Искатели необычайных автографов

Многих умников мудрее!

Жонглер кончил петь, сделал сальто и с последним ударом бубна очутился на земле. Однако долго ему на ней пробыть не пришлось: восхищенные зрители подхватили его на руки и принялись качать.

- Молодец, жонглер! - кричали ему со всех сторон. - Браво! Брависсимо!!

Но больше всех надрывался Фило. Мате смотрел на него в высшей степени неодобрительно: можно ли так неистовствовать!

- Немудрено! - оправдывался тот. - Ведь это талант! Понимаете, настоящий талант...

- Я понимаю только одно, - сказал Мате, тревожно оглядываясь, - из-за ваших воплей на нас обратили внимание.

- Этого только недоставало!

Фило повернул голову и обмер: на него уставилась ощеренная волчья пасть.

- Поглядите-ка на них! - сказал "волк". - Я таких ряженых сроду не видывал. Эй, красавчики, вы кем нарядились?

Фило растерянно покосился на Мате: что отвечать? Но тот знал это не лучше его самого.

- Э, да они никак немые, - издевательски продолжал "волк". - Сейчас мы им языки поразвяжем.

- Стойте! - вмешался "барашек", который тоже оказался рядом. - Уж не генуэзцы ли к нам пожаловали?

- Генуэзцы, генуэзцы! - зашумели кругом. - Больше некому! Эй, баран, беги скорее за стражей, а уж мы их покуда покараулим, голубчиков.

"Беда! - решил Мате. - Надо спасаться"

- Погодите, друзья! - отчаянно закричал он. - Какие мы генуэзцы? Мы ученые!

Фило схватился за голову. Что он говорит! Ну, теперь они пропали окончательно...

- Ах, вот оно что, они ученые! - злорадно загалдели обступившие их чудища. - Откуда же? Уж не из Ослании ли? А может быть, из Болвании?

- Да что там разбираться, - рассудил "волк", - качай их, обсыпай мелом! Да погуще - пусть знают нашу щедрость!

Спустя мгновение бедных путешественников было не узнать. Выбеленные с ног до головы, они походили на мельников или на снежного человека, если только таковой существует. Но тут, на их счастье, снова запел жонглер, и все невольно обернулись в его сторону. Передышка была короткой, и все же она решила исход дела.

- Бежим! - шепнул Мате.

И друзья изо всех сил пустились наутек.

В ЯМЕ

Фило и Мате бежали, петляя по переулкам, то и дело спотыкаясь и подбадривая друг друга. Как сквозь сон, долетали до них сзади крики и улюлюканье. Но постепенно они затихли, и на пустынной, захолустной улочке беглецы рискнули, наконец, отдышаться.

- Фу-у-у! - в изнеможении выдохнул Фило, обтирая лицо платком. - Ну и заварушка! Никогда не испытывал ничего подобного.

- А все ваши неуместные восторги, - упрекнул его Мате.

- Вы тоже хороши, - добродушно отозвался Фило. - И дернула вас нелегкая сболтнуть, что мы ученые...

Мате вынужден был сознаться, что это не самый умный поступок в его жизни. Зато средневековый карнавал раскрылся ему во всей красе.

- И как, нравится? - иронически поинтересовался Фило, выколачивая из себя тучи белой пыли.

- В общем, неплохо. Только не все понятно. Что, например, означает это чрезмерное прославление шутов и дураков? Послушать вашего жонглера, так дураки - соль земли. А что говорит Омар Хайям? Он говорит: "Водясь с глупцом, не оберешься срама".

Фило предостерегающе поднял палец.

- Осторожно, предубеждение! Дурак дураку рознь. Иной раз люди, которых считают дураками, на поверку оказываются честными, храбрыми, готовыми рисковать жизнью за доброе дело и к тому же вовсе не глупыми. Заметьте: дураками их называют не такие же, как они, простодушные и самоотверженные, а злыдни, живущие по закону: все для себя и ничего для других.

- А ведь верно, - раздумчиво произнес Мате. - Вот и в народных сказках герой сплошь да рядом сперва дурачок, а под конец - добрый молодец. Возьмите нашего русского Иванушку-дурачка...

Фило нашел, что пример отличный, но тут же заметил, что их можно привести куда больше. Шут, дурак, безумец - эти образы постоянно встречаются не только в устном народном творчестве, но и в прославленных произведениях литературы. Иные литературные герои совершенно сознательно придуриваются или надевают на себя маску безумца. Вот хоть бравый солдат Швейк. Кто он? Идиот, как называет его поручик Лукач, или умница?

- Ни то, ни другое, - сказал Мате. - Швейк - умница, прикидывающийся идиотом. Это дает ему возможность излагать свои мысли без оглядки на Бога и короля. Способ, вполне подходящий для персонажа комического.

-Только ли для комического? - возразил Фило. - Безумцем прикидывается и трагический Гамлет30. А для чего? Не для того ли, чтобы противопоставить свое ложное безумие ложной мудрости Полония и подлости Клавдия?

-Ложное безумие против ложной мудрости... - задумчиво повторил Мате, медленно бредя куда глаза глядят рядом со своим товарищем. - Но ведь именно это мы только что видели на карнавале!

Фило удовлетворенно вздохнул, как учитель, который незаметно подвел ученика к верному выводу. Дошло наконец! Между прочим, пора бы уж Мате знать, что карнавал в средние века играл совершенно особую роль в жизни народа.

- Почему же особую? - удивился тот.

Фило нетерпеливо повел плечами.

- Сразу видно, что вы никогда не были средневековым человеком. Да ведь он совершенно задавлен сословными и религиозными предрассудками! Карнавал единственное место, где он не чувствует себя скованным. Только здесь в полной мере прорываются наружу его юмор, изобретательность, естественное стремление к свободе, радости... Чувство собственного достоинства, наконец.

- Иначе говоря, карнавал для средневекового человека - что-то вроде отдушины?

- Вот-вот. Единственная возможность побыть самим собой, хотя бы и под маской.

- Как говорится, смех - дело серьезное, - пошутил Мате.

- И весьма! Неспроста образ шута занимает такое важное место как раз в самом нешуточном литературном жанре - в трагедии. Возьмем знаменитых шутов Шекспира. Какого глубокого смысла полны подчас их дурашливые песенки и дерзкие остроты! Сыграть шекспировского шута - значит, прежде всего, сыграть роль философскую. А это не всякому под силу. Тут недолго и провалиться. Вот, помню, шел спектакль...

Фило пустился в театральные воспоминания и говорил, говорил, пока не ощутил какую-то непривычную пустоту рядом. Он обернулся - Мате исчез!