Альфа Центавра

— Может, тогда мне пойти, дорогой, если он не хочет? А? Ну, не хочет и не хочет! — Это был лейтенант в полной английской форме, что значит: не только во френче с многими карманами, но и в серо-зеленом пузырчатом галифе и натуральных хромовых высоких сапогах. Это была легендарная помощница Амер-Нази на легендарном турнире с Инопланетянами с Альфы Центавра, где решалась судьба этого города Царицына. А именно, это была Агафья. Она думала, что ей сразу после турнира дадут, как всем, то есть, как очень немногим, подполковника, по крайней мере, майора, но вынуждена была согласиться на лейтенанта, правда, лейтенанта спецслужб, а именно:

— Заградотряда. — В обычном обиходе:

— Друзей солдат, и других офицеров Армии Дэна. — Да, вот так вышло, что именно Дэникин, как природный инопланетянин, пришелец с Альфы Центавра, вынужден был не защищать, а, наоборот, штурмовать этот город недалеко от моря, но прямо на берегу Волги, город, которым командовали две его же любимые принцессы Кали и Щепка.

Глава 35

Аги бежала сзади в пятидесяти метрах и боялась только одного:

— Этот ишак может перейти на сторону вражеской армии, а она не успеет, как говорится: даже слова сказать, из своего именного двадцатизарядного маузера. Или вообще спрячется, и потом ищи его, свищи, а толку? Ни за что не откликнется.

— Стой, паразит! — крикнула она, — стрелять буду, и дала из своего двадцатизарядного Маузера маленькую очередь.

— Береги патроны, дура! — принес ответ легкий ветерок.

— Ты можешь уйти на Другую Сторона.

— Мы можем пойти вместе.

— Я так и знала, что ты предатель.

— Нет, сознательно, иду туда.

— Ты инопланетянин?

— Да откуда.

— Тогда зачем ты идешь в это логово динозавров?

— Я шпион, даже диверсант, но ты не должна этого знать.

— Зачем тогда сказал?

— Ничего страшного, думаю, ты будешь ликвидирована в этом штурме.

— Штурмовики умирают сто к одному против заградотрядовцев.

— Хорошо, иди тогда вперед.

— Нет.

— Тогда отвали от меня, чтобы я тебя больше не видел. Я иду на последний штурм.

— Может подождешь меня?

— Зачем?

— Трахнемся.

— С кем?

— Со мной.

— Ты… точнее, я с покойниками не трахаюсь.

— Напрасно.

— Почему?

— Ты сама-то посмотри на себя.

— Зачем?

— Посмотри, посмотри, и увидишь, на кого ты похожа.

— На кого?

— Не скажу, боюсь, ты обидишься.

— Скажи, пожалуйста. И знаешь, зачем? Чтобы у меня рука не дрогнула, когда ты попадешь мне на мушку.

— Могу доказать, что никогда не попаду.

— Хорошо.

— Ты — Всадник без головы.

Тут их диалог был прерван пулеметной очередью. Аги увидела ее на бруствере, за которым укрылся от нее Буди. Она думала, что он перезаряжает там в яме свою снайперскую винтовку фирмы — скорее всего, тоже Маузер, ибо кто любит роллс-ройс — тот любит все от роллс-ройса, даже диван в садовой персиковой теплице от роллс-ройса, туалет, чтобы не обрушался из его же старых колес, что еще? Даже зеркало в ванной — от него. Все двери в доме — от него. Жаль только, что сам дом не удалось сделать, как роллс-ройс. Да и то только потому… Но Буди не шел в атаку, и снайпер на вышке тоже не стрелял.

— Скорее всего не стреляет, — подумала она про своего штурмовика, — потому что заклинило патрон при неудачном повороте личинки затвора.

— Надо было брать Мосина, а не Маузер! — крикнула она, собственно, для того, что проверить: жив ли боевик вообще, а то могли шлепнуть, а он и не пикнул. Но случилось то, чего она так долго ждала:

— Буди побежал, но это только сначала он побежал, а потом поскакал даже, но, что еще более удивительно, в обратную сторону.

— Что значит, — сказала она вслух: — на меня. Нет, серьезно, он пошел в атаку на меня. Ну и олух, это же надо так обидеться, что я стала ему дороже, чем штурм Пулеметной Точки, закрывающей путь в город отряду Амер-Нази, который хотел за это получить или место в правительстве, или, по крайней мере, чтобы этот город назвали его именем. Она опять протерла глаза и проверила обойму Маузера. Но поздно, он был уже рядом.

— Кам хирэ, плииз! — рявкнул герой. А она ответила:

— Ну, прямо, как в мультфильме.

— А именно?

— Ты — лошадь!

— Конь, май нэймс Софи-ст.

— Немец, что ли, то есть, англичанин, что ли?

— Грек.

— Сказки, греки умерли давно.

— Я древний грек.

— А-а, тады: ой!

— В каком смысле?

— Я сажусь на тебя.

— Естественно, прыгай. Куда, в церкву?

— Зачем?

— Жениться, ибо: их либэ дих.

— Да ты ополоумел от радости, скотина, ибо я — как благородная девушка, сидевшая в президиуме на знаменитых соревнованиях за право… впрочем, я что-то забыла, за какое право мы так долго боролись?

— Сейчас не в этом дело, нам главное взять город Царицын.

— Окей, тогда вперед, — и она запрыгнула на эту очень высокую лошадь — имеется в виду, что для большинства людей, что лошадь, что конь — это одно и тоже. Что особенного, если человек на коне? Ничего, обыкновенное дело.

Но вот если никто этого не ожидал, как в первый раз в древнем мире, то да:

— Ужас. Да, такой ужас, что снайпер на вышке даже выронил снайперскую винтовку. Так бывает? Даже Ника Ович, которая только поднялась на вышку, ахнула:

— Ты бы еще голову потеряла. Кто? Кто снайпер, и кто пулеметчик?

А на вышке была сама Щепка. Правда, она встала с утра пораньше не для того, чтобы ее узнали. Дама работала Под Прикрытием.

— Мне повторить?

— Он, — сказала Щепка, и показала пальчиком на Василия у пулемета.

— Я у пулемета, — не понял намека Чапаев.

— Я просто дала ему… э-э… подержаться за щечки.

— Прошу прощенья, за чьи щечки?

— Этого Максима.

— Кстати, почему здесь Максим, а не натюрлих станковый пулемет?

— Привычка, — ответил Василий Иванович.

— Какая еще привычка, что вы мне голову морочите? — Ника щелкнула пальцем по каске Василия.

— Я собираюсь перейти в конный корпус, где все тачанки априори оснащены Максимами. Па-па-этаму взял сюда иво.

— Что ты плетешь, сукин сын! Кого, чаво, иво! Молчать, скотина!

— Она вышла из себя, это шпионка среди нас, — сказала Щепка, и попросила Василия сбросить ее вниз.

— Сбросить с чего?

— С вышки, чё ты не понял? Сбрось, сбрось, или ты ее боишься? Ника Ович полезла в карман, но не нашла там ничего.

— Ты видел?

— Что?

— Она даже не знает, что Маузер у нее должен быть сбоку в кобуре из дуба.

— Из дуба? — переспросил Василий Иванович, — я заказывал из красного дерева.

— В данном случае это не имеет никакого значения, ибо она ищет свой дамский киллерский пистолет.

— Почему?

— По привычке, ты что, не понял? Они вместе хотели сбросить Нику вниз на прибрежные скалы, но она сломала все перила, а так и не свалилась.

— И кстати, зачем ты уронил снайперскую винтовку, нарочно?

— Это ты… впрочем, займемся делом, — сказал Василий, и уже хотел раздеть Щепку, думая, что это Кали, когда вспомнил, что у него на пулеметной мушке был всадник, посланный ликвидировать именно его ключевую пулеметную точку. Он откинул в сторону, сползающую на глаза челку, когда вспомнил, вспомнил увидев, или наоборот, что это не просто смертник, посланный только выявить важную пулеметную точку, и погибнуть, а именно, чтобы ее уничтожить.

— Ибо, ибо это был Всадник без головы, о котором для смеха рассказывали вчера вечером у костра.

Один парень — невоенной выправки, а больше похожий на беглого каторжника, если бы они еще существовали после победы мировой революции, после которой все каторжники были выпущены и так — тогда подошел из темноты к костру, и предсказал это появление Всадника без Головы.

— Один шашлык возьму? — сказал он и присел. Так как шашлыки были не сосчитаны, а только делились на:

— Из свиной вырезки, и из куриного филе, — то никто ничего и не сказал, так только Пархоменко пробурчал: