Страница 53 из 70
Летом 1337 г. Эндрю Морей предпринял рейд в Камберленд и Нортамберленд, напомнив англичанам о временах Роберта Брюса.{595} Хронист Фруассар своими глазами наблюдал «рейдеров» тех времен: «Шотландцы храбры, выносливы и весьма приспособлены к войне <…> Они делают от двадцати до двадцати четырех лиг в седле и ночью и днем без привала <…> Они не берут ни повозок, ни припасов и в военную пору настолько воздержанны, что подолгу живут на заплесневевшем мясе без хлеба и пьют речную воду без вина <…> За седлом у них мешочек овсяной муки [любимой в Шотландии и ныне. — Д. Ф.], которую они смешивают с водой и готовят тонкие лепешки <…> Не диво, что они совершают большие дневные переходы, чем прочие…»{596}
Эдуард III, поглощенный подготовкой экспедиции через Ла-Манш, послал командовать своими силами в Шотландии графов Эрандел и Солсбери. В январе 1338 г. они приступили к замку Данбар, который принадлежал видному стороннику Дэвида II графу Марчу и угрожал английским коммуникациям в Лотиане. Графиня Марч Агнесса (сестра Хранителя Рэндолфа) руководила обороной с таким искусством, что ни метательные машины на суше, ни генуэзские галеры с арбалетчиками на море не принесли англичанам успеха.{597} Хотя Эндрю Морей умер весной 1338 г., другие Хранители продолжали вытеснять из страны англичан и сторонников Бэллиола. В том же году были возвращены бурги Купар и Перт, в 1341-м — Эдинбург, в 1342-м — Роксборо и Стирлинг; у неприятеля оставались только Берик и Дамфрис.{598} С освобождением Лотиана защита границы требовала неустанного внимания, и с этого времени упоминается должность «стража пограничья» (Warden of the March). В 1340-е гг. стражем западного пограничья был Джон Рэндолф, среднего — Уильям Дуглас, восточного — Александер Рэмзи.{599}
Шотландия во многом оправилась от бедствий, постигших ее в 1332–1337 гг. По просьбе своих магнатов 17-летний Дэвид II, который уже успел принять участие во фламандском походе Филиппа VI, прибыл на родину 2 июня 1341 г.{600} Эдуард Бэллиол покинул страну, последний раз появился в «своем» королевстве в 1347 г. и через несколько лет отрекся от него окончательно в пользу Эдуарда III.
Даже в самые неустроенные времена высшие и местные органы управления государством, в частности финансовые и судебные, не прерывали деятельность, пусть и на ограниченной территории. Конечно, они переживали большие трудности. По отчету Казначейства в 1334–1340 гг. только прямые убытки короны составили 2881 фунт 19 шиллингов 2 1/4 пенса; разорение и обнищание дошли до такой степени, что были случаи людоедства.{601} В 40-е гг. экономическое положение выправилось. С согласия парламента король обложил чрезвычайной контрибуцией церковь, фригольдеров и города.{602} Дэвид II стремился заручиться поддержкой баронов и церкви путем широких пожалований; он наградил верных ему лордов и в 1342 г. добился посвящения своего ставленника Уильяма Лэндоллса в сан епископа Сент-Эндрюс, который пустовал девять лет.{603}
Узнав о гибели французской армии при Креси, Дэвид II отправился в поход на Англию и появился под Даремом, где его ожидало войско архиепископа Йоркского. Семнадцатого октября 1346 г. в битве при Невиллс Кроссе шотландцы потерпели поражение, многие магнаты пали или оказались в плену, сам король получил тяжелую рану и был схвачен.{604} Долгих одиннадцать лет он провел узником в лондонском Тауэре, пока Шотландией управлял его племянник Роберт Стюарт. Но последствия Невиллс Кросса были не столь пагубны для Шотландии, как могло показаться. Англичане снова захватили Роксборо, Дамфрис и Эттрикский лес — только часть земель, которыми они владели десятилетием ранее. Их дальнейшему продвижению на север воспрепятствовала затяжная осада Кале, приковавшая главные силы Эдуарда III, и невиданная эпидемия чумы (Черная Смерть), которая поразила Англию в гораздо большей мере, чем Шотландию.
С 1348 г. в Лондон потянулась длинная череда посольств с целью добиться освобождения короля. Эдуард III отлично сознавал ценность своего пленника и настаивал на серьезных уступках. Но шотландцы вовсе не собирались идти на любые условия: епископ Лэндоллс, стоявший во главе многих миссий в Англию, твердо отказал Эдуарду III в праве вмешиваться в дела шотландской церкви.{605} В 1352 г. Дэвид II был даже отпущен под честное слово в Шотландию. Когда он огласил в парламенте непременное условие своей свободы — признание Эдуарда III наследником шотландской короны, если Дэвид умрет бездетным, — его подданные «в один голос заявили, что желают выкупить своего короля, но не подчинятся королю Англии»,{606} после чего Дэвид вернулся в Тауэр. Он и сам не согласился на большее и выказал завидное упорство, так и не признав своего тюремщика сюзереном.
В 1354 г. было достигнуто соглашение о выкупе Дэвида за девяносто тысяч марок, но шотландцы не ратифицировали его по просьбе короля Франции. В 1355 г. король Жан II прислал в Шотландию сира де Гарансьер с пятьюдесятью рыцарями и сорока тысячами экю «для раздачи прелатам и баронам Шотландии с условием, дабы они нарушили перемирие с королем Англии».{607} В ноябре шотландцы и французы штурмом взяли Берик; в феврале 1356 г. Эдуард III ответил на это походом в Лотиан, который оказался для него последним в Шотландии.{608} После того как битва при Пуатье поставила Францию на колени, «старинный союз» не утратил силу, хотя шотландцы тогда не могли ни рассчитывать на помощь французов, ни как-либо выручить своих союзников. Третьего октября 1357 г. Берикский договор наконец принес свободу Дэвиду II за выкуп в сто тысяч марок, подлежавших уплате по десять тысяч в год в течение десяти лет, и на этот срок объявлялось перемирие.{609}
Последние четырнадцать лет правления Дэвида были мирными, и его главной заботой стал сбор выкупа, что потребовало привлечения всех ресурсов и улучшения королевской администрации. Дэвид сумел добиться от Эдуарда III более удобного для себя порядка уплаты: с 1369 г. шотландцы вносили по четыре тысячи марок до самой смерти Эдуарда в 1377 г., когда платеж был прекращен, и английская казна так и не досчиталась двадцати четырех тысяч.{610} К этому времени Шотландией уже правил король Роберт II (1371–1390) — внук Роберта Брюса и первый из дома Стюартов.
Как ни тяжел был Берикский договор, он все же носил чисто финансовый характер и не обременил Шотландию никакими политическими обязательствами. В итоге многотрудного правления Дэвид II оставил преемникам такое же единое и независимое королевство, что он унаследовал от своего более одаренного и удачливого отца.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Едва ли о каком-либо из государств Европы, возникших в Средние Века, можно сказать, что оно легко родилось и беспрепятственно развивалось. Но рождение и развитие Шотландского государства в VI–XIV вв. было сопряжено с преодолением исключительно неблагоприятных обстоятельств — внутренних и внешних, природно-географических и общественно-политических. Становление единой монархии проходило на сравнительно небольшом пространстве в сложном взаимодействии целых пяти этнических групп (пиктов, бриттов, скоттов, англов и норвежцев). Каждая из них образовала несколько племенных союзов или примитивных «королевств», которые находились в непримиримом соперничестве. В противоположность англосаксонской гептархии политическое устройство Шотландии в раннее Средневековье основывалось на глубоких этнокультурных различиях. Тем не менее эти разнородные «государственные» образования постепенно сближались, поскольку они стояли примерно на одном этапе социально-экономического развития. Скотоводство почти повсюду преобладало над земледелием. Родоплеменные отношения были весьма прочными, хотя власть «королей» и родовой знати заметно усилилась. Сплочению способствовала и христианизация Шотландии, в основном завершенная к VIII в.