Страница 30 из 68
— «… выньте золотые серьги, которые в ушах ваших жен, ваших сыновей и ваших дочерей, и принесите ко мне», — предложил он, в надежде, что тут–то всё и прекратится. Кто–то, надеялся Аарон, и отдаст золотишко, другие же решат, что и без их вклада можно обойтись.
Не тут–то было! Все 600 000, как один, сняли серьги и отдали ему.
Делать было нечего, и Аарон распорядился построить плавильную печь; набрать дров (это в пустыне то!); долго плавил золото и в результате получил некий бесформенный слиток.
— О! — обрадовались иудеи. — Смахивает на тельца. Отличный бог! Тяжёлый, блестит, не ржавеет и стоит приличных денег. И понесли ему «жертвы мирные», и стали петь, и стали плясать.
Однако с горы уже спускался взбешённый Моисей.
«… и взял Тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде, и дал ее пить сынам Израилевым».
Расправившись с идолом, Моисей обратил свой гнев на брата.
— «… ты знаешь этот народ, что он буйный», — развёл руками Аарон.
Для острастки, Моисей приказал истребить 3 000 наиболее яростных сторонников Тельца и опять ушёл на Синай, вымаливать у Бога прощения за досадный эпизод с идолопоклонством.
Бог иудеев, разумеется, простил, но наказал сорокалетним скитанием по пустыне.
ЗМЕЮ (НА ГРУДИ) ПРИГРЕТЬ
Быль.
Шёл как–то раз Мужик через лес. Вдруг, видит, лежит посреди дороги Змея. Хотел он её палкой прибить, а та ему молвит человеческим голосом.
— Не казни меня, Мужик. Лучше согрей и накорми, а я тебе за это службу сослужу.
— Да, какой же от тебя прок может быть? — удивляется Мужик. — Разве, отравить кого?
— Ты, давай, грей и корми, — обиделась Змея. — А, о пользе потом поговорим.
Сказано, сделано. Развязал мужик узелок с едой, накрошил аспиду яичко, налил молока, да и напотчевал. Затем перекрестился и сунул её за пазуху.
Шагает дальше по лесу, со Змеёй лясы точит.
— Давай, — говорит, — к князю какому на службу пойдём. Будешь для него подслушивать, да подсматривать.
— Опасно, вдруг поймают, — шипит Змея из–за пазухи.
— Опасно, — соглашается Мужик. — Может, станем путников грабить. Расположатся они на ночлег, а ты их ночью перекусаешь. Я же наутро барахлишко на базаре продам.
— Боюсь, попадёмся, — сомневается Змея.
— Дело непростое, — кивает Мужик. — А, если, по деревням людей дивить затеемся? Будто я колдун, змееносец и аспидовед?
— Что ж, — молвит Змея, — мне нравится.
И стал они по деревням ходить, народ тешить. Соберут зевак, Мужик рубаху скинет, а вокруг него Змея обвилась, смотрит холодным глазом, жалом водит. Хлопнет он в ладоши, Змея на землю скользнёт. Хлопнет другой раз, та клубком совьётся.
— Подходи, честной народ, — кричит Мужик, — дивись на Мудрого Змея. Кто судьбу свою узнать хочет, всё аспид за медный грошик поведает!
Зажили они припеваючи. Мужик новый армяк справил, сапоги сафьяновые завёл, поясом шёлковым обернулся. И Змея сыта, да ухожена, жизни своей не нарадуется. Долго ли это длилось, коротко ли, но заскучал Мужик. Спать стал плохо, во сне вскрикивать.
— Прости меня, — говорит Змее. — Но, видать, пришла пора нам расстаться. Не может человек один жить. Надо мне семьёй, да малыми детушками обзаводиться.
— Женись на мне, — улыбается та. Грянулась озёмь, да и обернулась зеленоглазой девой.
Поставили они дом, справили свадебку, и зажили душа в душу.
Повезло Мужику.
ЗМИЙ-ИСКУСИТЕЛЬ
В Змия, искушавшего Еву в Райском Саду, не вселялся Дьявол, как почему–то принято считать. Какой смысл принимать облик ползучего и ядовитого гада, если можно прикинуться оленёнком с грустными глазами или трогательным мопсом?
Нет. Просто «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог». Пытливым умом был наделён аспид. Не найдя среди живущих в Саду существо достойное внимания, он решил подразнить самого Бога. Результат получился плачевный, но, оцените размах затеи!
Кстати, не решись Змей на эту шутку, не было бы и нас…
ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА
Каждый жених знает, что за невесту полагается приданое, но не всякий помнит, что сватовство начинается с подарка будущему тестю. И задача сватов не прокричать «У нас купец, у вас товар», а вручить папаше дары. В старину это происходило так…
Количество сватов могло быть как угодно велико, но в дом к родителям невесты заходили только трое, неся в руках шапки. В одной были насыпаны орехи, во второй сласти или пряники. Третий же сват, всегда стоящий в центре, держал шапку с золотом. Если жених был, что называется, «не ко двору», то родитель с поклоном принимал шапку с угощением и звал сватов к столу, подсластить отказ. В случае, когда перспективы будущего замужества вызывали сомнения, выбиралась шапка с орехами. Сваты с родителями рассаживались по лавкам и, неспешно пощёлкивая, торговались. Но, разумеется, чаще всего выбиралась ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА, то есть шапка с золотом.
Кстати, из традиции выбора искомой ЗОЛОТОЙ СЕРЕДИНЫ, появилось множество поговорок, таких как:
«Не по Сеньке шапка» — говорится родителями невесты в случае скупости жениха:
«Шапками закидать» — имеется в виду, что невзрачный жених осыпает будущего тестя золотом;
«Не купил батька шапки, так пусть уши мерзнут» — с этим всё понятно…
ЗОЛОТОЙ ВЕК
Золотой период в жизни человечества или ЗОЛОТОЙ ВЕК (aurea saecula) закончился с появлением земледелия. Как только появилась необходимость ухаживать за растениями, обрабатывать землю, бороться с грызунами — эпоха благоденствия закончилась. Сейчас уже не узнать имя того подлеца, что первый вскопал грядку и бросил семена. Однако, последователей у него оказалось великое множество. Они одомашнили животных, сшили одежду, нашли руду, построили мастерские. Чем всё это закончилось, сами видите.
Вообразите поселение ЗОЛОТОГО ВЕКА, к примеру, на берегу тёплого моря. Ранее утро, на верхушках пальм весело переругиваются птицы, иногда, с глухим стуком, падает созревший кокос, мерно гудят золотистые пчёлы. И вот, из одной хижины, крадучись выходит человек. В руках его лейка и деревянные грабли. Он, стараясь не шуметь, принимается окучивать и поливать небольшой огородец.
— Выращу много–много капустки. Такой в лесу не найти, — приговаривает он. — Пусть все видят, каков я.
И рождается ГОРДЫНЯ
— Вот, мерзавец, — подсматривает за ним из хижины сосед. — Хочет казаться самым умным.
И рождается ЗАВИСТЬ.
Постепенно просыпается всё племя.
— Ого, — говорят они. — Каков урожай! Не то, что опостылевшие кокосы и бананы. Вот бы полакомиться такой вкуснотищей.
И рождается ЧРЕВОУГОДИЕ.
— Как он хорош, с этими граблями в руках. Какие мышцы, как блестит тело, — бросает на земледельца пламенные взгляды жена соседа.
И рождается ПОХОТЬ.
— Разбил свой огород прямо посреди дороги, — злобно шипит охотник.
И рождается ГНЕВ.
— Эх, кабы все его плоды стали моими, — шепчет старуха.
И рождается АЛЧНОСТЬ.
— Мне такого огорода в жизни не видать, — вздыхает ребёнок.
И рождается УНЫНИЕ.
Вот так один жалкий огородник может ввергнуть счастливое и беззаботное племя в пучину грехов. Вот оно начало конца ЗОЛОТОГО ВЕКА.
ЗУБ ИМЕТЬ
При фразе «ЗУБ ИМЕТЬ», мне в детстве всегда мерещился упырь, таящийся в ночной листве и посверкивающий клыком…
По Далю ЗУБ — «косточка, вырастающая из ячейки челюсти, для укуса и размола пищи». Удивительно хорошо сказано! Однако выражение ЗУБ ИМЕТЬ никакие укусы и размолы пищи не подразумевает. Вспомним, что ЗУБ это ещё и:
— долька чеснока:
— элемент зубчатого колеса;
— острый выступ, насечка или зарубка. Отсюда, кстати, и заЗУБрина.