Стихотворения

Молчанье мертвое и сладостный покой.

Где сердце отдохнет и знать не будет больше

Ни страха, ни тоски. Когда ж услышу я,

Как ветер шелестит кустарником, невольно

Я сравниваю шум с той вечной тишиной!

О вечности тогда я думаю, о прошлых

Веках, давно минувших, и о тех,

Которые живут теперь на свете шумно.

И в бесконечности тогда мой тонет дух,

И сладко гибнуть мне в безбрежном этом море.

С. Саянов (1889)

Всегда любил я холм пустынный этот

И изгороди терен, оттеснивший

Пред взором край последних отдалений.

Я там сижу, гляжу - и беспредельность

Пространств за терном тесным, и безмолвий

Нечеловеческих покой сверхмирный

Впечатлеваю в дух,- и к сердцу близко

Приступит ужас... Слышу: ветр шуршащий

Отронул заросль - и сличаю в мыслях

Ту тишину глубокого покоя

И этот голос,- и воспомню вечность,

И мертвые века, и время наше,

Живущий век, и звук его... Так помысл

В неизмеримости плывет - и тонет,

И сладко мне крушенье в этом море.

Вяч. Иванов (1904)

Вечер праздничного дня. Стихотворение написано свободным одиннадцатисложным стихом, по всей видимости, весной 1820 года. Для понимания душевного настроя, который подвигнул поэта на написание идиллии, приведем некоторые его откровения: "Я падаю ниц и катаюсь по земле, вопрошая, сколько мне еще осталось прожить? Мои несчастья мне обеспечены навсегда, так сколько же мне придется их сносить? Я еле сдерживаюсь, чтобы не слать проклятья небу и природе, осудивших меня на страдания в этой жизни" (Из письма другу Джордани 24 апреля 1820 г.).

К луне. Идиллия написана свободным одиннадцатисложным стихом в Реканати. Вероятная дата ее появления - 29 июня 1820 года, то есть день рождения поэта, на что есть намеки в самом тексте.

Примечательна такая дневниковая запись: "Воспоминания, связанные с впечатлениями детства, сильнее всех других. Приятно даже вспомнить некоторые вещи, с которыми были связаны болезненные ощущения или страх. По тем же соображениям нам приятны бывают и печальные воспоминания, если породившая их причина живет в нашей памяти" (Zibaldone, 1987). А вот еще одна: "Проанализируйте свои ощущения и наиболее поэтичные плоды вашего воображения. Они вас отрешат от самого себя и от реального мира" (Zibaldone, 4513).

Сон. Идиллия написана одиннадцатисложным свободным стихом в Реканати в январе 1821 года.

По всей видимости, явившаяся во сне девушка - это или Тереза Фатторини, дочь служившего в доме Леопарди кучера, умершая от туберкулеза в 1818 года, или Мария Белардинелли, жившая по соседству, о которой Леопарди говорит в своих "Воспоминаниях". Литературным источником, вдохновившим автора, можно считать канцону Петрарки "Когда мой нежный, верный мой оплот" (CCCLIX) и его "Триумф смерти".

Одинокая жизнь. Стихотворение написано одиннадцатисложным свободным стихом в Реканати летом - осенью 1821 года. Его идея выражена поэтом в дневниковой записи: "Ненависть или скука - это не созидательные чувства и мало способствуют красноречию, ничего не давая поэзии. Природа и неодушевленные предметы неизменны, но они не разговаривают с человеком, как прежде. Наука и опыт заглушили их голос. Но когда, устав от суетного мира, человек захочет остаться один на один с красотами природы, то после некоторых усилий он сможет установить с природой контакт, пусть не столь тесный и постоянный, как в детстве, когда ребенок легко завязывает дружбу с существами и неодушевленными предметами, не причинявшими ему зла" (Zibaldone, 1550).

Консальво. Канцона написана одиннадцатисложным свободным стихом во Флоренции осенью 1832 или весной 1833 года и пользовалась особой известностью среди критиков и читателей в эпоху романтизма. Эта "новелла в стихах", как ее называют, входит в цикл любовной лирики, связанный с именем Фанни Тарджони Тодзетти. Сюда же относятся "Аспазия", "Неотвязная мысль", "К себе самому", "Любовь и Смерть". Для понимания стихотворения примечательно признание Леопарди в его "Воспоминаниях" детства и отрочества: "Познал я тогда, насколько справедливо, что душа может целиком раствориться в поцелуе и забыть обо всем на свете".

Среди литературных источников, помимо поэмы Боккаччо "Тесеида" (смерть влюбленного героя), следует назвать подражательную в духе Тассо поэму "Завоевание Гренады" Грациани. Леопарди заимствовал у своего земляка, малоизвестного поэта XVII века, как имена героев Консальво и Эльвира, так и центральную сцену прощального поцелуя. Имя Грациани он упомянул в своей "Хрестоматии итальянской поэзии".

К своей Донне. В канцоне пять равновеликих строф из одиннадцатисложных и семисложных строк. В каждой строфе своя схема расположения перекрестных рифм; смежные рифмы в конце строфы, неизменно свободны восьмая и еще две любые строки.

По признанию автора, канцона сочинена за шесть дней в Реканати в сентябре 1823 года. При ее издании Леопарди настоял, чтобы обращение Донна писалось с прописной буквы, и уведомил читателей не усматривать в героине реальную личность, а, поставив местоимение в третьем лице, он как бы устранился от лирического героя.

Мысль о пропасти, существующей между воображаемым образом и реальной женщиной, поэт высказал также в одном из писем: "Часто на несколько дней я избегал встреч с предметом моих воздыханий, который являлся мне в сладких сновидениях, ибо был уверен, что очарование рассеется при встрече наяву. Но я продолжал постоянно о нем думать и лелеять в моем воображении, каким он предстал мне во сне. Что это, безумие? Или я мечтатель?" (23 июня 1823). Канцона, как и следующая за ней эпистола, отражает душевную растерянность поэта, когда после взлета вдохновения и написания цикла малых идиллий наступил временный застой, на что он часто сетует в своих письмах.

...вечная идея - идея Платона, о чем автор пишет в своем дневнике: "Платонова система идей, существующих в себе вне материальных вещей, вечна, неизменна и независима от материального мира и от Бога. Это вовсе не химера, прихоть, каприз, произвол или фантазия, а то, что вызывает восхищение человеком античности, который смог дойти до самой крайней степени отвлеченности, распознать сущность вещей и подвести наше сознание к восприятию абстрактной сущности красоты и уродства, добра и зла, истины и лжи... И теперь, когда идеи Платона считаются ложными, ясно одно, что любое абсолютное отрицание и утверждение само себя перечеркивает" (Zibaldone, 1712-14).