Страница 98 из 117
— Ну, демонстрируй-демонстрируй. Ты так и рвешься, чтобы на нас, националистов, потом всех собак повесили.
Подъехали Макашов и Константинов. Из машин скрытно, прячась за толпу со знаменами, выгружались приднестровцы и «афганцы» с автоматами, пулеметами и гранатометами.
Макашов и Константинов подошли к дверям Административного корпуса — с правой стороны, как было договорено. Им открыли. Но они топтались у входа, вели какие-то переговоры, почему-то не входили. Я пожалел, что я не с ними. Не хотел засвечиваться. А эти теперь мялись. Уступали друг другу, кто первый войдет. Их вовсю снимали иностранные корреспонденты. Но это им и нравилось. А пока они мялись, их встречавшие, видимо, разобрались, что нового законного президента Руцкого в прибывшей делегации нет, и двери захлопнулись. Я-то бы сразу вошел. Сколько лет на телевидении проработал. Привычно. «Ну, вот теперь придется гранатометы пускать в бой», — я нещадно корил себя. Теперь вариант «Б» — штурм и отключение телевещания — уже стал неизбежен.
Начали передислокацию на Технический центр. Обложили по всему периметру, готовясь проломить гранатометами двери и стены. Но надо было как-то оттянуть толпу, чтобы можно было применить гранатометы.
Быстро темнело. Макашов и Константинов, демонстративно попрощавшись у всех на виду, уехали в Дом Советов, демонстративно забрав с собой Баркашова и его ребят из «Русского Национального Единства». Они нам уже не были нужны, мы собирались воевать, а не демонстрировать. Тут нужны только крепко понюхавшие пороху.
Со стороны ВДНХ появились, светя ярко желтыми прожекторами, три бронетранспортера «Витязя» под красными флагами. Толпа охнула: «Наши! Помощь пришла!» но «помощь» ударила по толпе из пулеметов. Бронетранспортеры беспорядочно стреляли во все стороны — первые пули попали в толпу «демократов» под бело-сине-красными флагами, потом по стеклам обоих зданий ТВ, потом по красным и черно-злато-белым флагам, по иконам, хоругвям и крестам. Бронетранспортеры на большой скорости промчались через площадь и скрылись.
Разом по периметру здания, проламывая двери и стены, ударили гранатометы. Толпа ворвалась в Технический Центр. Мы были уже на четвертом этаже, с нами были русские инженеры с ТВ.
На голубом экране крутили трогательную и вещую песню композитора Леонида Тимошенко на слова поэта Валерия Хатюшина «Две жизни»:
Мы дослушали песню. Странно, но уже тогда у нас было ощущение, что эта песня разорвала две эпохи. Кончилось советское время и начинается какое-то неведомое новое.
Кнопка щелкнула. Телевещание на страну прекратилось. «Гадина замолчала!» — кричали в толпе. Мы могли включить кнопку и выйти в оперативную Студию. Но надо ли было? Дело сделано. Весь мир увидел, что Останкинский наркотический шприц обломан. А передавать власть чечену Хасбулатову, таскать ему каштаны из огня желания у нас не было никакого. Да и кто будет выступать? От чьего имени? я пожалел, что не взял с собой Станислава Карпова. Он бы сумел выступить от Союза Русского Народа — опять извиняюсь, от «Славянского Собора». Молодое красивое, открытое русское лицо! Призыв после Смутного времени собраться всем сословиям на Собор Всего Русского Народа! Какая идея!!
Я смотрел через разбитое окно на улицу. Через всю площадь, переливаясь цветными огнями, как в праздничный салют, летели трассирующие очереди. Стреляли из здания в здание. Кто в кого уже не разобрать.
Я спустился на первый этаж, выполз на площадь. Полз между трупами по лужам крови. «Гадина замолчала!» Вся страна, весь мир узнал о Второй Октябрьской революции в России. Задача была выполнена. Теперь «Царь Борис» может сколько угодно кричать, что он Всенародно-избранный. Но против Всенародно-избранного не восстает собственный народ. Не льется кровь при демократической власти. А сколько еще будет юродствовать этот учинитель русской смуты — новый «Борис Годунов» на залитом кровью престоле, — это уже решать провидению. Я был абсолютно уверен: долго не протянет — свои же уберут, поставят более толерантного. И вот потом уже будет наша победа. Трагическая победа, но, в конечном счете, все-таки победа. Наверняка, вместо Бориса придет кто-нибудь из КГБ — другого народ просто не примет, другому народ уже просто ни за что не поверит. Во всей стране осталась одна единственная организация, которая под завязку не обюрократилась, не проворовалась, не погрязла насквозь в коммерции, не оберегает только личный карман. По крайней мере, народ так о ней все еще думает. Начинали перестройку и гласность с того, что скидывали с диким шумом и воплями памятник Дзержинского с Лубянки, а придем опять на Лубянку — с поклоном: «Спаси нас!»
Спаси нас и верни нам Имперскую идею, на которой Россия сформировалась как духовная общность многих народов, занимающих евразийское пространство и сумевших выжить и превратиться в великое государство благодаря русскому Народу-Объединителю! мы, русские, никогда не думали только о себе. Всегда о себе только с младшими братьями — вместе с другими народами России! Сталин при всех его грехах это-то понял. А потому и выиграл Отечественную войну и смог создать Великую Советскую Империю. Горбачев и Ельцин Империю сдали. Выродилась при них Империя, превратилась в жалкую Московию, которой все надо начинать сначала.
Кто бы ты ни был — тот, кто, сменив Ельцина, начнет снова по камешку, по кирпичику складывать нашу Российскую Империю! Сегодня восставший народ, заполнивший Садовое кольцо и освободивший Дом Советов, затем пришедший сюда в Останкино и заткнувший пасть телевизионной гадине, уже заранее сказал тебе громкое «Да!».
А «Царь Борис» с сегодняшнего дня, как Борис Годунов Второй, — живой мертвец на троне. Может быть, он еще и проагонизирует даже второй срок. Еще помучает свой народ. Но исторически над ним сегодня уже совершен приговор — его публичное аутодафе уже состоялось, и голова его отсечена народным палачом, валяется на плахе. Так думал я тогда лежа на площади в крови под свистящими пулями. Наивно. Но что было еще мне думать? Как оправдать себя?!
Переползая площадь, я сам не заметил, как оказался среди «демократов». Кто-то дернул меня за ногу. Рядом с лужей крови, глазами в небо, лежал тот мужик-еврей от Новодворской, с которым мы шагали в колонне демонстрантов, прорвавшихся к Верховному Совету. Глаза у него были остановившиеся. — Вот мы и встретились, как на Голанских высотах!
4 октября 1994 года все утро операторы западных телеканалов расставляли свои камеры на крышах и на балконах прилегающих к Белому Дому зданий. Телесеть CNN наладила прямую трансляцию картинки Верховного Совета России на весь мир. Запад был предупрежден и жадно готовился смотреть черный театр абсурда из варварской России.
На мост через Москва-реку выползли танки. Жерла разворачивались, целясь прямой наводкой бить по Дому Советов.
На баррикады перед Домом Советов вышел весь в черном православный исихаст Отец Виктор. Он воздел руки к Господу, потрясая большим золотым православным крестом. Очередь из БТР сняла священника. Он замертво упал, заливаясь кровью.
Раздел пятый. Размышление на руинах русско-еврейской империи
(1993–2005)
13 ноября 1993 года над Красной Пресней многие люди были свидетелями видения в небесах образа Пресвятой Богородицы. Мы пришли на руины сгоревшего Дома Советов на «сороковины» — скорбно почтить память наших погибших. Наше настроение тогда лучше всех выразил «поэт-однополчанин» Валерий Хатюшин: