Страница 74 из 83
— Игорь Борисович, по-моему, вы все-таки блефуете. У вас нет записи. — Заметил Царев.
— Вы меня разочаровываете, Сергей Борисович. Сначала ругались, теперь хамите. За такие вещи можно и добавить процентов пятнадцать штрафа. Хорошо, если вы хотите послушать невыразительную речь Пещеры, ваша воля.
С этими словами Игорь Борисович нагнулся, чтобы раскрыть свой дипломат. Когда он поднял голову, то увидел возвышавшегося над ним Царева. В правой руке тот держал за горлышко бутылку с вином.
Какой бы хорошей ни была реакция Игоря Борисовича, она его не спасла. Он осел на пол от мощного удара. Царев, которому этого показалось недостаточным, разбил о голову поверженного заказчика еще одну бутыль. По полу разливалось вино. Было тихо. После этого Сергей Борисович вел себя быстро и сноровисто. Он обыскал дипломат, вынув первым делом диктофон. Потом достал бумажник и заглянул в него. Там оказался десяток банкнот с видом Архангельска — у заказчика сегодня планировалась расплата с кем-то. На поясе Царев обнаружил кобуру с маленьким автоматическим пистолетом. «Я так и не узнаю, имел ли он лицензию на ношение, или надеялся отвертеться, если бы задержали», — подумал он.
Через минуту Царев был уже в гардеробе. Ситуация немного изменилась. Когда куратор, упомянутый заказчиком, узнает о произошедшем в «Коллегии», можно будет не бояться «Крестов» и Паркета. Его найдут без помощи милиции. Или не найдут. Если он не будет идиотом. Здесь не остаться. Значит, рвать за бугор. Идиот, почти месяц был на свободе и не позаботился о загранпаспорте! Здесь его сделать нет времени. В Москву нельзя. Значит — в эсэнговую республику, для которой загран не нужен. Но с поездами связываться опасно. Там ведь надо называть фамилию, когда заказываешь билет. А он все еще под подпиской. Тем более, отпадает и «Пулково». Интересно, а если берешь автобусный билет, нужна фамилия? Царев неторопливо вышел из «Коллегии». У него появилась идея. Но сперва надо доставить себе маленькое удовольствие: выкинуть диктофон в Мойку.
Если Пещера и смотрел в детстве фильм «Чапаев», то вряд ли запомнил хоть чего-нибудь. Однако он каждые пять минут невольно цитировал главного героя, тонущего в холодных волнах Урала: «Врешь, не возьмешь»! Пещера метался по городу, в котором искали его, как затравленный волк. Сдаваться он не собирался.
Питер надо было покидать. Идеальный вариант — самолет. Но «Пулково» он отверг сразу. Значит — поезд. Но Московский вокзал кишел милицией. Пещера два раза подходил к главному зданию, не решаясь войти. Похоже, патруль подозрительно посмотрел на него. Но, то ли им не дали фотку, то ли Косте повезло в очередной раз, патруль прошел мимо. К тому же, Пещера понимал — перед тем как сесть в вагон, надо избавиться от ствола. А он не хотел этого. Конечно, ввязаться в перестрелку со всем питерским ГУВД может только дурак. Но, очень возможно, его ищет не только милиция. Усталых ментовских лап он почти не боялся, по сравнению с ребятами из «Красной крыши». Или ребят, которых пошлет Игорь Борисович. Эти могут просто положить на месте. Тогда пистолет и будет последней надеждой. На другие вокзалы ехать не хотелось. Можно было добраться до Московского шоссе, выехать за город на такси и ловить попутки. Но и там посты, могут остановить.
И тут Пещеру осенила идея. Ведь автобусы не проверяют. Это раньше (он видел в каком-то фильме) на заставах обыскивали дилижансы. Самый старый наземный транспорт оказался самым безопасным.
Чтобы согреться, Пещера заглянул в какую-то забегаловку, принял сто грамм. Потом взял такси и поехал на первую автобусную станцию.
К ужасу Щучкина, зал ожидания на автовокзале был почти пуст. Людей в нем находилось десятка два. Из них двое были в форме. Правда, милиционеры не проявляли никакой активности, а просто стояли в стороне. Лишь возле кассы была небольшая очередь. Щучкин взглянул на расписание. Он быстро пробежал областные городки. С дальними маршрутами, похоже, было туго. И тут Щучкин увидел то, что надо. «Санкт-Петербург-Витебск». Автобус отходил через двадцать минут. Вдруг не хватит билетов?
Он совершил поступок не слишком красивый и для советского, и для нынешнего времени: подскочил к окошку кассы, оттолкнув пожилую цыганку в пышной дубленке.
— Извините, мой автобус отходит через пять минут. Мне необходимо, я журналист. Пожалуйста, один билет на Витебск.
Только тут Щучкин сообразил, что комкает в кулаке баксовую бумажку. Никакой пользы здесь она принести не могла, и он торопливо вернул ее в карман, лихорадочно выискивая кошелек с родными дензнаками.
— Гражданин, я тоже на Витебск, — послышался раздраженный голос. Щучкин обернулся. К нему обращался представительного вида мужчина лет пятидесяти. — Кстати, автобус отходит через двадцать минут.
— Ты че, не понял? Ты не один на Витебск. Или, мужик, ты здесь самый крутой?
На этот раз за принципы очереди заступился парень лет тридцати. Был он в тяжелой кожаной куртке и, судя по всему, настроен очень сурово. Щучкину стало неуютно. В таких случаях он, обычно, высматривал поблизости милиционера. Но сейчас о стражах правопорядка лучше было не думать. К месту конфликта приближался цыган, одетый в еще более роскошную шубу, чем его обиженная супруга. Щучкин предпочел вернуться в хвост очереди. К счастью, у окошка он оказался уже через пять минут. Ему дали билет, о, радость, не спросив паспорта, и он поспешил на посадочную площадку.
«Икарус» был почти пуст. Кроме него места заняли еще восемь пассажиров. К неудовольствию Щучкина одним из них был пожилой зануда в пальто, а другим — жлоб в кожанке. Этим же рейсом ехал и цыган со своей цыганихой. Переругиваясь с ней на наречии Тарабарского королевства, он забил половину багажника огромными сумками, в которых поместился бы средний шопчик.
«Скорей бы трогались», — думал Щучкин. Он хотел сесть на заднее сидение, но там уже расположился жлоб. Перед ним — романэ и зануда. Поэтому Щучкину ничего не оставалось, как, прижавшись лицом к стеклу, жадно осматривать перрон.
Из здания вокзала вышли двое милиционеров и целеустремленно направились к автобусу. У Щучкина свело живот. Сейчас они зайдут внутрь, попросят его предъявить документы и выведут наружу под одобрительные замечания окружающих скотов. Однако милиционеры просто подхватили какого-то пьянчужку прикорнувшего на скамейке и потащили в отделение. «Давай же, давай, — шептал Щучкин. — Нельзя так опаздывать». Он взглянул на круглые часы, освещенные тусклым фонарем. Отправление задерживалось на две минуты.
Потом взревел мотор и автобус, переваливаясь, как откормленный гусь, медленно развернулся на площадке. Щучкин закрыл глаза, отлично зная, что не заснет.
Пещера успокоился только на автовокзале. Здесь все было тихо и неторопливо. Местные менты (он понял по их заторможенному поведению) не получили никаких оперативок. Костя даже выделил десять минут, чтобы покурить. Курево он, разумеется, захватил еще дома. Достав самокрутку Пещера усмехнулся: не много ли статей он нарушает сегодня? Разбой, ношение-без-разрешения, и, похоже, доза попадает под статью под хранение. Однако от пацанской привычки успокаивать нервы анашой Пещера не избавился. Поэтому запалил косячок и медленно выкурил его.
Как он и ожидал, в голове прояснилось. Теперь надо придумать, что делать дальше. А что делать? От города и как можно подальше. Куда — все равно. Пещера выбрал самый дальний маршрут из сегодняшних рейсов. Это был Витебск. И опять повезло: автобус уходил через двадцать минут. Дальше все было спокойно. Лишь какой-то лопух (пьяный что ли?) полез без очереди. Пещера позже выругал себя: надо было сдержаться. Парень, конечно, приссал сразу. А если бы захотел разобраться? Для Пещеры, он, конечно, не проблема, но менты явно бы заинтересовались, почему вокруг мирной очереди летают человеческие туши. От бабушки ушел, от дедушки ушел, а на лопухе лопухнулся. Но все обошлось, и через полчаса Пещера уже глядел на бесконечные фонари Московского проспекта. Прощай Питер. Интересно, этот Витебск — Россия или нет? Вроде бы Белоруссия.