Страница 8 из 8
— Царь! - воскликнул он. - По воле богов цари Эреду лишились своих сокровищ! Но есть одно сокровище, сокровище всего царства! Статуя Амарутука, золотая статуя! Воистину, бог, который явил свое расположение царю боцоргов, не откажется отправиться с ним!..
Брат Нуш тоненько закричал, выронил песочные часы, вцепился в бороду и упал на пол.
— Он просит прощения, о мой царь, что не предложил этого сразу, - пояснил брат Нимдаль.
И это - а также то, что царю боцоргов вовремя доложили об огромном количестве богатой утвари, награбленной его войсками в храмах - примирило Кюроша с отсутствием несметных сокровищ. Вдобавок, забрав статую, он лишал Эреду возможности избирать новых царей - об этом ему тоже нашептали.
Диспут был закончен.
Крушение Храма Земли и Неба, зиккурата Этеменанки, стало реальностью.
Что общего у чудес света?
Спроектированные на пике технических возможностей своего времени, ради тщеславия царей или знатных горожан, ради благодарности или даже ради любви, выстроенные из мрамора, глины, кирпича или известкового камня, простоявшие пятьдесят, сто, несколько сотен или более тысячи лет, все они были в итоге разрушены. И надолго забыты.
Лишь одно чудо, никогда не входившее в списки ни одного эллинистического философа, не предали забвению — даже в темные века, поглотившие обитаемые земли в начале новой эры. О нем продолжали слагать легенды, о нем говорили риторы, его приводили в пример чванливые старцы.
Но все они вспоминали не его величие или красоту - разрушение.
Ибо в некой книге есть и такие строки: «…и сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли».
Что ж, наглецу и провокатору Арреш-мер-седху нечего сетовать на судьбу своего творения! Он и не сетует…
Вечером того же дня Арреш-мер и Зикнет наливались пивом в небольшом домишке квартала за три от Эсагила, в районе писцов. Арреш-мер держал дом здесь не для всякого рода тайных встреч, а как эдакое безопасное место, где можно отлежаться в случае чего и зализать раны. Или вот завалиться, как сейчас, когда ты смертельно устал, не спал три дня, но голова еще на взводе, еще до стеклянности ясна, и веселит - все, и пьянит - только пиво…
Воины не тронули писцовый квартал, пожар прошел стороной. Тихо - самое место и самое время для дружеской компании. Не одному же кормить своих демонов.
Без царей сможет прожить Эреду. Без торговли - нет. Арреш был патриотом города, а не царства. Но… как жаль, как все-таки жаль, что многовековому владычеству Эреду пришел конец! Разве что удастся, по воле богов, сохранить часть богатства и толику влияния…
— Кто тебя просил самому к Боцоргу соваться, а? Зикнет, ты псих. Я тебя отстраню, честное слово.
— Не выйдет, друг Арреш: я не за деньги на тебя работаю. Где ты еще такого найдешь?.. А слышал мою новую песню, а?.. «О милость царская, ты пронзаешь небеса, как шпиль Этеменанки…»
— Давай потом, а? У Сунмы споешь завтра свою похабщину. Или послезавтра. Харчевня-то цела еще?
Арреш-меру было муторно. Город лежал открытый, распяленный перед врагом, словно блудница… Впрочем, пустое.
— Цела, чего Сунме сделается… А не объяснишь ли ты, кстати, зачем приводил туда этого теленка[25], Эргала?
— Будешь смеяться, я надеюсь со временем свалить на него часть работы во дворце. У парня есть задатки… Его дядюшка, конечно, не согласится, но это решаемо. Правда, был риск, что если Нимдаль меня переиграет, то выйдет через него на вас… если примет Эргала всерьез, что вряд ли. Но вышло по-моему.
— Да уж, по-твоему… ты рисковый мужик, Арреш.
— Кто бы говорил, личный музыкант царя боцоргов…
— Да это случайно вышло: я хотел воинам свою дезу закинуть, а они меня к царю потащили. Зато будет что вспомнить в старости, — Зикнет вытащил из внутреннего кармана на поясе кольцо с гранатом и подкинул на ладони, ловя на алые грани отблески светильника. — Нет, ну как ты все это просчитываешь? А? Расскажи! Хочешь, песню сложу? Бессмертие обеспечено!
— У меня дед гадателем был. А бессмертие и так обеспечено — если не мне, то Храму Земли и Неба.
Арреш налил себе и Зикнету еще пива. Он чувствовал, что ему становится легче. Трудная была задача; но сокровища сохранены. Пока они пикировались около входа, Нимдаль и не подумал пересчитать рабов, заносящих корзины в тайник… Теперь, даже если Нимдаль задумает присвоить себе то, что в тайнике, часть сокровищ, припрятанная в другом месте, останется - и со временем Арреш-мер вернет их городу. Со временем. Постепенно. Никто не должен понять, что они не были вывезены…
Нимдаля, конечно, следует опасаться. Впрочем, и ему нужно опасаться Арреш-мера. Интересная гонка. Кто кого…
— Да! Гениальная задумка с храмом. Дурацкая, но гениальная… Кстати, пришла тут мне идея одной песни… нет, лучше сказания. Тоже гениальная. Про героя в поисках бессмертия. Пусть он дойдет до страны смерти, насовершает кучу подвигов, и поймет, что бессмертие - это…
— Бессмертие - что? - с насмешкой поинтересовался Арреш-мер.
— Не знаю, не придумал пока… — Зикнет бросил еще один задумчивый взгляд на кольцо и положил его на стол. — Повторим?
— Ты еще не допил.
— А, точно. Так вот. Герой, конечно, будет рыжий - как я. Ты зря смеешься. Рыжий, великан и красавец.
— Рыжий герой! — беззлобно фыркнул Арреш. — Ничего более абсурдного я не слышал.
— А что, мой друг? — развеселился Зикнет. — Только абсурдом мы и спасемся в наш несовершенный век. Например его друга я сделаю зверочеловеком. Мохнатым.
— Комический элемент?
— Да нет, почему комический… Герой, вроде тебя. Я всегда говорил, что ты у нас настоящий сукин сын! Хотя юмор тоже будет. И любовных сцен побольше… пышногрудые блудницы, божественные красавицы, розовое масло…[26]
Арреш-мер приподнял бровь:
— Не думай, что я не имею веры в твой талант, друг Зикнет, но по мне так никто такое не станет ни слушать, ни читать - хоть помести любовные сцены в каждый стих.
— Ты плохо меня знаешь: я все это дело так перепишу на сумерийский, что даже ваши, из архивов, решат, будто имеют дело с подлинным творением времен первой династии. Детишки будут в школе изучать…
— Само собой, - согласился Арреш, кидая в рот горсть соленых орешков. - Так все-таки, что насчет бессмертия?
— У смертных бессмертия быть не может, и творениям их отмерен срок… Зато у смертных есть отлич-чное пиво.
— Хорошо сказано, — согласился Арреш, наполняя их кружки. — Кстати… — он поднял кольцо со столешницы и задумчиво повертел его в пальцах. — Это ведь личный перстень Кюроша-е-Боцорга. Тебе не приходило в голову, что его можно отличнейше использовать?..
25
Учитывая, что священное животное Амарутука (Мардука) — бык, Зикнет делает Эргалу слегка ироничный, но все же комплимент.
26
Зикнет намекает на «Сказание о Гильгамеше». На самом деле оно было написано тысячи эдак за две — две с половиной до описываемых событий, хотя… кто знает?