Музыкальная шкатулка

Муж вознегодовал от такой дерзости и хотел схватить ее за ворот платья, но Лана вовремя отпрянула, и в его руках остался лишь воздух. Из-за резкого движения рубаха больного чуть сползла с груди.

— Что это? — вдруг насторожилась Лана и вновь подошла к кровати. — У тебя снова появились бубоны? До чего большие… и, по-моему, жар начинается. Надо лекаря позвать.

— Нет, ты никуда не пойдешь! — закричал он, схватив ее за запястье.

В этот момент открылась дверь и внутрь заглянула служанка.

— Госпожа Лана, к вам пришли, — сообщила она прежде, чем успела заметить постыдную сцену.

— Кто еще? — недовольно осведомился муж.

— Мальчик из приюта. Кажется, его Люк зовут, — ответила служанка.

— Не успел я лечь в могилу, как ты уже сюда этого воришку приглашаешь?! Не позволю! — он хотел еще что-то сказать, но тут зашелся кашлем и выпустил руку своей жены.

Лана испуганно выдохнула, глядя, как с его губ стекает кровавая пена.

— Лекаря, срочно! — приказала она служанке и стремглав выскочила из комнаты.

Лана с трудом нашла в себе силы, чтобы не расплакаться — понимала, что это конец. Муж не поправится. Переведя дух, она, наконец, нашла в себе силы спуститься в холл, где ее ждал Люк.

— Что-то случилось? — встревожено спросил мальчик, разглядывая ее осунувшееся усталое лицо. — Вы не заболели?

— Нет-нет, не беспокойся, — заверила его девушка. — А ты?

— Нет, но в приюте уже никого не осталось. Тех, кто еще жив, перенесли в церковь. Я слышал, что вы приходили к святому отцу, а меня не позвали… я испугался, что… вы меня забыли.

— Что ты. Просто… мой муж заболел и… мне кажется, что он умирает, и я… ничего не могу с этим поделать, чувствую себя такой никчемной и слабой. Бездействие убивает. Я готова на все, что угодно…

— Я могу чем-то помочь? — заглядывая ей в глаза, спросил мальчик.

— Чем ты тут поможешь? Разве что… сыграй для меня ту мелодию, которую исполнял в церкви.

Всем видом выражая сочувствие, Люк достал скрипку и заиграл. Наслаждаясь сладкой музыкой, Лана отрешенно глянула в окно и увидела стоявшего возле ее дома Белеха. В голову ей пришла дичайшая по своей дерзости мысль.

— Люк, мне нужно, чтобы ты взял у святого отца одну книгу.

— Так попросите ее сами. Святой отец не очень-то мне доверяет.

— Ты не понимаешь. Нужно взять книгу без его ведома. Сам он ее никогда не даст.

— Вы просите меня ее украсть? Но вы же сами говорили, что воровать плохо.

— Мы не будем ее воровать, а позаимствуем на время.

— Разве это не одно и то же?

— Здесь говорится, что Белеха можно запечатать внутри такого пентакля, как на шкатулке, но для этого нужно его туда заманить. Но как?.. — Лана сидела рядом с Люком на скамейке в опустевшем парке, отчаянно стараясь что-то придумать. Несколько часов назад ее муж впал в беспамятство. Лекарь сказал, что до утра он не протянет.

— Надо его поймать, как мышь в мышеловку. Может, он тоже любит сыр? — услужливо предложил Люк.

— Не думаю, что демоны чувствуют вкус человеческой пищи. Должна быть другая приманка… — взгляд Ланы случайно упал на скрипку. — Первый раз я его увидела на площади, потом возле церкви, у лавки часовщика и под окном собственного дома. И каждый раз звучала эта музыка. Это она его привлекает!

— Но как засунуть музыку в шкатулку? — недоуменно спросил мальчик.

— Как? — озадаченно повторила девушка. — Часовщик знает, как это сделать!

Лавка Леонардо единственная оставалась открытой, несмотря на чуму. Старик без устали продолжал мастерить часы и музыкальные шкатулки, хотя покупателей не было уже почти месяц. Поэтому он был очень удивлен, увидев у себя на пороге двух странных посетителей.

— Я покупала у вас шкатулку со странными знаками, помните? — начала Лана. — Мне нужно, чтобы вы вставили туда механизм с музыкой, как в той шкатулке, которую вы не стали мне продавать.

— Это невозможно.

— Но почему? Я хорошо вам заплачу.

— Ничего не выйдет. Я потратил двадцать лет, чтобы сдоздать для нее механизм и все без толку — ни один не заработал.

— Но ведь можно что-то сделать?

— Что? Я стар, немочен и бездарен. Найдите молодого мастера, может ему удастся то, что не вышло у меня.

— Как это бездарен? Но ведь вы мастерите такие прекрасные вещи. Вы… вы ведь наверняка тоже видели Белеха.

— Кого?

— Демона со скрипкой. Он играл ту же мелодию, что в вашей шкатулке. Что вы тогда пожелали?

— Шкатулку. Я попросил его научить меня делать механизмы для шкатулок.

— И как он вам помог?

— Просто посоветовал выбрать другую. Раньше я работал только с вашей.

Лана достала из кармана шкатулку и забарабанила пальцами по крышке.

— А может, ей просто мелодия не нравится? — робко предложил Люк.

Леонардо с Ланой удивленно переглянулись. Не услышав возражений, мальчик продолжил:

— Может, попробовать другую? Я много их для консерватории разучил.

— Не-е-ет, — протянул старик. — Здесь нужно что-то очень особенное, раз она даже музыку того скрипача отказалась принимать.

— А я знаю, какая ей нужна музыка, — вдруг выпалила Лана. — Люк, можешь наиграть?

Она пропела тот самый второй мотив, что Белех исполнял только для нее. Немного помучавшись, мальчик смог в точности его воспроизвести и записал ноты. Пока Люк возился с мелодией, Лана рассказала старику про демона, чуму и их план по спасению города. Тот легко согласился помочь — видно, что от отчаяния он тоже был готов поверить во все, что угодно, лишь бы избавить город от «Черной смерти», виновником которой он себя чувствовал. Уговорившись встретиться с Леонардо, когда механизм будет готов, Лана с Люком вышли из лавки. Мальчик махнул рукой на прощанье и пошел вдоль улицы, ведущей к церкви.

Дом Ланы находился в противоположном направлении. Как только Люк скрылся за поворотом, вокруг Ланы начали собираться крысы. Толстые, с лоснящейся черной шерстью и кроваво-красными глазами, они волной хлынули на девушку, оттесняя ее в темный переулок. Лана подобрала юбки и побежала, надеясь выбраться на широкую улицу, но просвета между домами нигде не было. В конце концов, девушка уперлась в тупик и только тогда решилась обернуться. Крысы окружили ее со всех сторон, но ближе, чем на два шага, подступать не смели и лишь таращились на нее, становясь на задние лапы и вытягиваясь во весь рост. Неожиданно послышалась знакомая музыка, но сейчас в ней звучало столько угрозы и ненависти, что душа Лана, и без этого трепетавшая перед полчищем злобных тварей, ушла в пятки. Тьма в переулке начала сгущаться, пока не приобрела очертания человеческой фигуры. Крысы бросились в стороны, освобождая дорогу, и из черноты широкой поступью вышел Белех. Его светлые глаза пронзительно сверкали, губы сжались в узкую полоску, а рыжие волосы, будто танцующие языки пламени, развивались на ветру.

— Что ты творишь, неблагодарная? Смерти хочешь? — прошипел он сквозь стиснутые зубы, приблизившись вплотную к Лане. — Разве не видишь, что это бесполезно? Смерть уже повсюду, в каждом доме, в каждой постели. Город обречен.

— Зато я смогу спасти другие города, невинные души… — упрямо глядя на него, ответила девушка, спиной вжимаясь в каменную стену.

— Глупышка, в этом мире невинных не осталось. Его лихорадит от грехопадения и святотатства. Я, как преданный лекарь, обязан облегчить его страдания своей музыкой и избавить от заразы, которая зовется человечеством.

— К чему эти разговоры? — неожиданно оборвала его высокопарную речь девушка. — Я ведь тоже человек.

Демон навис над самым ее лицом, ледяными пальцами коснулся румяной от бега щеки. Глаза его тут же потухли, а черты приобрели легкий оттенок грусти.

— Даже если ты победишь, от меня тебе не избавиться никогда…

— Пока смерть не разлучит нас? — с иронией произнесла Лана слова свадебной клятвы.

— И даже после, — едва слышно прошептал Белех и растворился в воздухе.

Крысы больше не преграждали ей дорогу, но Лана еще долго не смела сдвинуться с места, не замечая как по лицу катятся крупные слезы, оставляя за собой соленые дорожки.