Страница 40 из 60
На все это я смотрел как на кино, напоминающее фильм ужасов, ибо в наш вагон окружающая безысходность не просочилась. У нас тут было и что поесть, и что выпить, и как поразвлечься. И тем ощутимей была разница между тем, что мы видели, и тем, как мы жили сами.
Приторно разглагольствовали мы на тему, как тут, наверное, сложно жить, при этом открывали баночное пиво, но не такое, конечно, копеечное, которое в Москве идет задорого, а нестоящее "Пльзенское".
Ребята мои затуманились, и я, признаться, был рад этому, мне нравятся нравственные люди.
Я заговорил о нравственности, потому что один во всем поезде знал истинную цель нашего путешествия. Никакой помощи, во всяком случае с этого поезда, бедный Советский Союз не получит, вернее, получит, но она будет весьма своеобразной, он получит ее через коммерческие магазины и за большие деньги.
И вот мне предстояло как раз и осуществить эту операцию, которая бы еще раз утвердила русских в мысли, что там у них действует весьма серьезная мафия и что эта мафия сильнее государства. Это ли не лучший способ ослабить государственные структуры?
Поверьте, я это делаю из гуманных целей. Ведь когда человек перестает надеяться на государство, он начинает надеяться на себя.
Все шло как по маслу. Наши вагоны возле самой Москвы отогнали в какой-то отстойник, и буквально уже часа через три состав был полностью перегружен в новенькие грузовые автомашины.
Я выполнил свое дело и даже выставил недоуменное лицо, когда наш состав, уже, конечно, пустой, был обнаружен представителем московских властей, очень недовольным. Что в вагонах ничего не осталось.
Но документы наши были в порядке, еще бы, мы позаботились об этом много загодя, и ко мне претензий у властей не было, согласитесь, странно было бы спрашивать у тех грузивших: а не члены ли вы мафии?
Так я и объяснил властям. А ребята мои, получившие тоже весьма солидный куш, конечно, молчали.
Этим же поездом, нагруженным разного рода предметами сырья, столь необходимым на Западе (мы же не "за так" везем сюда поесть), мы через неделю отбыли обратно. А Советский Союз прибавил к своим данным о латентной преступности еще одну галочку, которая превратилась в красивое донесение:
Правительству Москвы
Правительству России
Докладная записка
Сообщается к сведению, что железнодорожный состав, о котором сообщалось ранее, везший гуманитарную помощь из стран Запада, был полностью разукомплектован на 26-м километре Киевской дороги г. Москвы (ст. Внуково).
Нами опрошены сопровождающие груз иностранные представители, и с их помощью удалось установить внешность некоторых из тех, кто участвовал в этой операции. Сопровождающий груз от Чопа офицер Главного управления МВД исчез.
Для осуществления дознания по линии Интерпола за рубеж командирован представитель МВД Нестеров.
Также сообщаю, что во время транспортировки Джурапова М.С. из следственного изолятора к месту проведения эксперимента последний скончался от сердечной недостаточности.
Уголовное дело по факту его смерти прекращено производством.
По-моему, это донесение подписал даже сам министр.
Глава 19. Наш Герой удивился
Независимо от тона и раскраски официаль
ной риторики ораторов республики, лежащей
за Атлантикой, господствующая американская
политическая традиция - нетерпимость. Она
восходит к тем временам. Когда отцы полиг
римы, не ужившиеся в Старом Свете, уплыли
за океан строить государство в соответствии
со своими взглядами. Отсюда по причинам,
коренившимся в этой американской политичес
кой традиции, неизбежен перманентный кон
фликт Соединенных Штатов со всем миром.
Функциональная роль ЦРУ - сделать все,
чтобы разрешить этот конфликт в пользу
США.
Н.Яковлев, "Война после войны"
Ему казалось, что, когда самолет приземлится, зазвучит тихое, но, как всегда, очаровательное бомболеро. В огромных сомбреро, встречая самолет, будут петь какую-нибудь южноамериканскую мелодию пятеро одетых в черное ковбоев.
Когда только началось их воздушное путешествие, от наблюдательного Нашего Героя не утаилось то, что пассажиры самолета - в основном мужчины, причем не скучающие без оставленных дома спутниц туристы, а какие-то особым образом подобранные.
Наш Герой задумался. И рейс не был объявлен, и куда летят они, он не знал толком. На какой-то остров, находящийся, судя по визе, проставленной даже не в паспорт, а рядом, - под юрисдикцией США.
За ними подошла машина, проглотила их вместе с Винченцей и собачкой и выплюнула прямо возле трапа, далеко на краю аэродрома стоявшего самолета.
Когда взлетели, НГ достал записную книжку и принялся записывать, по обыкновению своему, что-то такое, из чего намеревался когда-нибудь в будущем сделать чтение.
А когда он отвлекся, задумавшись, то увидел, что смотреть на землю не придется - шторы на иллюминаторах были плотно закрыты. И тогда он вдруг вспомнил свой недавно опубликованный роман, где была похожая сцена.
"К сожалению, не могу точно сказать, где это было, базы находились в Польше, и на Украине, и на Кавказе, но свидетельствую, что Войтецкий работал в последние месяцы перед концом войны в Атлантике. На острове. Меня хоть и везли туда в последний раз в сорок четвертом осенью на самолете с зашторенными иллюминаторами, но охранники ведь народ трепливый, говорили, что летим над водой. Я каким-то шестым чувством понимал, что это Атлантика. А потом мы гуляли с Миреком на побережье".
- Но ведь этот остров погиб, он был взорван, - сказал громко и возбужденно Наш Герой, забыв, что он вовсе не сидит за письменным столом, где можно вести себя как угодно.
И вдруг кто-то рядом, совершенно незнакомый ему человек, ответил по-русски:
- Это вы так думали и так написали. Но неужели вам не приходило в голову, что факты, которые вам удалось добыть, могли быть дезинформацией? Лорингоф просто поджег в море бензин, а остальным показалось, что горит остров. А остров существует. Впрочем. Вы в этом скоро убедитесь.
Наш Герой хотя и был ошарашен такой вот материализацией своих мыслей, но все же нашел в себе сил для ответа.
- А где гарантия, что вы и сейчас на пичкаете меня дезинформацией? любезно спросил он.
- Тем интересней будет вашим читателям, - резонно ответил собеседник.
Наш Герой задумался. Собака примостилась на его коленях. Она легко переносила полет.
Теперь ему становилось кое-что ясным. А именно то, что командировка его супруги не случайна и в данном случае не ее, а его везут, чтобы что-то показать и, может быть, даже припугнуть. А что это значит для писателя? Это значит - заставить написать неправду. Но ведь и вмешательство в его мысли со стороны постороннего пассажира тоже, надо думать, не случайно. Может быть, помимо всего прочего, его хотят о чем-то предупредить или предостеречь. Вряд ли вся эта экспедиция снаряжена для того только, чтобы устроить ему пресс-конференцию с героями его и не его книг. До такого совершенства человечество еще не доросло.
Неожиданно расшторились иллюминаторы.
И что же увидел Наш Герой?
Остров. Тот самый остров. Он был точно таким же, каким НГ описал его несколько лет назад, только теперь он был осовременен.
Старомодные коттеджи были заменены на новые, весь остров отныне был похож на волшебный сад, были там и оранжереи и дендрарии. К тому же весь он был пересечен аллеями.
Наш Герой понимал, что это именно тот остров, потому что... впрочем, "почему" - вряд ли он сам мог бы это объяснить.
Полет вскоре прекратился. Их выпустили первыми. За ним, его женой и собакой подошла машина.
Уже через несколько минут они оказались в центре аллеи, на "берегу" которой стоял явно предназначенный им на время визита особнячок.
Особнячок был двухэтажным, и, зайдя первым делом почему-то в ванную, Наш Герой смутился на минуту, потому что из стены ванной торчало такое количество кранов (он насчитал тридцать шесть), что он, естественно, не знал сразу, что с ними делать.