Треснувшее зеркало

— И как долго это продолжалось?

На губах Марго Бенс вдруг появилась кривая ухмылка.

— До тех пор, пока ей эта роль не надоела. Нет, не совсем так. Она узнала, что у нее будет собственный ребенок. — Марго вдруг горько рассмеялась. — И все кончилось! Мы были больше не нужны. Мы хорошо сыграли свою роль живых кукол, но по-настоящему ни капли ее не волновали. Ни капли. Она, конечно, щедро от нас откупилась. У нас были и дом, и приемная мать, и деньги на образование, и приличная сумма для выхода в жизнь. Никто не может упрекнуть ее в том, что она вела себя некорректно или некрасиво. Но мы никогда не были ей нужны. Единственное, что ей было нужно, — это собственный ребенок.

— Ее нельзя осуждать за это, — мягко заметил Дермот.

— Я не осуждаю ее за то, что она хотела иметь собственного ребенка! Но как же мы? Она забрала нас у родителей, вырвала нас из нашей среды. Если хотите знать, моя мать продала меня за миску похлебки, без всякой выгоды для себя. Она продала меня потому, что была ужасно глупой и думала, что у меня «будет все». Она думала, что делает лучше. Лучше… Если бы она знала!..

— Вы до сих пор ожесточены…

— Нет, теперь уже нет. Но горько вспоминать те дни. Мы все тогда были полны горечи.

— Все?

— Пожалуй, кроме Рода. Его вообще ничто никогда не волновало. И он ведь был еще совсем маленьким. Ангус чувствовал то же, что и я, но, по-моему, был настроен более мстительно. Говорил, что когда вырастет, придет и убьет ребенка, которого она родит.

— A вы знали о ребенке?

— Ну, конечно, знали. И все знают, что произошло. Она просто с ума сходила от радости, что он родится, а он оказался дебилом! Так ей и надо. Дебил — не дебил, но она не хотела, чтобы мы вернулись.

— Вы ее ненавидите?

— А за что мне ее любить? Она сделала по отношению ко мне самое ужасное, что можно сделать по отношению к другому человеку. Уверить его в том, что вы его любите и он вам нужен, а затем дать понять, что все это было ложью.

— А что стало с вашими… назовем их для удобства братьями?

— О, нас потом разбросало в разные стороны. Род занимается фермерством где-то на Среднем Западе. У него счастливый характер, он всегда был таким. Ангус? Не знаю. Потеряла его из виду.

— Его так и не оставила жажда мести?

— Не думаю, — ответила Марго. — Это чувство трудно носить в себе долго. Когда мы с ним виделись последний раз, он сказал, что собирается стать актером. Не знаю, удалось ли ему это.

— Однако вы ничего не забыли, — заметил Дермот.

— Да. Я все помню, — согласилась Марго Бенс.

— Марина Грегг удивилась, увидев вас в тот день, или сама предложила, чтобы снимали именно вы?

— Она? — Девушка презрительно усмехнулась. — Она ничего не знала об этом. Мне было любопытно посмотреть на нее, так что я разными окольными путями получила этот заказ. Я ведь говорила, что у меня есть связи с киношниками. Интересно было посмотреть, как она сейчас выглядит. — Она провела пальцем по столу. — Она даже не узнала меня. Как вам это нравится? Я прожила с ней четыре года. С пяти до девяти лет, а она меня даже не узнала.

— Дети меняются, — попытался успокоить ее Дермот Крэддок, — меняются настолько, что их почти невозможно узнать. У меня есть племянница, и на днях я, представьте, чуть не прошел мимо нее на улице.

— Вы говорите, чтобы меня утешить? Меня это вообще не волнует. Хотя, господи, чего уж там скрывать! Волнует. Волновало. В ней была некая притягательная сила. Марина! Необыкновенная, колдовская, притягательная сила, против которой невозможно устоять. Можно ненавидеть человека и при этом быть к нему неравнодушным.

— Вы ей не сказали, кто вы?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, не сказала. Этого мне хотелось меньше всего.

— Вы пытались отравить ее, мисс Бенс?

Настроение Марго изменилось. Она рассмеялась.

— Какие все-таки дурацкие вопросы вы задаете. Но, думаю, вам по-другому нельзя. Это входит в ваши обязанности. Нет. Могу вас уверить, что я ее не убивала.

— Я вас спросил не об этом, мисс Бенс.

Она смотрела на него нахмурившись, недоумевая.

— Марина Грегг, — продолжал он, — еще жива.

— Надолго ли?

— Что вы хотите этим сказать?

— Вам не кажется вероятным, инспектор, что кто-то сделает новую попытку и на этот раз… на этот раз она, возможно, окажется успешной?

— Будут приняты меры предосторожности.

— Ну да, конечно. Обожающий ее муж присмотрит за ней и позаботится о том, чтобы ни один волос не упал с ее головы.

Он внимательно вслушивался в издевательские нотки в ее голосе.

— А что вы имели в виду, когда сказали, что спросили меня не об этом? — неожиданно поинтересовалась она.

— Я спросил, не пытались ли вы убить ее. Вы ответили, что не убивали ее. Это так, но человек-то умер, человек был убит.

— Вы хотите сказать, что я пыталась убить Марину, а вместо этого убила миссис… не помню, как ее звали. Отвечаю на ваш вопрос: я не пыталась отравить Марину и не я отравила миссис Бэдкок.

— Но, возможно, вы знаете, кто это сделал?

— Я не знаю ничего, инспектор. Уверяю вас.

— Но у вас есть какие-то соображения?

— Ну, соображения есть у всех. — Она улыбнулась ему насмешливо. — Среди такого множества народу… может, эта черноволосая секретарша, похожая на робота, и элегантный Хейли Престон, и слуги, и служанки, и массажистка, и парикмахер, и кто-нибудь с киностудии — столько людей! И кто-то из них мог оказаться не тем, за кого себя выдавал.

Крэддок невольно сделал шаг в ее сторону, но она энергично замотала головой.

— Успокойтесь, инспектор, — примирительно сказала она. — Я вас просто дразню. Кто-то жаждет Марининой крови, но я представления не имею, кто бы это мог быть. Ни малейшего, клянусь вам.

ГЛАВА 16

В доме номер 16 по Обри-Клоуз молодая миссис Бейкер беседовала со своим мужем. Джим Бейкер, симпатичный блондин гигантского роста, сосредоточенно собирал игрушечную модель.

— Соседи! — воскликнула Черри и тряхнула своими черными кудрями. — Соседи! — еще раз крикнула она со злостью.

Она осторожно сняла с плиты сковородку, аккуратно выложила ее содержимое на две тарелки, разделив его на две неравные порции. Большую она поставила перед мужем.

— Поджарка-ассорти, — объявила она.

Джим поднял голову и одобрительно потянул носом.

— Вот это да, — протянул он. — А что у нас сегодня? Мой день рождения?

— Тебе надо хорошо питаться, — объяснила Черри.

На ней был очень нарядный светло-вишневый в белую полоску фартук с оборками. Джим Бейкер сгреб детали сборного стратоплана, освобождая место для еды. Он широко улыбнулся жене и спросил:

— Кто это сказал?

— Хотя бы моя мисс Марпл, — ответила Черри. — Но если уж на то пошло, — добавила она, усаживаясь напротив Джима и пододвигая к себе свою тарелку, — то ей-то уж точно более полноценное питание не повредило бы. А то эта старая драная кошка, мисс Кис-Кис Найт, не дает ей ничего, кроме углеводов. На большее она не способна! «Чудесный заварной крем», «чудесный хлебный пудинг», «чудесный сыр с макаронами». Квелые пудинги с розовой сладкой подливкой. И целый день сплошная трескотня. Говорит без умолку, честное слово.

— А может, — предположил Джим, — это просто такая диета для больных?

— Диета для больных! — фыркнула Черри. — Мисс Марпл не больная, она просто старая. И вечно во все встревает.

— Кто? Мисс Марпл?

— Да нет. Эта мисс Найт. Все дает мне полезные советы. Даже пытается учить меня, как готовить. Я разбираюсь в этом в сто раз лучше, чем она.

— Да, Черри, по части готовки ты мастак, — одобрительно подтвердил Джим.

— Надо еще знать, что готовить, — продолжала Черри, — чтобы было что жевать.

Джим рассмеялся.

— Мне уж точно есть что жевать. А почему твоя мисс Марпл говорит, что мне надо лучше питаться? Ей что, показалось, что я плохо выглядел, когда на днях заходил прибить ей полку в ванной?