Страница 11 из 82
В голове у Блу царила полная сумятица.
Голос Ронана был ровным:
– Я называл ее Сироткой.
Глава 7
Адам предложил отправиться в Кэйбсуотер, так что они повезли девочку туда. Он еще не знал, что они станут делать, когда приедут, просто это было первым, что пришло ему в голову. Нет, на самом деле – вторым. Первая мысль была до того постыдной, что он сразу же раскаялся в ней.
Он взглянул на нее лишь раз и сразу подумал, что, будь она очередным ночным ужасом, они могли бы просто убить ее или оставить где-нибудь. Секунду спустя… нет, даже полсекунды… он возненавидел себя за такие мысли. Именно такие мысли могли появиться у сына его отца. "Что, хочешь уйти? Собрался уходить? Это твои вещи? Поверь мне, если бы мне разрешили тебя отпустить, я бы самолично сбросил тебя в какую-нибудь канаву. С тобой одни сплошные проблемы".
Он ненавидел себя и ненавидел своего отца, а затем отдал эту ненависть Кэйбсуотеру в своей голове, и Кэйбсуотер унес ее прочь.
А сейчас они были в самом Кэйбсуотере во плоти, следуя второй мысли Адама, которая, к его большому сожалению, не оказалась первой. Они везли Сиротку к матери Ронана, Авроре. Они стояли на поле, которое ранее приметили с воздуха – поле, где был выложен огромный ворон из ракушек. Гэнси не мог объехать разбросанные там и сям ракушки, но старался не наезжать на само изображение. Адам очень ценил эту часть Гэнси и его бесконечную заботу обо всем, что было отдано на его попечение.
Машина остановилась. Гэнси, Блу и Адам вышли наружу. Ронан и его странная маленькая девочка остались внутри. Похоже, они о чем-то договаривались.
Они ждали.
Снаружи, изорванное вершинами далеких гор серое небо низко нависло над полем и над коричнево-красно-черными деревьями Кэйбсуотера. Стоя здесь, вполне можно было поверить, что перед ними обычный лес на обычной горе в Вирджинии. Но если достаточно долго всматриваться в Кэйбсуотер, всматриваться как полагается, можно было увидеть парившие среди деревьев тайны. Тени рогатых животных, которые никогда не выходили на свет. Мерцающие огоньки светлячков из совсем другого лета. Шелест крыльев, шум огромного стада, никогда не показывавшегося на глаза.
Магия.
Находясь так близко к лесу, Адам чувствовал себя… Адамом. Его голова была забита тривиальным ощущением подвернутого на поясе комбинезона и столь же тривиальными мыслями о завтрашней контрольной работе по литературе. Казалось бы, когда он был так близко к Кэйбсуотеру, ему следовало бы стать более чужим для реального мира, более иным, но, на самом деле, чем ближе он был к лесу, тем яснее осознавал свое присутствие в этом мире. Когда его физическое тело могло протянуть руку и коснуться леса, его разуму не было нужды отправляться в далекое путешествие, чтобы общаться с Кэйбсуотером.
Подумать только, до всех этих событий у него совершенно не было никаких предчувствий о том, чем для него станет это место. Хотя, может, это и не так. Такое мощное волшебство – и сила в целом – требовали веры в предпосылки.
Гэнси говорил по телефону. Адам отошел отлить. Ронан оставался в машине.
Адам присоединился к Блу, стоявшей по другую сторону автомобиля. Он изо всех сил старался не смотреть на ее грудь и губы. Адам и Блу больше не были вместе – по крайней мере, в том смысле, насколько они могли быть вместе раньше, но даже их разрыв и осознание правильности этого решения для них обоих не умаляли эстетической привлекательности определенных частей тела. Ее волосы стали еще более непослушными с момента их первой встречи, и многочисленные заколки уже не могли удержать их; губы выглядели более развратно и явно жаждали запретных поцелуев; осанка приобрела жесткость, обострявшуюся пережитым горем и опасностью.
– Думаю, нам с тобой надо поговорить о… – сказала она. Предложение прозвучало незаконченным, и при этом она не сводила глаз с Гэнси. Адам гадал, знает ли она, каким откровенным был ее взгляд. Был ли этот взгляд хоть раз таким же жадным, когда она смотрела на него?
– Да, – ответил он, слишком поздно осознав, что она, вероятно, хотела обсудить поиски Глендауэра и его милость, а не признаваться в тайной связи с Гэнси. Ну, им в любом случае нужно было поговорить и об этом тоже.
– Когда?
– Я позвоню тебе сегодня вечером. Нет, погоди, у меня работа. Завтра после школы?
Они оба кивнули. У них был план.
Гэнси все еще говорил по телефону:
– Нет, здесь почти нет машин, если только вечером не играют в бинго. Шаттл? Сколько же людей ты пригласила? Представить не могу… о! Может быть, договориться об аренде автобуса?
– КЕРА!
Блу и Гэнси вздрогнули от этого яростного вопля. Адам, узнавший кличку, которую Ронану дала Чейнсо, поднял глаза, осматривая небо.
– Господи Боже! – прорычал Ронан. – Прекрати, ты просто невыносима.
Воронье имя Ронана выкрикнула вовсе не Чейнсо, а маленькая тощая Сиротка. Она свернулась крохотным клубком в бесцветной полевой траве за машиной и больше напоминала кучу тряпья, нежели живое существо. Она раскачивалась из стороны в сторону и отказывалась вставать. Когда Ронан что-то прошипел ей, она снова выкрикнула ему в лицо. Не детским криком – звериным.
Адам видел множество сновидений Ронана, претворенных в реальность, и знал, сколь свирепыми, прекрасными, ужасающими и капризными они могли быть. Но эта девочка вобрала в себя больше сущности Ронана, чем все предыдущие творения. Перепуганное мелкое чудовище.
– У меня тут апокалипсис. Пришли мне СМС, если придумаешь еще что-нибудь, – Гэнси выключил телефон. – Что это с ней?
В его голосе слышалась нерешительность, словно он не был уверен, действительно ли с ней что-то не так, или же это ее нормальное состояние.
– Она не хочет идти в лес, – ответил Ронан. Нагнувшись, он бесцеремонно сгреб девочку в охапку и зашагал к лесной опушке. Теперь, когда ее тоненькие ножки свешивались из-под его руки, можно было отчетливо разглядеть, что они оканчивались изящными копытцами.
Стоя рядом с Адамом, Блу на мгновение прижала кончики пальцев к губам и снова опустила руку.
– О, Ронан! – тихо произнесла она. Это прозвучало так, как если бы кто-то прошептал «о, Господи!»
Это невозможно. Сновиденное существо было девочкой, и не было ею. Она была сиротой; они не были родителями. Адам не мог судить Ронана за столь необъятные сновидения, он и сам занимался магией, которую не мог понять до конца. В эти дни все они протягивали руки к небу, надеясь увидеть там комету. Единственным отличием было то, что необузданная и разрастающаяся вселенная Ронана Линча существовала в его собственной голове.
– Excelsior[8], – сказал Гэнси.
–––
Они вошли следом за Ронаном.
По лесу плыло тихое бормотание Кэйбсуотера, в кронах старых осенних деревьев шептались голоса, растворяясь в древних, покрытых мхом валунах. Это место означало для каждого из них что-то свое. Адам, смотритель леса, заключил с ним сделку, пообещав быть его руками и глазами. Способность Блу к усилению энергетических потоков тоже была каким-то образом связана с ним. Ронан, Грейуорен, был здесь задолго до всех прочих, достаточно рано, чтобы оставить на камнях слова, написанные его рукой. Гэнси… Гэнси просто любил его, и в этой любви смешались священный страх, благоговейный трепет и обожание.
Над головами деревья перешептывались на своем секретном языке… и на латыни… и на искаженной версии обоих, вплетая в разговор английские слова. Они совсем не говорили по-английски, когда ребята впервые пришли в лес, но они учились. И учились быстро. Адам подозревал, что в этом стремительном языковом развитии крылась какая-то тайна. Действительно ли они были первыми англоговорящими людьми, повстречавшимися этим деревьям? И если нет, почему деревья пытались овладеть английским только сейчас? И почему латынь?
8
лат.: все выше