Страница 52 из 76
– Мне ничего об этом покушении не известно. Виновные будут наказаны, даю слово, tahg.
– В самом деле?
– Да, со всей уверенностью. Убийство послов, да еще и на территории Империи, ничего бы мне не дало. Гораздо лучше так как есть, когда прибыв сюда, они были публично унижены.
– А я не говорил про земли Империи.
После последних слов Аэрисса воцарилась ледяная тишина. Прервал ее неожиданный смех в зале. Кеннет оглянулся, графиня в компании мужа и Навера остановилась у одного из столов и должно быть сказала что–то, до слез рассмешившее большинство находящихся рядом гостей. Сама она, опираясь на руку мужа, искренне и открыто улыбалась. Через некоторое время повела своих кавалеров дальше.
Tahg не сводил с нее глаз:
– Какая женщина. А каких бы она подарила мне сыновей!
Все находившиеся за столом одновременно посмотрели на него. Беннельт–авд–Понб сидел с открытым ртом.
– Нет, капитан, это не то, о чем Вы подумали. Отвратительный старик–дикарь не воспылал похотью к прекрасному мееханскому цветку. – Tahg грустно улыбнулся и продолжил, не отрывая глаз от движущейся по залу графини. – Тупой увалень, так меня называли в молодости. А я тридцать пять лет сижу на резном троне и держу в узде наиболее своевольную, мстительную и упертую банду кланов, которая когда–либо жила в этих горах. Предотвращаю кровопролитие, улаживаю споры ведущие к войне, но единственное, что они говорят обо мне – могу кулаком убить человека. И может быть именно потому, что они считают меня обычным простаком, я все еще здесь сижу. Кажусь менее опасным, чем кто–то умный и хитрый. Иногда лучше притворяться глупым и менее опасным, чем есть на самом деле, не так ли?
Одеренн уже успел взять себя в руки и пристально вглядывался в правителя:
– И какое это имеет отношение к нашей прекрасной графине? – спросил он.
– «Прекрасная графиня» – правитель Винде'канна тихо фыркнул. – Звучит почти так же, как «тупой увалень». Безобидно, верно? Вы все, и Вы, капитан, и храбрые солдаты Горной Стражи, не поняли, кто тут на самом деле главный посол. Я прав? А все потому, что в меехе нет слова для обозначения женщины–дипломата. Поэтому в письмах, которыми мы обменялись с Великим Губернатором, было сказано только о посольской паре или о дипломате первой степени и сопровождающем его дипломате четвертой степени. И твои шпионы, священник, читавшие эти письма, приняли графа за дипломата первой степени, а его жену посчитали только украшением, брошью на рубахе, с церемониальным титулом дипломата четвертой степени.
Капитан забарабанил пальцами по столу:
– Это невозможно. Дипломат первой степени является Гласом Империи.
– Именно. Имеет право ставить условия, подписывать договора, и даже объявлять войну, как и император. Его слово является решающим, и даже император не может самовольно изменять решение дипломата первой степени. Для этого необходима воля правителя и Совета Первых. Во всем Дипломатическом Корпусе Империи только семь человек с таким же титулом. И его не получают за происхождение или состояние. Говорят, если кого–то из них связать и бросить к ядовитыми змеями, то он через час убедит змей развязать его, и сделать из своих тел веревку, по которой поднимется на поверхность. Потому сядь удобней, священник, и смотри, как успокаивается змеиное логово.
Кеннет перевел взгляд на зал. На первый взгляд мало что изменилось, послы переходили от стола к столу, от клана к клану, задерживались, обменивались несколькими фразами, в основном со старейшинами, кто–то смеялся, кто–то говорил немного громче, но все тонуло в общем шуме большого зала. Не происходило ничего особенного.
Но чуть позже он заметил, как работает очарование графини. Люди, к которым она подходила, грубые и надменные, таяли как воск. Исчезали нахмуренные лица, атмосфера прояснялась на его глазах. Мужчины были очарованы, те, с кем говорила, крутили головами, пытаясь не потерять ее из виду. А женщины… Графиня как раз подошла к одному из самых многочисленных кланов, занимавшем место за столами под левой стеной, и после короткого представления начала разговор с сидящей в центре матроной, практически игнорируя сидящего рядом старика, в блестящей бригантине. Легкая улыбка, обмен несколькими фразами, деликатное касание кланового платка. Женщина, до этого серьезная и хмурая вдруг широко улыбнулась и сказала что–то сидящему рядом старику. Весь клан громко рассмеялся, и на фоне их смеха выделялся ясный, переливчатый смех графини. Зал затих, пытаясь понять причину веселья. Потом Исава наклонилась к женщине, и в течение нескольких ударов сердца что–то шептала ей на ухо.
– Ха–ха, она хорошо понимает, кто главный у Хег'ланнов – сказал tahg. – Смотрите.
Графиня, в сопровождении мужа и неуверенно улыбавшегося Навера, оторвалась от все еще веселившейся компании и перешла к противоположной стене. У столов осталось как минимум два клана, к которым она не подошла.
– Видите? А'нелы и скотокрады старого Каннера остались ни с чем – Аэрисс говорил тихо, не отрывая глаз от двигающейся по залу женщины. – Два года они договаривались между собой и рядом других западных кланов, а теперь сидят в углу и размышляют – то, что императорский посол к ним не подошел, преднамеренное оскорбление или они так мало значат в планах Империи, раз графиня просто случайно не обратила на них никакого внимания. А еще, почему Кебалла Хег'ланн смеялась над шутками графини, и что эта чужачка так долго шептала ей на ухо. Вся паутина интриг, которую наплели мне на западе, только что была разорвана. Теперь весь следующий год будут хватать друг дружку за горло и обвинять в измене, ведь один доверяет другому как рыба выдре. Если бы я мог, то нанял бы ее у императора на полгода. Одними улыбками добилась бы от кланов полного уничтожения твоего дурацкого культа, священник.
Явен Одеренн уже не улыбался. Не отрывая взгляда от графини, он сузил глаза и поджал губы. Tahg повернулся к нему:
– Тебе трудно понять, как это работает, да? Ты, кто уже считает себя Сыном Топора, хотя пока не набрался смелости официально принять этот титул, по–прежнему не можешь понять души местных горцев. Для большинства из них есть только клан. На протяжении всей своей жизни, девять из десяти людей, которых они видят, принадлежит ему, а десятый чаще всего враг на поле боя. Рождаются, женятся, растят детей и умирают в течение одного, максимум двух дней пути от главной усадьбы, и большинство из них никогда не бывали дальше. Только род для них опора, только клану они доверяют. Часто группы, проживающие на расстоянии двадцати или тридцати миль друг от друга, говорят на разных наречиях, и приходится звать толмача для торговли. Они могут объединиться только тогда, когда им укажут на общего врага.
– Империя враг.
– Нет. Не для них. Большинство из присутствующих впервые видят чистокровного мееханца. Родом с далекого юга, из сердца Империи. Для них сто миль отсюда – конец света. По ту сторону границы у них, прежде всего, вессирцы, пусть и породнившиеся с мееханскими поселенцами, но на самом деле это свои чужие. Скажу тебе, чего я ожидал еще полчаса назад. Они были уверены: имперские послы после подобного представления, после раскрытия тайны переговоров побледнеют и занервничают, от страха не смогут взглянуть им в глаза. Проведут весь прием, пытаясь не попасться кому–либо на пути, и делая вид, будто их здесь нет. А видят нас, ржущих во всю глотку, веселящихся и выпивающих. Эта шутка о третьей ноге, помнишь? Даже я не ожидал такого. А потом посол с женой, в компании Навера, спускается к ним и ведет себя так, будто ничего не случилось. Как будто раскрытые секреты были мелочью. Графиня улыбается и сияет, ее муж спокоен и сдержан. Никак не видно, что они озабочены произедшим. А может, весть о переводе войск на восток всего лишь сплетня? Может, это не правда, что Меехан ожидает еще одно вторжение? Кто–то может и наберется духу спросить, но что он услышит? Обычные маневры войск, которым вредно сидеть слишком долго на одном месте, потому что начинают бездельничать. И через два, три месяца будет большой смотр пограничных полков, потому они все вернутся. Граф спросит нескольких вождей, не будут ли они заинтересованы в закупке зерна, ведь он позже будет об этом говорить со мной. При этом даст низкую цену и они сразу согласятся. Конечно, это может быть не зерно, возможно солонина, фасоль или горох, или вино. Неважно… Ты слушаешь, священник? Так ведут политику. Не лупят молотом меж глаз, но мажут путь медом и зверь сам идет туда, куда нужно. Сейчас часть кланов придет к выводу, что Империя не чувствует угрозы, раз вместо накопления продовольствия в крепостях и замках, вместо запасов в городах, готова продать его за бесценок. Те, к которым послы не подошли, будут чувствовать себя обманутыми и готовыми вцепиться в глотку тех, кто может что–то заработать на такой торговле. Кому–то мимоходом предложат приобрести отличное оружие по хорошей цене, и его соседи тут же начнут смотреть на него волком. Не будет коалиции родов, готовых воевать с врагами под знаменем Сетрена. А в следующий раз, когда мой племянник захочет созвать кланы, ответят ему только самые упертые. В общем, смотри в зал, священник.