Третья женщина

— Думаю, мы поладим, мисс. Ваше прелестное личико и голосок словно капли бальзама для моего старого сердца. Идемте, я покажу вашу комнату. Видит Бог, это не дворец, но тут уж ничего не поделаешь. Идемте, скоро одиннадцать, время видеть вторые сны.

Джудит послушно отправилась следом за пожилой леди, которая, достав откуда-то длинную розовую свечу, зажгла ее с помощью кремня, лежавшего на полочке в нише, и, дав фитилю время разгореться, повела девушку вдоль длинного коридора. Угловатые тени, колыхаясь, скользили по стенам, оклеенным точно такими же обоями, как и в гостиной. Диккенс шумно пыхтела впереди, необычайно величественная в черной, до пят, юбке и свободном свитере, ниспадавшем с округлых плеч.

Усталость тяжело навалилась на Джудит. Полнота впечатлений и долгий вечер в особняке на Челси-Саут истощили ее силы. Диккенс была права, когда говорила о снах.

Коридор неожиданно оборвался широкой квадратной дверью. Диккенс остановилась, переложила в другую руку свечу и взялась за бронзовую ручку. Однако тут же, словно повинуясь какой-то внезапной мысли, обернулась и посмотрела на Джудит. На полном лице было написано недоумение.

— Вы ведь американка, мисс?

— Да, из Бостона. Вы когда-нибудь были в штате Массачусетс?

Диккенс передернула плечами.

— Ни разу, если мне не изменяет память. За всю жизнь не выезжала дальше окраины Лондона. Сама я из Брайтона. — Она помолчала. — Странно, что вы американка. Хозяин не очень жалует вашу страну, прошу прощения.

— Вот как. А он не говорил почему?

— Нет, мисс. Хотя он многого не любит рассказывать. Давайте-ка устраиваться. Утром будет время для разговоров.

— Как вам угодно, Диккенс.

Когда они вошли в комнату, Джудит на мгновение вспомнила хозяина дома. Интересно, чем он занят сейчас? Однако мысль исчезла, как только Диккенс поставила свечу на высокий шифоньер, в овальном зеркале которого, подрагивая в зыбком освещении, отражалась обстановка. Экономка деловито занялась приготовлениями: застелила массивную кровать в центре комнаты; проверила узкое окно и переложила белье в ящиках шифоньера. Джудит осмотрелась. Гм… возможно, Диккенс и не преувеличивала. Комната не напоминала дворец, хотя места было более чем достаточно. Помимо кровати здесь были внушительный деревянный комод, секретер в углу, несколько стульев с прямыми спинками и… да, между креслом и стенным шкафом для одежды скромно расположился крохотный water closet.[13] Постельное белье пахло крахмалом, на комоде лежали сложенные полотенца. Диккенс казалась удовлетворенной своими приготовлениями. На стенах не было никаких украшений. Ни одной картины. Только древнего вида обои бледно-розового цвета. В нескольких местах бумага отошла от стены.

— Ну вот, — промурлыкала Диккенс, — полный порядок. Вы можете переставить мебель, как вам будет удобнее. Моя комната в противоположном конце коридора. Рядом с гостиной. На случай, если вам понадобится помощь. Завтрак в восемь. Если проспите, на кухне найдется чашка чая и бутерброды. Вы скоро освоитесь с распорядком, при ваших способностях я не сомневаюсь в этом, мисс.

Джудит улыбнулась.

— Вы молодец, Диккенс. Ради Бога, не обижайтесь, но весь вечер я ломала голову над одним вопросом.

— Каким же?

— Ваше имя. Оно настоящее?

Экономка с достоинством выпрямилась, скрестив руки на дородной груди. В тусклом мерцании свечи ее фигура выглядела живописно. Перехватив встревоженный взгляд девушки, она добродушно рассмеялась:

— У хозяина достаточно мрачный юмор, мисс. С того самого дня, как я имела неосторожность признаться в любви к романам мистера Диккенса, он не желает называть меня иначе. Пусть это послужит вам наукой; с мистером Морхаузом следует держать ухо востро.

— Мне тоже нравится Диккенс. Особенно «Большие надежды» и… — Спохватившись, Джудит замолчала. Для литературных обсуждений было неподходящее время. — Но у вас есть настоящее имя. Какое?

Экономка решительно покачала головой.

— Это неважно. Хозяин зовет меня Диккенс, и пусть будет так. Не обижайтесь, мисс.

— Я не обижаюсь, что вы…

— Господь вознаградит вас за вашу кротость. Ну… — экономка снова окинула взглядом комнату. — Мне пора.

Она направилась к двери, потирая руки.

Глядя ей вслед, Джудит не могла удержаться еще от одного вопроса. Молодость легко нарушает барьеры, которые представляются неодолимыми в более зрелом возрасте.

— Диккенс?

— Да, мисс.

Экономка обернулась в дверях, удивленно приподняв брови.

— Насколько серьезна болезнь миссис Морхауз, вы не знаете?

Диккенс помедлила, покачала головой. Однако это не было отказом. Ее лицо приняло печальное выражение.

— Несколько лет назад с ней произошел несчастный случай, мисс. Большего я не могу рассказать, но что касается здоровья бедняжки… ей уже никогда не быть такой, как прежде. Травма плохо сказалась на ее голове, — Диккенс неопределенно покрутила пальцем у лба. — Хозяин отдает ей все свободное время.

— О, мне так жаль.

— К вашей работе это не имеет никакого отношения, мисс, — Диккенс неожиданно улыбнулась. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Диккенс.

Дверь мягко затворилась, оставив Джудит Рейли одну в комнате. Мысли и впечатления вечера разноцветной каруселью вертелись в голове. Она устало присела на край кровати, поднесла руку к глазам. Подавив зевок, почувствовала, как хочется спать. Недавнее прошлое представлялось теперь чем-то зыбким и ирреальным. С трудом верилось, что еще лишь вчера она была безработной актрисой, выброшенной на мель, в буквальном смысле слова, в Лондоне. Ее теперешнему положению можно было позавидовать. Секретарь у известного ученого, состоятельного, посвятившего все помыслы книге об истории королевских династий. Грядущая слава и безнадежно больная жена на руках.

Некоторая неопределенность нисколько не заботила молодую американку, поселившуюся в старинных стенах 77, Челси-Саут. Будущее представлялось безоблачным, и не имело смысла загадывать далеко вперед. Она совершенно выбросила из памяти странную встречу на пороге дома. Туман, завывания пса и женское лицо в окне — все эти призраки уснули в глубинах мозга.

Спасительное забвение не изгладило, однако, образа Джеффри Морхауза. Казалось, этот человек прочно обосновался в воспоминаниях. Мысли вновь возвращались к несчастной леди, занимавшей покои на втором этаже. Постукивание трости, словно потусторонний мотив, продолжало звучать в уголке мозга.

Лицо Диккенс, полное, добродушное, — как у феи из детских снов. Даже если они не станут друзьями, в ней всегда можно будет найти союзника.

Устало улыбаясь собственным мыслям, Джудит поднялась с кровати, принялась расстегивать пуговицы белой сорочки. Тонкая материя ласкала кожу. В комнате было тепло, несмотря на сырость и холодный туман, практически полностью затянувший окно.

Свеча на шифоньере догорала. Неясные блики дрожали на стенах, обстановка призрачно проступала в полумраке. Ни звука не нарушало тишину дома; даже птицы, казалось, перестали петь в саду.

Из стопки белья Джудит выбрала пижаму.

Вечер завершался столь же необычно, как и начался. Новое открытие венчало исход дня, однако Джудит уже ничему не удивлялась. Происходящее в доме несло на себе печать фатальной определенности. И обреченности. Все платья и предметы Оливии Морхауз — ночная рубашка, пижама — идеально подходили к ее фигуре. Выбирай Джудит сама, она не смогла бы лучше подобрать размеры.

Глава четвертая

Кошмар пришел с темнотой.

Комната погрузилась во тьму, единственная свеча давно погасла. Металлическими щипцами, которые оставила Диккенс, Джудит затушила фитиль; облачившись в роскошную пижаму, свернулась в уютной постели. Словно воды Стикса, мрак поглотил дом до основания. Тишина лишь усиливала непроницаемость ночи. Глухо вздыхал в каминной трубе ветер, однако его стенания были бессильны потревожить Джудит. После напряженного дня она уснула, едва коснувшись щекой подушки. Усталость оказалась могущественнее пустых страхов. Даже игра в трех спектаклях подряд в турне «Геннези’с Опера» не истощала ее до такой степени, как сегодняшнее приключение в Челси, перевернувшее с ног на голову всю ее жизнь, ее привычки. Актерская работа была для нее более увлечением, чем серьезным занятием. С Джеффри Морхаузом все обстояло иначе. Воспоминания о нем, его слова продолжали волновать ее, даже когда тело умоляло о сне. Едва распустив тугой узел волос, рассыпавшихся по плечам, она спала, прильнув к мягкой пуховой подушке.

13

Умывальник (англ.).