Страница 20 из 40
Он нервно повернулся ко мне. Рот кривой, глаз один тоже. Белые пальцы впились в колени. Изготовился обрести свою участь. Не сейчас, дружок, не сейчас.
— Что начинать? — скрипота в его голосе сделалась трагической.
— Не нервничай, и не зли меня. Отвечай на вопросы. Первый будет такой: как называется организация, к которой ты принадлежишь?
Он затравленно огляделся.
— Прямо здесь?
— Почему бы нет?
— И ты меня отпустишь?
— Почему бы нет?
— Дай мне слово, что отпустишь?
— Почему бы нет?
Решив, что я над ним издеваюсь, он опустил голову и тяжело задышал. Решается. Решится.
— Я тебе помогу. Фирма, к которой ты принадлежишь, государственная?
Он кивнул.
— Тайная, государственная служба?
Он снова кивнул.
— Ты офицер этой службы?
— Майор.
— А на меня, тогда, возле дома, напали наоборот не милиционеры, а бандиты, переодетые милиционерами?
Вздох согласия.
— На меня их навел тот же самый человек, который до этого навел на меня вас?
— Да.
— Он узнал, что вы меня не убили, а законсервировали и решил довести дело до конца?
— Не знаю, наверное так.
— А это не та банда, которой несколько раньше тот самый человек передал мою сестру?
Роберт поднял на меня глаза. Я не был уверен, что он знает ответ на этот вопрос, но решил нажать.
— Отвечай. Это будет первый настоящий ответ, до этого ты просто соглашался с тем, что говорил я. На жизнь ты еще себе не заработал.
— Мне кажется, да. Это та самая банда, которая прячет твою сестру.
— Тогда последний к тебе вопрос, кто бандою этой руководит, и где руководитель этот проживает?
— Это два вопроса.
— Придется, значит, ответить на два.
Он снова рухнул головой на колени. Я попытался его поддержать.
— Не бойся, об этом никто не узнает.
Он захихикал, не поднимая головы.
— Узнают, все, все узнают. Напрасно ты считаешь нас дураками.
Мне не понравилась эта вспышка мундирной гордости.
— Или ты будешь говорить…
Открылась дверь вагона и вошел контролер. Билетов у нас, конечно, не было. Я напрягся, и все время, пока толстая тетка в черном мундире приближалась к нам, внимательно в нее всматривался.
— Нет билетов? — спросила она скучным голосом, — штраф.
Я не торопясь достал деньги и заплатил.
— Что это с ним? — спросила контролерша, указав на согбенного Роберта.
— Ему стыдно.
127–153
—<R>Ушла?
—<R>Ушла Роберт Игоревич, ушла.
—<R>Тогда вот что, я не скажу тебе, кто этот бандит. Я тебе прошепчу на ухо.
—<R>Только не вздумай меня за это ухо укусить.
Он пересел ко мне, поглядел по сторонам и стал орошать мою ушную раковину своим липким дыханием. Закончив предательское дело, вернулся на свое место и снова огляделся — не подслушивал ли кто. Идиот. Но, честное говоря, меня не столько удивило его поведение, сколько сообщенные им сведения.
—<R>Это же район правительственных дач!
—<R>Вот именно.
—<R>Почему же вы его не арестуете, если вам известна и фамилия и место, где он находится.
Его губы скривила презрительная улыбка, до такой степени наивный задал я вопрос.
—<R>А почему такая странная кличка? Ведь ты же сказал, что он бывший ученый, интеллигентный человек, депутат.
Он пожал плечами.
—<R>Не знаю почему такая, не задумывался.
Кажется, все. Он тоже почувствовал, что дело близится к развязке.
—<R>Не убивай, не калечь, мне и так будет не сладко.
Я приставил к его носу толстый палец, нос расплющился, отчего выражение робертова лица сделалось комическим и безобидным.
—<R>Я тебя запомнил. Ты знаешь, куда бы ты ни скрылся, одного моего слова достаточно…
Он замахал руками.
—<R>Да что ты, я ведь сидел, видел! Я и так напуган, по гроб жизни.
—<R>Твое место у параши.
—<R>Понял, понял.
—<R>Теперь исчезни.
Электричка замедляла ход, приближаясь к станции. Он встал и, ударяясь о спинки сидений, стал отступать к выходу.
—<R>Помни, расстояние между двумя точками не имеет никакого значения.
Выйдя на платформу, он куда–то быстро побежал. Я знал куда — к туалету.
Увидев указатель «На Москву», я усмехнулся. Выясняется, что наше заведение находилось всего в нескольких десятках километрах от столицы. Хотя, ничего нет в этом удивительного, такого как я, разумнее всего, держать под рукой, чтобы прихлопнуть в случае нужды и быстро извлечь, когда понадобится пустить в ход.
17
Попетляв по улицам породистого поселка, черная волга остановилась перед высокими железными воротами. Ворота, также, как и стены из темного кирпича, были украшены острозаточенными, выразительно торчащими прутьями.
В воротах открылось круглое, затянутое пуленепробиваемым стеклом окошко, в нем плавал человеческий глаз. Рассмотрев как следует гостей, глаз закрылся. Ворота, тихо гудя, поехали в стену. Открылась широкая, обсаженная с двух сторон аллейка, в конце которой виднелся коттедж, выполненный в стиле «лунного ландшафта». Кованные решетки, наклонные, зеркальные поверхности окон.
Владислав Владимирович сидел на заднем сиденье справа, охранник постучал ногтем в стекло. Увидев вопросительный взгляд водителя в зеркальце, генерал чуть усмехнувшись, кивнул.
Стекло с легким шипением опустилось. Охранник вежливо сказал:
—<R>Прошу прощения, но вам придется сдать оружие. Таковы правила.
—<R>У меня нет с собой оружия.
Охранник в сомнении переступил с ноги на ногу.
—<R>Что, вы предполагаете меня обыскивать?
—<R>Таковы правила.
Владислав Владимирович подумал — может быть имеет смысл вспылить? Ведь, в самом деле — бред. Генерал госслужбы вынужден подвергаться обыску, чтобы попасть на прием к бандиту. Времена! Владислав Владимирович был уверен, что если пойти на принцип, развернуться и уехать, Давила (так звали хозяина особняка) сам прибежит с извинениями. Но время дорого, чтобы играть в принципы. Он совсем было решил перешагнуть через свою генеральскую честь, но охранник сказал:
—<R>Кажется, обыска не потребуется.
Хозяин особняка вышел на крыльцо и сделал рукою соответствующий знак.
Машина покатилась дальше, похрустывая розовым песочком.
Генерал и бандит общались, не подавая руки друг другу. Это придавало некую достоверность отношениям. Бандит знал — генерал не сажает его, только потому, что не может, а сможет — посадит. Генерал многое знал о «проделках» бандита и не сердился на него, например за то, что тот пытался отбить у него толстяка, переодев четверых своих бугаев в милицейскую форму. Генерал, в известном только ему смысле, ценил Давилу. Но не за его ум, финансовые способности, силу характера, ему было плевать, что Давила всем этим обладает. Еще меньше его интересовало то, что бандит был вполне интеллигентным человеком, даже, можно сказать, интеллектуалом, доктором юридических и исторических наук, и даже, депутатом. Ценность его заключалась в том, что он занимает определенное положение в партии, которая, в тайне от всего белого света, разыгрывалась генералом. Определеннее, точнее, сказать было нельзя. В самое ближайшее время выяснится, какой из задействованных фигур предстоит стать ключевой. Все задвигалось. Оставаться в неподвижном положении опасно. Чем дольше молчишь, тем больше себя выдаешь.
Давила был одет в спортивный костюм, не из неуважения к гостю, просто он только что вышел из спортзала. Волосы прилипли ко лбу, над плечами пар, на груди расплывчатая темная манишка.
—<R>Я сейчас переоденусь.
—<R>Не стоит, у меня очень мало времени.
Бандит развел руками, вы, мол, государственный человек, понимаем.
—<R>Хотите выпить? — спросил без надежды на положительный ответ потный депутат, пропуская гостя в дом.
—<R>Я хочу поговорить. Идемте в ваш спортзал. Там нам никто не помешает.