Страница 8 из 24
Финарато глядел на нее круглыми глазами, онемев от ужаса. Ондхон спохватилась:
- Родной мой, не принимай мои рассказы так близко к сердцу! Тут уж ничего не поделаешь - зло и искажения присутствовали в Арде изначально и должны были вылиться в какое-либо черное дело. Так уж было предначертано. Но из всех злых дел Мелько это, конечно, самое отвратительное. Наверное, тех авари, которые послужили родоначальниками проклятого племени, можно было спасти и исцелить, но никого из них не осталось в живых. Когда Мелько заточили в темнице Мандоса, его помощник Саурон продолжил опыты и получил результаты. В прошлый свой поход я узнала, что этот негодяй занимается выращиванием злых тварей. Он собрал духов майа, самых мелких и слабых, совратил, пообещав, что увеличит их силу и поселил в телах животных, волков и летучих мышей-вампиров, причем водворял дух в тело в момент рождения, так что они оказывались связаны накрепко. Так появились оборотни. Некоторые стали очень сильны и могут принимать несколько обликов, они намного крупнее своих прародителей и их очень непросто уничтожить. Вернувшись, я рассказала Валар об этих опытах, но почему-то они не поспешили пресечь деятельность Саурона, а теперь процесс не остановить - все эти твари размножаются сами.
- А эти... "орки"? - спросил Финарато, - что, их уже никак не исцелить?
- Никак. - подтвердила Ондхон, - Мелько все же самый сильный и искусный из Валар, он не смог создать настоящую живую феа, но сумел обрубить все ненужное для его замыслов. Вселение феа в новорожденного младенца - это очень сложный и тонкий процесс. Ведь душа - это не сразу единое и неразрывное целое, она строится из нескольких частей. Что-то переходит от родителей - некоторые черты характера, какие-то склонности, родовая память, кое-что добавляется из общей памяти Арды. А извне, от Эру, приходит искра Абсолютного Духа, самой сути, которая предопределяет и делает возможной жизнь и развитие созданной феа. Для орков Мелько нарушил этот процесс, и теперь эти несчастные обладают лишь очень ограниченным кусочком души, обрезком, из которого уже невозможно восстановить целое. Их можно только уничтожить, вывести под корень, как сорную траву. Мои слова кажутся тебе жестокими, но поверь, это единственная возможность избавиться от этого зла. Не знаю, может быть, Единый сможет восстановить обрезки их феар, но они пока не уходят из Арды, не возвращаются к Создателю, а тут же перепрыгивают в новорожденных орчат. Чтобы их души оказались у Эру, этот народ должен перестать существовать.
- А Валар? Ты рассказала им? Что сказали они?
- Рассказала. Но они ничего не ответили. Я не знаю их мыслей и планов, не могу советовать им, как поступить. Поэтому я ушла сюда, чтобы не торопясь, спокойно обдумать все. Нельзя делать поспешные выводы, ведь Валар знают намного больше нас и видят дальше. Во всем, что происходит в Арде, есть какой-то смысл, которого мы не знаем, хотя очень хотелось бы понять. И все-таки мне грустно. Хочется исправить зло, а я бессильна что-либо сделать.
Финарато покрепче взял ее за руку. Разные чувства переполняли его сердце. Он был опечален и встревожен услышанным, сочувствовал Ондхон, не умея найти слов утешения, но радовался, что она говорила с ним, как со взрослым, доверяла свои тайные мысли.
Долго они брели по лесу, то продолжая беседу, то молча, слушая лесную тишину. Устав, остановились в распадке между скал, развели небольшой костер. Ондхон сидела, глядя в огонь, Финарато вытянулся рядом, закинув руки за голову. За время прогулки Ойорандель немного пришла в себя, повеселела и теперь развлекала своего юного друга разными случаями из путешествий. Финарато попросил спеть что-нибудь. И вот тогда она впервые показала своему ученику, как звучит Песнь Могущества. Ондхон пела и перед взором изумленного Финарато проходили образы того, что было, есть и будет. Потом она объяснила ему, что есть разные Песни: созидающие, разрушающие, изменяющие, притягивающие. Это была Песнь, видящая вдаль. С ее помощью можно было узреть нечто, отдаленное во времени или в пространстве, заглянуть в будущее. Финарато хорошо научился владеть этой песней, а потом и многими другими. Ондхон была хорошим учителем, а Финарато - старательным и талантливым учеником. После той первой прогулки она нередко уводила юного нолдо далеко в леса, в горы или по берегу моря и показывала ему действие разных песен, а потом обучала ими пользоваться. Для Финарато открывался новый, удивительный мир. Играть на струнах Мироздания было захватывающе интересно, иногда даже немного страшновато, когда приходило понимание, какими силами он повелевает. Ондхон всегда остерегала его, чтобы он не увлекался и нечаянно не причинил какого-либо зла. И Финарато считал своей обязанностью просчитывать последствия каждого применения Песни.
В тот раз Ондхон действительно осталась в Валиноре надолго. Приходилось ей, конечно, иногда летать в Среднеземье по поручению Валар, но эти отлучки были краткими и проходили незаметно для Финарато. У него хватало всяких дел. Ойорандель не слишком напрягала его учебой, а он, как и многие юноши, увлекался множеством разных вещей, азартно хватался за всякое новое дело. А еще друзья, праздники, песни и танцы. Но Финарато всегда знал, что Ондхон где-то недалеко, что можно примчаться к ней в любой момент, рассказать о своих делах, расспросить о чем-нибудь, посоветоваться. И это наполняло его душу спокойствием и уверенностью.
В те дни Ондхон жила в Тирионе. Она как-то понемногу сблизилась со своим мужем, отношения их стали ровными. Онткоа перестал винить ее в том, что у них нет детей, в Валиноре он глубоко увлекся работой с камнем и металлом, стал одним из лучших учеников Ауле, работал и с Махтаном и с Феанором. Детей у них по-прежнему не было (Ондхон и не могла их иметь, пока в ней жила чужеродная сила Майа), и он все свои силы и время отдавал работе, она стала его детищем, смыслом жизни. Онткоа полюбил ученика своей жены и взялся учить Финарато своему искусству. Тот был счастлив - поучиться у такого мастера!
Те годы Финарато вспоминал, как самое светлое время своей жизни. Сколько всего радостного и интересного с ним происходило! Он жил то в Тирионе, то в Альквалондэ и везде его ждала радость, везде были друзья и добрые учителя, везде его ждали новые удивительные открытия и увлекательные занятия. Все его любили, и он всех любил.
А полдень Валинора между тем близился к закату. Мелько был выпущен из Мандоса и бродил меж Нолдор, сея смуту и раздор. Братья отца ссорились между собой, сыновья Феанора, вторя отцу, стали относиться к другим принцам Нолдор с гордым пренебрежением. Но Финарато не хотел замечать зловещих признаков. Он продолжал дружить со всеми, особенно с Турукано, своим одногодком. Весело носились они верхом на конях Оромэ по полям и лугам. Финарато пробовал научить своего лучшего друга песням могущества, но у того плохо получалось и не слишком увлекало это занятие. Зато в работе с камнями и металлами, в спортивных играх и исследовательских походах они всегда были вместе. Однажды, никому не сказав, они вдвоем отправились исследовать огромную пещеру в юго-западном нагорье. Забрались глубоко и не заметили, как надышались ядовитым газом и, лишившись сил, не могли выбраться. Вот тогда им стало по-настоящему страшно. Но Ондхон почувствовала, что с Финарато что-то неладно и разыскала их. Вытащив обоих наружу, она дала им урок врачевания, а затем крепко отругала. Вскоре после того случая она научила Финарато посылать сигнал сквозь пространство и слышать ответ. В отличие от беззаботного юноши, она хорошо чувствовала надвигающийся мрак. Этот "привет" из пещеры был одним из признаков растущего зла. А когда у Финарато был день рождения, Ондхон подарила ему маленький синий кристалл, не отличавшийся особой красотой, и велела всегда носить с собой. Объяснила, что это не украшение, а защита и связь с ней.
- Я вложила в этот невзрачный камешек немалую часть своей силы, это даже не минерал, а свернутая в кристалл Песнь Могущества, пока все с тобой в порядке, он никак не будет себя проявлять, а если случится что-нибудь плохое, вытащи его и сожми в руке.