Страница 23 из 73
Валя молчала. Нина поддерживала разговор. Игорь говорил о работе, своих планах на будущее, но беседа как-то не клеилась, наконец замолчал и он.
Снизу потянуло дымком. Игорь предложил посмотреть, не загорелась ли тайга. Нина пошла вперёд. В прогалине между кустами она увидела компанию. Они сидели на одеяле. Рядом — банки консервов, бутылки, котелки с водой, нарезанный хлеб и сало. Недалеко в сторонке широкоплечий человек разогревал на костре банки мясной тушёнки.
— Это вы, строгий доктор? Вот уж никак не ожидал встретиться на такой высоте. Мы рады принять вас, — рассыпаясь в любезностях, поднялся улыбающийся Поплавский.
Человек у костра обернулся, и она узнала Шатрова.
— Мы заметили дым, думали, загорелась тайга. Я полагаю, вы не забудете потушить костёр.
— Ну зачем же так сурово, дорогой доктор. Не следует пренебрегать людьми, — заговорил он приветливо, но, уловив холодный взгляд Нины, сразу же изменил тон и засмеялся — Зря вы избегаете меня…
Из Кустов вышел Краевский.
— А-а… — протянул Поплавский многозначительно, и лицо его стало наглым, — У вас испорченный вкус, мадам. Пора бы уже знать: что цветёт, то ещё не созрело. — Он приложил руку к сердцу. — Примите мои сожаления.
— А я не могу вам сказать и этого, — Нина резко повернулась и пошла навстречу Краевскому.
Вечер. Игорь раскрыл томик Лермонтова. За стеной палатки несносно пиликала гармонь. Доносился смех и невнятный говор. Он почувствовал неприятный запах гари и вышел за дверь.
Небо затянуло густой белёсой дымкой. Склонившийся над горизонтом жёлтый диск солнца светил тускло и уныло, словно луна. По склону сопки ползли клубы дыма.
— Вот, сволочи, не потушили! — выругался Игорь. Пожар начался в том месте, где они видели костёр. Нужно было что-то предпринимать, а что? Каждый занимался своим делом. Казалось, что начавшийся пожар не представляет никакой угрозы.
Он подошёл к группе мужчин.
— Вы не считаете, товарищи, что следует что-то предпринять? — Краевский показал на сопку.
— Как раз об этом и разговариваем, — ответил пожилой человек и обратился к своим товарищам — Думаю, хлопцы, надо идти, разгорится — не потушишь. Иван, ты помоложе, сбегай к коменданту, возьми топоры и лопаты, — тронул он за плечо молодого человека. — Нужно захватить рукавицы, перчатки — у кого что найдётся. С голыми руками много не сделаешь. Пошли переодеваться. Минут пятнадцать на сборы.
Краевский решил пойти с этой группой. Пока он переодевался, солнце скрылось за сопками. Сквозь дым уже желтели Языки огня. Огонь порой вспыхивал Ярким факелом. На взмыленных лошадях приехали двое верховых. В одном Краевский сразу узнал инструктора политчасти Инвеева.
— Собрались па пожар? Идите по тракторной дороге, вас там встретят, — возбуждённо заговорил Инвеев. — Обстановка серьёзная. Очень прошу торопиться. А вы, товарищ Краевский, останьтесь, — кивнул он головой Игорю и соскочил с седла. — Огонь движется в направлении складов, а там тысячи тонн взрывчатки. Нужно поднимать народ. Идите по общежитиям, организуйте звенья, бригады. Инструмент в стройконторе. Товарищ Смирнов устроит всё, — показал он на второго всадника. — Думаю, управитесь тут без меня, а я в Нагаево за людьми, — Он вскочил на коня и ускакал вверх по тропинке.
Пламя пожара упорно продвигалось к Каменушке. Медлить было нельзя.
— Большое дело, когда дружный народ, я-то думал, придётся уговаривать, — сказал Терещенко, бывший бригадир по строительству палаток, и тут же остановился, тронув за плечо Краевского, Рядом в палатке горел свет, Они тихо вошли.
В отгороженной простынями комнатушке сидело человек десять. Терещенко отбросил занавеску.
— Как же вам не стыдно! Женщины ушли на пожар. Посовеститесь, товарищи!
Краевский стоял позади. Это была компания Поплавского и Шатрова. Поплавский посмотрел на Шатрова, тот поднялся и подошёл к Терещенко.
— Шагай отсюда! Тебя тут никто не приглашал.
Краевский побледнел.
— Не вздумайте и на меня натравить вашего вышибалу! — проговорил он, глядя на Поплавского. — Создалась чрезвычайная обстановка, Пожар угрожает складам взрывчатки. Вы, очевидно, понимаете, что это значит. Кроме того, это указание руководства Дальстроя.
— Будьте добры, предъЯвите подтверждение ваших полномочий, и мы к вашим услугам, — с издевательской усмешкой поклонился Поплавский.
— Только что приезжал инструктор политчасти и передал распоряжение.
— Я с той же достоверностью сообщаю: мы освобождены от всяких мобилизаций. Вы можете тоже не поверить мне. Теперь мы, кажется, уточнили наши полномочия и права… — Он самодовольно засмеялся, давая понять, что просит выйти.
Краевскому не хотелось раньше времени бросать обвинения, но, возмущённый наглостью Поплавского, не удержался:
— Кому-кому, а вам давно уже следовало быть на пожаре, если вы не утратили чувство долга и гражданскую совесть.
— Совесть? — Поплавский сделал удивлённое лицо. — Я борюсь с этим пережитком капитализма.
— Не валяйте дурака, Поплавский! — повысил голос Игорь. — Пожар возник на месте вашего костра.
Присутствующие переглянулись.
— Вы слишком смелы и дерзки. Не просчитайтесь. — В голосе Поплавского была угроза. — Я не сразу понял, чем вы так встревожены, юноша. Не бойтесь, не выдам. А по части нашего костра, так мы его потушили. Что до вас, молодой человек, то я склонен считать, что вас действительно следует вышвырнуть, но мы джентльмены, — Он повернулся к Шатрову, — Володенька, попроси товарища уйти своими ногами,
— Было бы глупо связываться с вами сейчас, но мы ещё встретимся. А пока не утруждайте себя. Мы спешим на пожар.
— Будьте здоровы. Пишите, — услышали они позади насмешливый голос.
— Какой подлец! — покачал головой Краевский. — Он хочет сказать, что костёр оставили мы.
Красная полоса пожара двигалась подковой к подножию сопки. Языки огня высокими столбами взлетали по деревьям, ползли, прячась в дыму и траве. Пламя гудело, трещало и выло, поглощая смолистую хвою. Раскалённый воздух обжигал тело, метался по сопке, обрывал горящие лапы стланика и раскидывал их по тайге. Огненные островки один за другим сливались в общую клокочущую стихию. Продвижение огня задерживали только каменистые прогалины.
Краевский рубил кусты, стаскивал их на прогалины и, увлечённый делом, не заметил, как остался в одиночестве.
— Сгоришь, дурак, беги вниз! — донёсся предостерегающий крик. Он поднял голову. Какой-то высокий мужчина бежал снизу, крича и махая ему руками.
Пламя клещами охватывало участок, на котором он работал, и в любую минуту могло соединиться. Он бросился вниз, стараясь проскочить в ворота огня, и прорвался рядом с полыхающими стенами пламени.
— Дурило! Это же таёжный пожар. Гляди в оба, изжаришься— и костей не найдут, — встретил его гневно мужчина, убегая к другому участку.
Ветер гнал огонь к складам. Люди старались оттеснить его к вершине. Работали трактора. Цепляя за концы тросы, сдирали тралами кустарник и целые деревья, стаскивая их в кучи. Канавы копали лопатами и рассыпали землю широкой полосой. Стучали топоры, трещали кусты. Всюду только и слышалось:
— Полундра! Поберегись! Руби здесь! Тащи!
Вскоре Краевский натолкнулся на штаб борьбы со стихией. Мужчина в зелёном плаще стоял на прогалине. Он внимательно следил за движением огня, бросая короткие фразы, и кто-нибудь из его людей убегал. Но тут же появлялись другие, быстро докладывали и, получив указание, исчезали. Краевского очаровала его спокойная уверенность. Отправляя очередного нарочного, он громко проговорил:
— Ещё раз напоминаю. Вы лично отвечаете за каждого пострадавшего на пожаре.
Краевский узнал директора Дальстроя Берзина.
Пожар бушевал до утра, но линию огня удалось оттеснить от складов. Только вместо зелёных склонов теперь земля щетинилась горбатыми клыками обгоревших корневищ стланика.
Через несколько дней после пожара Краевский зашёл в палатку, где жил Поплавский. Комнатка была разгорожена, и на топчанах спали другие люди.