Страница 4 из 12
Дальнейший маршрут был составлен еще по прибытию, он не отличался оригинальностью, да и каким он мог еще быть? Из порта до терминала транспортной магистрали, потом в вагоне на магнитной подвеске до собственно осевой конструкции - до лифтовых терминалов, и дальше на лифте вниз, на внутреннюю поверхность. Так было всегда и везде. Только не здесь, где ничего не работало. Препятствия могли поджидать на любом этапе пути.
Рогера не оставляло двойственное чувство нереальности, навязчивого ночного кошмара. В знакомых местах, похожих не те, в каких он бывал сотни раз, он видел пустоту и неустроенность. Там, где он всегда проходил не только без опасений, но порой просто на автомате, даже не замечая деталей обстановки, двигаться надо было с осторожностью, рискуя нечаянно попасть в помещение с невесомостью, а то и вовсе без воздуха. И ни одной живой души вокруг! А он еще воображал, что город окажется перенаселенным.
Через пару часов целенаправленного движения он, наконец, попал в один из коридоров центрального ствола. Освещение включилось, но транспортеры, которые должны двигаться вдоль коридора в оба конца, все-таки не работали. Рогер шел вдоль них пешком, за ним бесшумно скользила в воздухе инерционная платформа с припасами.
Выход в транспортный терминал открылся неожиданно. Помещение было огромным - потолок располагался на высоте в несколько десятков метров, плавно понижаясь по направлению к шлюзам. На перронах стояли несколько составов вагонов на магнитной подвеске. На первый взгляд, все работало. Рогер выбрал поезд покороче, всего из трех вагонов. Как только он подошел ближе, двери вагонов гостеприимно отворились. Ну что же, в путь!
Рогер разместил свою поклажу в проходе между креслами и остался стоять, взявшись за поручень. Торжественной встречи он так и не дождался, а неотложные дела призывают двигаться далее. Может быть приветственный митинг запланирован на том конце магистрали, на терминале в оси? Ситуация такова, что все может быть. Что же тут творится, черт вас всех побери?
Герметичные двери закрылись. Рогер на всякий случай одел гермошлем, обычно висящий у него за спиной в виде капюшона - вдруг механика герметизации поезда даст сбой. Через прозрачные стены и потолок было видно, что вагон тронулся - мимо, все ускоряясь, поплыл перрон, потолок терминала становился все ниже и ниже. Поезд прошел, не снижая скорости, через входные ворота шлюза, которые немедленно закрылись за ним. Впереди по ходу поезда открылась внешняя крышка шлюза, и поезд вырвался на поверхность консоли.
Мимо мелькали опоры системы магнитного подвеса, высоко в черном небе висели арки солнечной люстры, они казались неподвижными по контрасту с быстро проносящимися мимо внешними конструкциями консоли. Скорость поезда все увеличивалась, и величественная картина колец солнечной люстры пришла в неторопливое движение. Кольца со сверкающими зеркалами уходили все дальше в пространство, на их место надвигались новые, нависающие все ниже и ниже. Минут через двадцать показались элементы крепления колец, тончайшие нити - такими они казались с поверхности консоли - сверкая на солнце, уходили в невозможную вышину и терялись где-то в районе солнечных зеркал.
Торец "драма" становился все ближе, отсюда было видно, что зеркала люстры, вместо того, чтобы собирать весь солнечный свет на определенном участке торцевой поверхности - там, где расположены вторичные зеркала - разбрасывает его по всей этой поверхности случайными пятнами. Приглядевшись, Рогер заметил, что пятна эти лежат гуще к оси всей конструкции. Оставалось предположить, что некто, настраивавший Систему люстры, не дал себе труда довести дело до конца, а задал простейший режим освещения поверхности осевой конструкции - оттуда свет худо-бедно мог рассеиваться и на внутреннюю поверхность. Но из-за вращения люстры эта программа постоянно сбивалась, и освещение получалось неравномерным - как в пространстве, так и во времени.
Только сейчас Рогер попытался представить себе, как это должно выглядеть с внутренней поверхности: на оси периодически разгорается и тухнет световое пятно, свет падает то с одной, то с другой стороны. Там, видимо, царит постоянный полумрак, то более светлый, то сгущающийся в вечерний сумрак. Но ночь так и не наступает, так же, впрочем, как и ясный день. Картина довольно мрачная получилась. Но, как бы то ни было, Рогер надеялся, что на месте все прояснится. Главное - попасть на внутреннюю поверхность.
Поезд начал замедлять ход - ускорения при этом Рогер никакого не ощутил, его съедали инерционные компенсаторы - и, как всегда неожиданно, влетел в шлюз. Наступила темнота - зажглось освещение. Через мгновение открылись входные ворота шлюза, и поезд подошел к перрону. Прибыли! А где же встречающие? Терминал был пуст, так же как и с другой стороны магистрали. Почему-то это его не удивило...
Рогер брел вдоль перрона, не снимая гермошлема, и осматривал открывающиеся ему окрестности. Платформа с поклажей послушно плыла за ним. Он прилежно обошел весь зал терминала - никого. Пустота, тишина, простор и яркий свет. Хорошо, тогда надо двигаться к лифтам. Путь он проложил, воспользовавшись пиратской копией карты. По пассажирскому коридору он не пошел, был путь короче. Пролегал он через багажные и грузовые склады, и выводил прямиком к лифтам. И хотя пришлось открыть с десяток дверей различной конструкции, в основном сдвигающихся в сторону или вверх, с картой это было сделать легко.
Внезапно он понял, что казалось ему таким странным во всем этом окружении - всеми этими помещениями, поездами и транспортерами никогда не пользовались! Не было каких-то неуловимых, труднообъяснимых, но совершенно очевидных признаков того, что всеми этими вещами кто-то когда-то пользовался. Никто не открывал раньше эти двери, не ездил на пассажирских транспортерах, никто не пересекал стокилометровую пропасть между осью и консолью на магнитном поезде. Он это сделал первым. Теперь он в этом был твердо убежден. Какой-то космический город-призрак! Диаметром двести километров. Нет, надо срочно попасть на внутреннюю поверхность!
Лифтовый терминал был многоэтажным. Вход в лифтовую кабину производился с четырех этажей. Да и сама кабина лифта, предназначенная, как обычно, для одновременной перевозки тысяч человек, была многоэтажной. Подавленный новообретенным знанием, Рогер решил сделать паузу. Да и перекусить совсем не мешало бы. К своему удивлению, на одном из посадочных этажей он обнаружил маленькое кафе с десятком столиков - такое же безлюдное, как и все окружающие помещения. Кафе стандартное, такие кафе проектируются вместе с терминалом и автоматически строятся тоже вместе с ним. Он оглядел помещение, заглянул в отсек автоматической кухни. Все было пусто, продуктов на складе не было. Не беда, продукты у него были с собой, и столики кафе оказались очень кстати.
Возня с закусками и напитками немного успокоила Рогера, который, по правде говоря, был несколько угнетен всей этой открывшейся ему картиной. Закончив трапезу, он направился к лифту. Интересно, какой график движения у этой кабины? На первый взгляд, этим лифтом тоже ни разу не пользовались. Сдвинется ли он с места, если в него зайдет первый в его истории пассажир или будет ждать, пока не заполнятся все места? Шутки в сторону, усовершенствованный "поводок" вполне разобрался с командами лифта и процедура отправления кабины началась. Опять герметизация - лифту предстояло двигаться в безвоздушном пространстве.
Чтобы встретить возможные неожиданности лицом к лицу, Рогер вышел на обзорную палубу лифта. Пока с нее открывался вид только на один из посадочных этажей. Но во время движения отсюда должно быть хорошо видно внутреннюю поверхность. Рогер встал вблизи от прозрачной стены обзорной палубы, к той, которая будет обращена в сторону внутренней поверхности. Другая сторона все время движения будет обращена к внутренней поверхности торца "драма". Родж заранее знал, что он мог бы там увидеть. Весь путь вниз составлял около ста километров. На первой паре десятков километров торец не был загерметизирован - давление воздуха на такой высоте слишком мало, и утечкой воздуха через торец можно пренебречь. Ниже пойдут "паруса" - тонкая мембрана, отделяющая внутренний объем от открытого космоса. Чем ближе к внутренней поверхности, тем "паруса" становятся толще и "жилистей" - через них проходит все больше сверхпрочных нитей, придающих им жесткость. У самой поверхности начинается сплошная карбопластовая стена, и смотреть становится совсем уж не на что.