Страница 92 из 117
После приватизации, до кризиса 1998 г., главным в бизнесе была даже не собственность, которую, распыленную по ваучерам и трудовым коллективам, еще только предстояло собрать, а возможность оседлать финансовые потоки, то есть опять-таки дербанить оперативный доход. А необходимость занимать места первого руководителя в каждом предприятии обосновывалось тем, что, согласно действующему законодательству, генеральный директор имеет право распоряжаться не только оперативными средствами, но и самой собственностью акционеров.
Все это привело к массовой борьбе за контрольное участие в бизнесе. Ибо сейчас, если нет у тебя контрольного участия, то слишком большие полномочия получает наемный манагер, у которого появляется большой простор «разводить» акционеров и работать на себя. Такой порядок вещей лежал в основе знаменитого бунта менеджеров в 1994 г., когда наемные гендиректора перехватывали финансовые потоки, проводили допэмиссии и лишали акционера, который до того все контролировал, даже блокирующего участия. Как, к примеру, Олег Дерипаска на Саянском алюминиевом заводе, когда он объявил войну Trans World Group. Что самое смешное, так это то, что такое возможно было в полном соответствии с действующим законодательством.
Другой, более близкий, пример, самая громкая корпоративная война — Качканарский ГОК. Наемный гендиректор Джаллол Хайдаров так развел акционеров (у которых ни у кого не было даже блокирующего участия), что не только сумел отвести товарно-денежные потоки с комбината, но и «увести» на свои сторонние структуры около 40 % акций предприятия. Доверие собственников было такое, что если бы не прорыв дамбы во время осеннего паводка, создавший угрозу затопления ядерного ЗАТО, то у г-на Хайдарова вероятно все прекрасно получилось бы: перехватить собственность на себя. Авария поставила его в цейтнот. Теперь же только и остается, что инициировать против собственников репутационные иски в судах США. Самое поучительное в качканарской корпоративной войне — это то, что целый год акционеры, разделившись поровну, бились друг с другом за наемного манагера: одни — за, другие — против. Накал информационной войны был таким, что название «Качканарский ГОК» стало нарицательным. Потом акционеры помирились, и выяснилось, что на момент примирения собственность-то ни у кого не поменялась. Кто сколькими акциями владел, с тем же количеством и остался. Изменился только оперативный контроль.
Возвращаемся к тому, с чего начали. К тому, к чему западные собственники давно уже пришли, набив в свое время множество «шишек», в прямом и переносном смысле. Дело собственника — управлять собственностью, даже самой мелкой. Дело управленца — оперативно управлять предприятием и расходовать при этом средства и ресурсы, согласно утвержденным собственником бюджетам. И никогда не касаться собственности. Будь то акции, станок или старый склад. Ни под каким видом.
Для этого и существуют в акционерных обществах советы директоров, наблюдательные советы, ревизионные комиссии и т. д. Они — владельцы — и решают все вопросы собственности и связанные с ней проблемы. А наемный манагер лишь управляет предприятием. И только тогда, когда это закреплено законодательно, собственник сможет доверять управляющему без мелочной опеки. Но для этого в первую очередь необходимы: полная прозрачность в публичности собственности, полная финансовая прозрачность предприятия, полностью платить налоги.
Жить надо честно — только и всего.
Тогда и будет в стране идиллия — мечта западника, с поправкой на то, что на этой территории всегда и все решала власть.
Москва, 2003 г.
Публичность собственности
Отечественные экономисты в последние десять лет старательно обходят теоретические проблемы собственности. Вплоть до того, что в книжном магазине из десяти продаваемых учебников экономики для вузов только в одном дано понятие собственности и ее виды.
И то предельно кратко. В остальных этот вопрос покрыт мраком. Как говорил в дни моей армейской юности майор Мапжосов — это разведпризнак.
Несмотря на распространенность марксистского мнения, то собственность есть производная производства, позволю себе заметить, что естественная собственность, не как абстрактное понятие, а как вполне конкретное отношение, появляется еще у высших животных, которые метят свой кормящий ландшафт, отличая тем самым свою собственность на него из всей окружающей природы. И другие представители того же вида или по умолчанию соглашаются с метками, иди силой отстаивают свое право кормиться на этой территории. А посему собственность имеет договорную природу, так сказать a natural.
Сетон-Томсон описал удивительный случай, наблюдавшийся им в жизни медведей-гризли. Гризли метят свою территорию, оставляя метки когтями на коре деревьев, и стараются это сделать как можно выше. Кто процарапал кору выше всех — того и поляна. Так вот сообразительный молодой гризли, который ростом еще не вышел, использовал деревянный чурбак, оставленный лесорубами, чтобы, взобравшись на него, ставить свои метки выше меток конкурентов. И таким образом, перекатывая чурбак от дерева к дереву, он произвел поглощение чужой собственности на кормящий ландшафт, не нарушая медвежьих понятий. Остальные гризли, осмотрев его метки, удалились с этого участка леса, тем самым согласившись, что отныне это его собственность.
Необходимо отметить, что собственность на кормящий ландшафт у зверей публична, обозримая всем. И тот, кто не метит ее «рукотворно», тот ежедневно доказывает свое право на владение другими способами: рыком или метками из органики.
Цивилизация как письменная история насчитывает едва ли пять-шесть тысяч лет в отдельных ее локализациях. На большей части поверхности планеты — не более полутора тысяч лет. В некоторых местах ее нет и до сих пор.
Кроманьонский человек, которого можно с уверенностью назвать человеком современного фенотипа — Homo sapiens sapiens — существует на планете не более 40 тысяч лет.
Homo sapiens, или, как его еще называют антропологи, Homo sapiens Neanderthalus — неандерталец, гейдельбергский человек — не более 100 тысяч лет.
Всего же предки человека живут на земле около 1,5 миллиона лет.
Таким образом, всю историю существования современной юридической цивилизации, даже если ее исчислять со времени написания Законов 12 таблиц в Древнем Риме, по отношению ко всей историей человечества можно сравнить разве что с соотношением толщины пленки поверхностного натяжения к толще воды в Марианской впадине, глубина которой 11 километров. На этом примере отчетливо видно, что все противоречия естественного и искусственного — юридического — понятий собственности психологически более глубинны, нежели это принято было считать. Не зря США, страна без корней и традиций, изначально основанная как юридическое общество, так рьяно стремится ликвидировать все традиционные общества на земле. Даже силовым путем. Пленка поверхностного натяжения увидела угрозу себе в глубине.
До неолитической революции люди ничего не производили, лишь присваивая себе то, что давала им на прокорм природа.
Со времени неолитической революции, когда человек впервые в средней полосе перешел от присваивающей экономике к производящей, прошло всего четыре тысячи лет. И то не на всей планете. Американские индейцы и многие народы Сибири жили присваивающей экономикой еще 100 лет назад. Охота, рыбалка, собирательство грибов, ягод… Производство как таковое присутствует только в создании орудий охоты, они же и орудия войны То есть производственных отношений, в марксовом понимании, не было и в помине, а собственность, как частная — на орудия труда, жилища, так и коллективная — на кормящий ландшафт рода, есть. И эта форма собственности очень недалеко ушла от медвежьей, львиной, тигриной… или собственности любого другого хищника. Но она всегда была публичной, известной всем. Границы ее помечались. И, в случае нарушения режима ее использования, злоумышленник нарывался на вооруженный конфликт, входе которого восстанавливался статус-кво.