Страница 26 из 40
Только выгрузились из эшелонов, как последовал новый приказ о решительном наступлении: не дать возможности врангелевцам выйти из-под смертельных ударов наших частей, на плечах противника занять его укрепления в районах Салькова, Джимбулука, Чонгара и ворваться в Крым.
Полки бригады не могли даже дождаться прибытия своего артиллерийского дивизиона.
26 октября Михаил Васильевич познакомил бойцов с телеграммой, поступившей на имя начдива Грязнова из 51-й стрелковой дивизии и подписанной В. К. Блюхером:
«Приветствую прибывшую на Южный фронт боевую 30-ю дивизию, бывшую соседку по фронту на Востоке. Примите и передайте славным полкам вверенной Вам дивизии сердечное пожелание успеха в боях с последним врагом нашего социалистического Отечества. Желаю непобедимым уральским и сибирским стрелкам 30-й дивизии, пришедшим от хребтов Забайкалья на юг, покрыть новой славой свои почетные боевые знамена. Привет!»
На ходу бойцам пришлось осваиваться и с новыми условиями борьбы. В этих местах за два последних года кто только ни побывал у власти! Классовая борьба была обострена до предела. Рада, Петлюра, Деникин, Махно взбаламутили всю Украину, процветал бандитизм.
И теперь, когда дивизия шла по очищенной от врангелевцев территории, банды в любую минуту могли напасть на тылы, на обозы. Обстановка была сродни той, в которой протекал незабываемый и крайне тяжелый уральский партизанский рейд. Исключительную бдительность требовалось проявлять и в походе, и на отдыхе.
Первые два дня полки Калмыкова находились в резерве и обеспечивали безопасность тыла дивизии, продвижение ее обозов. Но командующий 4-й армией Лазаревич посчитал «недопустимым оставление 89-й бригады для охраны тылов»[42] и потребовал немедленно выдвинуть ее вперед.
Приказ был исполнен. Передовой 265-й стрелковый полк под командованием А. П. Кононова за двое суток прошел без привалов и отдыха около 140 верст и первым достиг линии авангардных частей наступающей армии. Вскоре он уже принял участие в жестоком бою за станцию Рыково. Разбитый противник оставил там 12 орудий, массу стрелкового оружия, боеприпасов и продовольствия.
Войска Врангеля бежали в Крым, надеясь еще одну зиму отсидеться под прикрытием сплошной сети укрепленных позиций на Перекопском перешейке и за Чонгарским проливом. Нелегко было угнаться за бешеной конницей, нелегко давался бойцам 30-й дивизии, привыкшим в сибирской тайге к ведению своеобразной эшелонной войны, и опыт борьбы с многочисленной кавалерией на голых степных просторах.
На рассвете 31 октября 270-й Белорецкий полк 90-й стрелковой бригады, окрыленный быстрым захватом села Веселого, повел наступление на Елизаветовку. Командир белоречан не принял во внимание, что еще накануне полк утратил непосредственное взаимодействие с соседями на обоих флангах, а также потерял связь с командованием бригады и дивизии.
Один из батальонов после короткой стычки с боевым охранением противника ворвался на окраину села, и все ждали, что с вводом в бой остальных сил полка судьба Елизаветовки будет решена.
Правда, уже тогда в тылах сновали какие-то конные разъезды. Сразу выяснить их принадлежность не потрудились, благодушно посчитали за своих, а они как-то незаметно разрослись в два полка из корпуса генерала Абрамова.
Первый удар кавалеристы противника нанесли по позициям полковой артиллерии. Батарейцы также приняли конных за кавалерийский полк своей дивизии, а когда спохватились, было уже поздно. В упор прямой наводкой расстрелять атакующих не смогли. Взялись за винтовки. Политрук Фрей и помощник командира батареи Путилов возглавили контратаку. Но штыки против сабель — не сила. Началась страшная рубка.
Расправившись с артиллеристами, противник с тыла врезался в боевые порядки батальонов и окружил их. Запас винтовочных патронов у стрелков быстро иссяк. Пулеметных лент было достаточно, но пулеметы один за другим выходили из строя: следовали осечки, патроны заклинивались. Пулеметчики первыми гибли под вороненой сталью казачьих клинков.
Свыше шести часов 270-й Белорецкий полк бился один на один с отборными эскадронами конницы. Лишь после полудня на место катастрофы прибыл 269-й Богоявленско-Архангельский полк, а затем и 265-й полк из бригады Калмыкова. Спасли немногих. В живых из полка, который еще вчера насчитывал свыше двух тысяч бойцов, осталось всего семьсот пятьдесят человек, да и те в большинстве покалеченные, израненные.
Таких больших потерь 30-я дивизия еще никогда не имела.
2 ноября 1920 года павшие под Елизаветовкой были погребены со всеми воинскими почестями в огромной братской могиле[43]. Тяжелы были для всех минуты прощания, особенно для Калмыкова. Ведь с ними он шел партизанскими тропами легендарного рейда, делил тяготы отступления к Вятке и радость побед недавнего Сибирского похода.
Три основные ошибки явились причиной гибели 270-го полка. Вскрыты они были тотчас же, по горячим следам и послужили серьезным уроком для всего командного состава дивизии.
Во-первых, командир белоречан не позаботился о крепости флангов и тыла при встрече с конницей, которая по природе своей стремится к ударам по менее защищенным местам.
Во-вторых, не внял и комбриг Окулич со своими помощниками предупреждению штаба дивизии о том, что в районе Веселое — Елизаветовка группируются крупные силы врангелевской конницы. Командование бригады не приняло оперативных мер к усилению своего авангарда.
В-третьих, автоматический огонь пулеметы не вели. Били по врагу, как и стрелки, одиночными выстрелами. Ранней зимы на юге никто не ждал. В пулеметах оставалась летняя смазка. А утром ударил морозец, небольшой, градусов в десять, но отогреть пулеметы было негде и нечем.
Трагедия, постигшая один из лучших полков дивизии, не расстроила ряды тридцатников. В день похорон павших под Елизаветовкой полки бригады Ильи Смирнова достойно отсалютовали старым товарищам взятием Ново-Алексеевки, а в ночь на 3 ноября они же первыми бросились на штурм Сальковских и Джимбулукских укреплений врага, одолели почти голыми руками проволочные заграждения, ворвались в окопы с перекрытиями и бетонированными блиндажами.
Сбитый с предмостных твердынь, враг ушел за Сиваш под защиту более мощных и, как казалось ему, вообще недоступных укреплений.
«На плечах противника, вслед за эскадронами 1-й Конной армии ворваться в Крым через Чонгарский и Сивашский мосты!» — таким был новый приказ начдива, и теперь он прямо адресовался и бригаде Калмыкова.
Поход от приднепровских плавней до Джимбулука, беспрерывные тяжелые бои последних дней явились для авангардных частей И. К. Смирнова пределом их сил и возможностей. Начальник 30-й дивизии на ходу произвел перегруппировку и выдвинул на линию огня свежие полки.
Бригада Александра Окулича ринулась прямо на юг, к Сивашскому железнодорожному мосту, а бойцы 266-го и 267-го полков бригады Михаила Калмыкова, пройдя через боевые порядки красноуфимцев Смирнова, в ночь на 4 ноября повернули резко влево и взяли курс на Чонгарский пешеходно-гужевой мост.
— Даешь Крым! — под этим кличем пробивались уральцы и сибиряки по солончаковой земле Чонгарского полуострова.
Ледяной ветер, напоенный удушливо-смрадной горечью Сиваша, сек лица, распирал легкие. За пять часов наступления передовые полки обеих бригад, одолев нормы суточных переходов, почти одновременно вышли к урезу Гнилого моря на заданных им направлениях. И все-таки опоздали. Задачу форсирования с ходу решить было невозможно.
Первоуральцы 268-го полка Я. М. Кривощекова остановились перед пролетами взорванного Сивашского железнодорожного моста. Осадил коня и комбриг Калмыков, выскочивший с головным дозором малышевцев 266-го полка к Чонгарской переправе. Деревянный пешеходно-гужевой мост пылал. Стропила рушились в багряно-свинцовые воды пролива, вздымая ввысь трассы огненных искр.
42
ЦГАСА, ф. 182, оп. 3, ед. хр. 202, л. 13.
43
В октябре 1957 года на этом месте был воздвигнут обелиск, на постаменте которого высечены слова: «Вечная слава борцам за власть Советов. Здесь 2 ноября 1920 года похоронены воины 270-го Белорецкого полка 30-й Иркутской дивизии имени ВЦИКа. Сохраним навечно память о погибших героях седого Урала, таежной Сибири и Башкирии».
В те же дни село Елизаветовка было переименовано в село Белорецкое.