Назови меня своей

Я прерывисто вздохнула — отповедь Мартина, по-другому не назвать, заставила ощутить, как коготочки раздражения заскребли грудь, — и поджала губы. Потом встала, отряхнула юбку и посмотрела на собеседника. В мыслях поднялся сумбур, меня раздирали противоречивые желания: поверить Мартину, или всё же продолжить… жалеть себя? Но чего уж точно не хотелось, так это куда-то ехать вместе со всеми.

— Простите, нет желания веселиться, — глухо отозвалась я, отвернувшись и обхватив себя руками. — Можете наказать, если хотите, но я не поеду, — не удержалась и добавила шпильку.

А за спиной к моему удивлению раздался негромкий, довольный смех.

— Оставайся, — легко согласился Мартин. — Надеюсь, к вечеру разберёшься с собой окончательно, и эта наша беседа — последняя, Леллиаль. Хорошего дня.

В его последних словах чётко прозвучало предупреждение, игнорировать которое с моей стороны было бы глупо. Я дождалась, пока стихнет шорох шагов, не удержалась от нервного смешка и подошла к моим грядкам — отвлекусь в лаборатории, потом почитаю, а после можно заняться кружевом. Работа руками всегда успокаивала.

Странно, но после этого разговора мне вроде даже полегче стало, отпустило напряжение. Невидимая тугая пружина вдруг мягко распрямилась, и вместо взрыва получился… Не знаю, что получилось. Но определённо, слова Мартина что-то задели внутри, крепко засели, потихоньку переплетаясь с воспоминаниями вчерашнего вечера и удивительным образом дополняя их. Больше прятаться за апатию и отстранённость было бессмысленно, пришла пора договариваться с собой. Я опустилась перед грядками, аккуратно перебирая листочки и проверяя, как растения устроились на новом месте, отметила, что на некоторых кустиках уже созрели соцветия и вот-вот появятся цветочки. Мои губы сами сложились в задумчивую улыбку, я погладила листочки и выпрямилась, а потом направилась потихоньку к дому. До меня донёсся звук отъезжающей машины, и я порадовалась, что проведу этот день в одиночестве.

Дойдя до дома, поняла, что мои мысли крутятся вокруг заявления Мартина, что полуночные — все такие, и в них уже заложены определённые качества, нужные вампирам. А ещё, старший лорд говорил что-то о том, что в их библиотеке есть нужные книги. И я решительно направилась туда. Вряд ли получится сейчас сосредоточиться на рецептах, не дай бог, напутаю ещё что-нибудь. Лучше окончательно разберусь в себе, а потом уже попробую развеяться за привычной работой. Я дошла до библиотеки и едва переступила порог, сразу увидела на столе книгу в тиснёном кожаном переплёте с медными уголками. Как любезно с их стороны держать слово. Усмехнулась, покачала головой и тихонько вздохнула. Не могу злиться или обижаться, вот не получается и всё. Коварная память услужливо подсовывает те маленькие знаки внимания и заботы, которые никак нельзя привязать к улучшению качества моей крови, и относиться к вампирам, как к эгоистичным равнодушным нелюдям уже не выходило. Да и с самого начала меня тянуло к ним непостижимым образом, несмотря на страх и отчаяние. Я подошла, забралась с ногами в кресло и потянулась к книге. Открыла на предупредительно заложенной закладкой странице и углубилась в чтение.

Мартин не обманул, как я выяснила, пролистывая страницы. Полуночные каким-то удивительным образом действительно создавались Природой именно как спутники и спутницы носфайи, идеально подходившие им и с точки зрения крови, и по характеру. По крайней мере, в книге говорилось, что изначально при рождении в таких, как мы, уже закладывались те самые качества, которые позволят жить рядом с хозяевами и органично дополнять их жизнь, вписаться в неё настолько, что вампирам не надоест. Причём подходящих для носфайи полуночных определяли амулеты наподобие моего кулона, сделанные когда-то на основе крови самих вампиров, как было вскользь упомянуто в этой книге. Вопрос амулетов заинтересовал, но я отложила его на потом и продолжила изучать написанное. И да, как бы ни воспитывали полуночных, заложенные в них ещё при рождении качества проявлялись в полной мере, когда они оказывались рядом с вампирами. Как я. В идеале, полуночных забирали сразу после рождения, и они росли в той семье нелюдей, амулет которой принимал их, но на самом деле, носфайи приходилось идти на ухищрения, чтобы получить светловолосых. Далеко не каждая семья готова была отдать своего ребёнка так просто, как моя…

Я подняла голову от книги и ненадолго задумалась, укладывая в голове новые сведения. Значит, я вовсе не испорченная? Во мне всё это сидело ещё с рождения? Природа постаралась, чтобы я подходила именно для Мартина и Валентина? Прикрыла глаза, вздохнула и потёрла лоб. Всё равно оставалась некоторая неуверенность, действительно ли так, но выбора у меня не было: или принять и смириться, или сломаться. А также не надеяться, что вчера мне показали и дали почувствовать самое тёмное из удовольствий. Готова спорить на что угодно, это лишь краешек того, с чем предстоит знакомиться дальше, и это немного пугало, хотя и привлекало ужасно. При мысли, что может ещё меня ждать в этой сфере отношений, дыхание участилось и кровь быстрее побежала по венам. Я прикусила губу, ощутив, как низ живота знакомо потяжелел, и тихонько вздохнула. Вот так, Лёля, ты только что получила подтверждение тому, о чём говорил Мартин и написано в этой книге.

Отложив фолиант, я откинулась на спинку кресла, уставившись в потолок, некоторое время сидела, а потом решительно поднялась и вышла из библиотеки. Ладно. Раз всё так, прятаться от себя бесполезно, носфайи прав. И потом, я знаю, что они могут быть нежными, не только жёсткими, в постели, и это доставит удовольствие всем нам не меньше, чем остальное. Я задумчиво нахмурилась и поймала за хвост смелую мысль попробовать в следующий раз… может, действовать самой и посмелее? В конце концов, стесняться уже нечего, и я помню свои ощущения от прикосновения к телу вампиров, и… другим частям тоже. Им нравилось, точно, ну и мне. Думаю, внести некоторое разнообразие в наши, хм, игры, неплохая идея, если я не хочу в скором времени надоесть моим хозяевам. А я ведь не хочу, да?

Так, за размышлениями я вышла в просторный холл, но уйти к себе в лабораторию не успела: раздался звонок. Я замерла, сердце кольнуло беспокойство. Очередные гости? Тогда мне лучше уйти, а то как бы не наломать очередных дров, пока носфайи отсутствуют. Покосившись на дверь, я поспешила к лестнице, пока бесшумно появившийся из коридора в левом крыле Джонас шагал к входу. Лучше пережду на втором этаже. Мелькнула мысль попросить его не открывать, пока не уйду, но, боюсь, эту просьбу дворецкий сочтёт странной и вряд ли выполнит. Ведь теперь все знают, что у лордов Харрэлов появилась полуночная, и прятаться нет смысла. Но и встречаться с гостями вампиров в отсутствие хозяев тоже не слишком хотелось, по крайней мере, пока не проведён этот таинственный обряд, после которого я буду принадлежать только Мартину и Валентину, и никому больше.

Я успела дойти до самого верха, но как ни торопилась, Джонас всё же успел до двери первым и впустил настойчивого гостя — он позвонил снова, видимо, недовольный, что ему не открыли мгновенно. И мне бы юркнуть поскорее в спасительный коридор, но любопытство пересилило, я притормозила на последней ступеньке и оглянулась. Увидев, кто переступил порог дома лордов Харрэлов, я невольно вздрогнула и крепче вцепилась в перила, вдоль спины скатилась змейка ледяных мурашек.

— Добрый день, Джонас, хозяева дома? — небрежно поздоровался с дворецким Доминик, тот самый, которого я вчера видела в гостиной на втором этаже, вроде как любовник Карины.

Щёки тут же обожгло румянцем, едва перед глазами пронеслись пикантные картинки, и я смутилась ещё больше. Однако уйти всё равно не успела — Доминик меня уже заметил, взгляд его непроницаемых зелёных глаз остановился на мне.

— О, Леллиаль, — он улыбнулся и шагнул мимо дворецкого. — Приятно видеть.

— Милордов нет дома, — с поклоном доложил Джонас, и не пытаясь остановить гостя. — Что-то им передать? Или, может, вы позже зайдёте? Я не знаю, когда они вернутся.