов и сверзившихся с потолка жестяных основ для ламп дневного света.

Двое «волчат», Крепыш и Драго, без всяких просьб и приказов начали разбирать мусорный завал, преграждавший проход. Прогнившие доски рассыпались в труху, жесть скрежетала по полу.

— Странно. — Голд расстегнул кобуру, причем явно инстинктивно. Заметил я за ним эту привычку — когда возникал вопрос или проблема, которые были ему непонятны или которые он не мог контролировать, он сразу же расстегивал кобуру. Ну, у каждого свои тараканы в голове. — Тут они всех перебили, а туда даже не сунулись? Почему?

— Не факт, — возразил ему я. — Мусор мог нападать и после. Шкафы стояли у стены и упали, когда подгнили, а фигня эта с потолка вообще везде валяется.

— Чего спорить? — Настя, глядя на Голда, между тем тоже напряглась. — Пойдем посмотрим, да и все.

«Волчата» тем временем разгребли завал, синхронно достали пистолеты и, направив перед собой лучи фонарей, распахнули дверь. Точнее, попробовали это сделать. Дверь не захотела распахиваться.

— Закрыто, что ли? — удивилась Фира.

— На обед, — не удержалась Настя от колкости. — С той стороны чем-то подперто. Вон, створки маленько сдвинулись.

— Толкнем. — Я подошел к двери и налег на нее плечом, створки потихоньку пошли вперед. — Но вообще странно — какой смысл заваливать дверь, если она открывается внутрь? А ну, — нажа-а-али!

Слева в створки уперся Крепыш, справа — Тор, и потихоньку, помаленьку зазор между ними стал увеличиваться.

Металл холодил мне кожу.

— Пошла-пошла! — радостно комментировала это Фира. — Давай-давай!

Судя по всему, жизнерадостная еврейка окончательно рассталась с опасениями и сейчас от чистого сердца наслаждалась приключением. Она такая.

В этот момент та створка, на которую напирал я, скрежетнула, хрустнула, и я рухнул внутрь того помещения, проход в которое она закрывала.

Мои ноздри моментально забила пыль. Она была со странным запахом, какая-то резкая, даже пряная.

— Могильник! — охнул Одессит. — Мама моя, это что же здесь было? Сват, ты бы встал, не дело среди мертвых лежать.

Я повернул голову направо и вздрогнул: мои взгляд уперся в слепые глазницы скалящегося в вечной улыбке черепа. И еще одного. И еще…

— Держи. — Голд протянул мне руку, и, ухватившись за нее, я поднялся на ноги. — Снова непонятно. Интересно, кто их штабельком у двери сложил?

— Они сами там сложились, я так думаю, — задумчиво сказал Герман.

Он осматривал коридор, заваленный скелетами, которые рассыпались на отдельные кости после моего падения. Здесь лежало человек тридцать, не меньше. Судя по всему, они пытались открыть дверь, но не смогли, после чего так тут и остались.

— Не стану утверждать, — задумчиво сказал Герман, потирая подбородок. — Но рискну предположить, что их газом траванули или чем-то подобным. Дверь эту открыли, баллон с газом или гранату специальную кинули, а потом с той стороны снова закрыли. Ну а шкафы просто так обрушили, до кучи, практического смысла в этом нет никакого, ведь дверь внутрь открывается. А люди все здесь остались. Видно, дверь открыть пытались да не смогли. Или не успели.

— Похоже на то, — согласился Голд, поднимая один за другим несколько черепов. — У всех дырки в головах есть, а у этих нет.

— Даже не проверили потом, перемер народ или нет? — засомневался я. — Хотя… Может, спешили. Или еще чего.

— Это служебные помещения, надо полагать. — Голд направил луч фонаря вперед, осветив неширокий коридор, который шагах в тридцати от нас заканчивался поворотом. — И, я так думаю, здесь есть чем поживиться. Насчет оружия не знаю, но вот всякие полезные штуки мы найдем наверняка. Имущество персонала, инвентарь, да мало ли.

— Далеко ходить не надо. — Кин пошуровал ботинком в костной пыли и, нагнувшись, поднял продолговатый предмет. Сталь чиркнула о сталь — это был армейский нож в ножнах. — Если тут поискать, много чего найти можно.

— Например, вот. — Одессит с не слишком большим почтением к останкам оттолкнул один из скелетов, и мы увидели под ним запыленный донельзя автомат. — Как вам?

Я нагнулся и поднял оружие. Не знаю, будет ли оно стрелять даже после того, как его почистят. Но, судя по всему, должно. Оружие напомнило мне ветерана российской армии, автомат системы Калашникова, а он, судя по рассказам, стрелял даже тогда, когда это было в принципе невозможно.

— Потом все здесь обшарим, — скрепя сердце сказал я. Инстинкт требовал все сначала обшарить здесь, унести найденное в надежное и сухое место и только потом продолжать осмотр бункера. Разум говорил, что если это до сих пор не уперли, то уже и не успеют. — Сначала другие помещения.

— Так чего стоим? — возмутился Герман и, осторожно ступая между костей, стараясь не наступать на черепа, поспешно двинулся по коридору.

— И то, — согласился с ним я. — Двинулись.

Голд, как всегда, оказался прав. На моей памяти еще не было ни разу, чтобы его прогноз или расчет не оправдался или не подтвердился.

За поворотом нас ждал еще один коридор с дверьми, часть которых была открыта, часть — закрыта.

— Мама моя! — ахнул Одессит, который невесть как умудрился обогнать Германа и заглянул в первую же дверь, которая была на нашем пути. — Все, народ, двойная порцайка на любом обеде или ужине нам гарантирована! И никуда теперь Фрау не денется, даст мне себя за попу подержать!