Страница 11 из 122
— Так, — повторил Нилс, — теперь, значит… ну–ка, Бригита, соблазняй–ка его опять на здоровье, если еще… охота не прошла!..
Бригита во все глаза глядела на Нилса, прижав к груди сжатые кулаки.
— А ты? Что ты теперь будешь делать, Нилс?
Муж не ответил, подошел к колодцу. В траве стояло ведро с водой. Нилс сунул в него руки и стал с ожесточением тереть одну о другую, не глядя на Бригиту, которая вышла из гаража и остановилась неподалеку.
Нилс вытер руки о штаны, направился к калитке. Бригита шагнула за ним.
— Нилс, — окликнула она, — Нилс! Ты не можешь уйти так. Хоть попрощайся, Нилс!
— Попрощаться я еще успею, мой поезд отправляется после двенадцати. Пошла к своему…
Нилс закрыл за собой калитку, Бригита повернула к дому, не глядя на светлое пятно двери гаража. Дорогу ей заступил Витолд.
— Бригита!
— Убирайся!
— Бригита, дорогая, ты не имеешь права! Ты не знаешь…
— …что ты от меня отказался? Что я тебя завлекла? Что ты меня предал? Знаю. Трусы всегда предают.
Голос у нее был беззвучный, но отчетливый. Лица ее Витолд разглядеть не мог в темноте.
— Бригита, будь человеком! Я тебя умоляю! Пойми, это же зверь, варвар, чудовище…
Бригита проговорила все так же тихо и отчетливо:
— Не смей говорить о Нилсе!
— Так же нельзя, Бригита, это невозможно! Даже приговоренных к смерти не лишают права оправдаться.
Тот же неторопливый голос:
— Но не предателей. Ты меня предал и продал… Трясясь за свою шкуру… Да?
— Легко осуждать! От сумасшедших можно избавиться только по–хорошему, будто не знаешь? А он…
Бригита протянула еще медленнее:
— Хватит! Если ты еще когда–нибудь сделаешь шаг… полшага в мою сторону…
— Бригита, умоляю тебя! Бред какой–то, сплошное безумие! Умоляю тебя на коленях — выслушай меня. Выслушай, а потом суди!
— В последний раз: убирайся вон!
— Бригита…
Она плюнула Витолду прямо в лицо.
10
Нилс вернулся нескоро. В гараже все горел свет, дверь была открыта. Нилс знал, что там уже никого нет. Зашел в гараж, взял с верстака непочатую бутылку водки, погасил свет и пошел в дом. И здесь дверь была оставлена открытой. Он вошел. В прихожей горел свет, в остальных комнатах было темно.
Бригита сидела в темноте на кровати. Услышала шаги Нилса, подумала: «Теперь он меня убьет. А мне все равно. Весь мир рухнул. И мне все равно. Я даже хочу умереть. Мне все равно…»
Нилс прошел в кухню, зажег свет. На столе по–прежнему стояли две тарелки и две кружки.
Он подошел и смахнул их на пол. Загнал сапогом осколки покрупнее под стол, поставил на стол бутылку.
В дверях показалась Бригита. Нилс бросил на нее короткий взгляд. Отвернулся.
— Нилс, — сказала Бригита, подходя, — ты даже взглянуть на меня не можешь? Ты так ненавидишь меня?
— Молчи!
— Нет! Буду говорить. Я должна все сказать! Ты, наверно, считаешь меня шлюхой, да?
— Молчи!
— Не буду я молчать! Ты меня никогда не простишь?
— Нет!
— Значит, я тебе не совсем безразлична. Ой, Нилс, Нилс! Это что, водка? Налей мне стакан, скорее налей, иначе мне невмоготу… Ну, наливай!
Нилс откупорил водку, наполнил оба стакана, поданных женой. Они выпили.
— Сразу… полегчало. Дай мне сказать! Я не могу. Всему конец… Тебе надо было… Ты хотел его убить?
— Если б хотел, он бы давно уже…
— Тебе надо было его убить! Тебе на–до бы–ло!
Нилс, прищурившись, смотрел на ее губы. Он переспросил:
— Надо было? Что ты такое говоришь?
Нилс все еще пристально смотрел ей в лицо. Он даже немного налег грудью на край стола. Бригите трудно было заговорить под этим тяжелым взглядом.
— Почему ты так нехорошо смотришь, даже мурашки по спине… Нилс…
Он потянулся за бутылкой, налил себе второй стакан.
— Не пей натощак, погоди, Нилс! Я приготовлю поесть. Я сейчас.
Она вскочила, принялась хозяйничать. Нарезала копченую грудинку, поставила жарить. Осколки разбитой посуды хрустели под ее туфлями, пока она хлопотала у стола и у газовой плиты. Бригита посмотрела на Нилса, заметила, что он морщится, будто не она, а он ходит по хрустящим осколкам. Босиком ходит. И ногам больно. Бригита схватила щетку, замела осколки в угол. Потом они поели и допили оставшуюся водку.
Нилс посмотрел на ручные часы.
— Ты вправду сейчас уедешь, Нилс?
— Да, я уеду.
— Посмотри на меня. Зачем ты так уставился на плиту, на пламя? Что ты там увидел, Нилс?
Он молчал, она заговорила опять:
— Ты же… вернешься, Нилс?
— Не знаю.
— И ты сможешь вообще никогда больше не вернуться?
— Смогу.
— И забыть меня? Совсем забыть?
— Замолчи ты наконец!
Он встал, оттолкнул стул, на котором сидел. Закурил, вышел в комнату. Бригита пошла за ним, прижимая ладонь ко лбу. У нее разболелась голова.
Нилс что–то искал в ящике стола. В зубах у него дымилась папироса.
Бригита села на кровать. Потерла лоб. Нилс вышел в другую комнату. И там он искал что–то на книжной полке. Нилс… он уезжает… И это сейчас было Бригите безразлично. Мир рухнул уже давно. Целую вечность тому назад.
Бригита быстро разделась, залезла под одеяло, свернулась калачиком. Ее била дрожь, хотя в комнате было тепло. И болела, все сильнее болела голова.
Нилс, не глядя на нее, вышел из другой комнаты. Бригита тихо заговорила:
— Нилс, я не смогу уснуть. Дай мне, пожалуйста, снотворное! Барбамил. В аптечке на кухне, ну, помнишь, ты принимал, когда болел и не мог спать… И воды…
Нилс принес барбамил и воду. Поставил на ночной столик. Пошел к дверям.
— Нилс, ты уходишь? Нилс… Ты не ответил… Почему ты смотришь на меня так странно, Нилс? Ну, иди… Я больше не встану, меня лихорадит… Запрешь дверь, у тебя же есть ключ… А мой повесь в прихожей на гвоздик, как всегда… Нилс…
Стоя в дверях, Нилс закурил вторую папиросу, повернулся и вышел, сжав кулаки и сунув их в карман.
Часть вторая
11
Оттомар Трушелис встал спозаранок, оделся, вышел во двор, поглядел: в доме Нилса Леи было темно, окна затворены. «Ну, конечно, спят, и неудивительно, вчера у них свет горел до полночи, там, наверно, такой тарарам был, что ой–ой–ой… Помирились, наверно, отдыхают теперь. Хорошо, если б помирились», — подумал Трушелис и решил подождать. Обычно соседи вставали около шести, а было уже половина седьмого. Что ж… Ночью дождь сильный был, в такую погоду крепче спится…
Трушелис задумал провести электричество в свой сарай и хлевушку, а Нилс обещал ему раздобыть кабель, как только приедет на денек в Калниене. Вчера Трушелис видел, что Нилс приехал, а еще приходил тот фотограф, с которым спуталась его жена. «Ясно, эта балаболка Бригита заслужила трепку. Чуть мухе из дома, у нее уж, готово дело, заместитель!.. Да так нахально, ничуть не скрываясь, живет с ним! Кто бы подумал? Раньше–то они с Нилсом вроде ладили, а тут вдруг…»
С тех пор, как ближние и дальние соседи по Длинной улице стали чесать языки об амурных делишках беспутной жены Нилса Леи, да и Трушелис сам не раз видел Бригиту на улице рядом с любовником, он иногда крепко задумывался насчет женского легкомыслия и непостоянства. Раз уж они такие… Трушелис стал даже подозрительно посматривать на свою жену, толстушку Зайгу. Поди знай, что у бабы на уме! Раз уж Бригита Лея обманывает своего мужа, такого молодца, то может ли быть уверенным в себе Трушелис, мужчина далеко не такой статный и видный, как Нилс? А ведь работая шофером на дальних рейсах, Трушелис частенько оставлял Зайгу одну дома…
Он опять поглядел на соседский дом. Что во дворе, что внутри все еще пусто и тихо, хотя часы показывали четверть восьмого. Делать нечего, придется сходить туда, спросить Нилса, достал ли он кабель. Трушелису пора ехать в центр. Уж не такая рань, чтоб неудобно было тревожить, тем более, что Бригите тоже пора на работу.
Трушелис пошел к соседям, поднялся на крыльцо, потоптался. В доме ни гу–гу. Он постучался. Тишина. И — нет, это ему не померещилось — около двери ударил в нос запах газа…