Назови меня своей

Тем не менее, несмотря на желания тела, морально я чувствовала себя опустошённой и слишком уставшей, чтобы сейчас смущаться или предаваться отчаянью по поводу того, как глубоко я ушла по тропе опасного, тёмного наслаждения. Глаза открывать не хотелось, но откуда-то знала, чувствовала: Валентин сидит напротив и внимательно смотрит. Словно в ответ на мои мысли его ладони коснулись моих лодыжек, тихонько их погладили. И я ответила, как могла честно:

— Н-не знаю, милорд… Всё… странно… — голос звучал слабо, сипло — похоже, я его сорвала в криках.

— Я знаю, что тебе наверняка понравится, Лёлечка, — вкрадчиво шепнул Мартин, и от его слов по спине прокатилась волна колких мурашек.

Вяло шевельнулось любопытство, я всё ещё не могла отойти от недавнего шквала ощущений, отголоски которых вспыхивали по телу то там, то здесь, заставляя несильно вздрагивать. Конечно, на границе сознания теплилась мысль, что только Валентин получил своё удовольствие, а насколько серьёзны дальнейшие намерения его брата, я чувствовала поясницей, к которой прижимался такой же твёрдый и горячий ствол.

— Ну же, крош-шка, я знаю, ты ещё можешь, — настойчивый голос Мартина не давал мне расслабиться окончательно, уйти в тёплую негу отдыха после недавнего.

Ещё?.. Может быть… Не знаю… Не хочу думать… Конечно, оставлять меня в покое никто не собирался: чьи-то ладони, кажется, всё-таки Валентина, настойчиво раздвинули мои бёдра, горячие губы проложили дорожку по внутренней стороне, заставив встрепенуться успокоившееся и вроде как насытившееся желание, и я слабо охнула, судорожно сжав простыню.

— Во-от, у-умница, — довольно мурлыкнул на ухо лорд Мартин, и его пальцы довольно чувствительно, даже болезненно сжали мои всё ещё напряжённые соски.

Вырвавшийся у меня возглас на сей раз был громче, тело изогнулось, а ноги сами раздвинулись, бесстыдно приглашая Валентина продолжить. Я не контролировала себя, я больше не принадлежала себе. Мне действительно следовало позабыть о таких чувствах, как замешательство, стеснение, про гордость можно вообще не вспоминать. Тихое отчаяние смешалось с острой вспышкой удовольствия — язык Валентина раздвинул мокрые складочки, погладил набухшую, горячую плоть и рот вампира нежно втянул трепещущий лепесток. Усталость как ветром сдуло, внутри словно факел вспыхнул, и с моих губ сорвался короткий стон, бёдра подались навстречу откровенной ласке. Поймала себя на желании вцепиться в светлые волосы, самым непристойным образом прижать ближе, чтобы прочувствовать его порочный рот как можно полнее, но не посмела поддаться столь смелому порыву. Мои пальцы продолжали терзать простыню, тогда как язык и губы Валентина вновь и вновь окунали в горячую карамель страсти, пробуждая, отключая от реальности.

— Хочешь ещё, Лёля? — жаркий шёпот Мартина, и его пальцы сильно сжали мою грудь, причиняя болезненное наслаждение.

Я всхлипнула, откинув голову и выгнувшись в пояснице — пальцы Валентина проникли в меня довольно жёстко, сразу глубоко, а зубы чувствительно прикусили сгоравший в огне бугорок.

— Да!.. — коротко вскрикнула, подавившись вдохом, сердце скакнуло к горлу, а кровь превратилась в кипящую лаву, затопившую низ живота.

— Кого хочешь, крош-шка? — буквально прошипел старший вампир, его ладонь обхватила мой подбородок, запрокинув мне голову и вынуждая смотреть ему в глаза.

Чёрные провалы зрачков с тонким янтарным ободком и рубиновым огнём, пульсировавшим в глубине, и я сдалась, в который раз признавая власть носфайи надо мной:

— В-вас…

Глава 18

В тот же миг мои губы оказались в плену глубокого, жёсткого поцелуя, и мой глухой стон утонул в нём, растворился — я ощутила, как лорд Валентин отстранился, оставив гложущую пустоту внизу живота неудовлетворённой, а распалённое лоно горящим от возбуждения и накопившейся страсти. Не выпуская мой рот, Мартин приподнялся, перехватив меня за талию, заставил встать на колени, так, что между ног скользнул его горячий, напряжённый ствол, задев чувствительную точку, тут же жарко вспыхнувшую. Я дёрнулась от неожиданности, прервав поцелуй, за что получила звонкий шлепок по попке.

— Наклонись, — выдохнул лорд Мартин, с предвкушением ухмыльнувшись.

Сегодня всё было не так, как вчера: почти не осталось нежности, от которой кружилась голова, а её место заняли властность, настойчивость и временами даже грубость. В этот вечер я особенно пронзительно прочувствовала, что лишь собственность, дорогая игрушка, и… Всего на одно мгновение, когда на мою ягодицу опустилась ладонь лорда Мартина, изнутри обожгла вспышка стыда и негодования. А потом она утонула в нахлынувшей волне чувственного удовольствия, и даже то, в какой позе я стояла, не слишком смутило. Наверное, ниже падать уже некуда, и потому послушно прогнулась, повинуясь настойчивому нажатию на мою поясницу, отчего моя попка самым непристойным и провокационным образом оказалась выставленной кверху. Я ахнуть не успела, как пальцы Мартина жёстко впились в мои ягодицы, притянув к себе, и старший вампир одним сильным движением оказался во мне — слава богу, там, где предназначено природой…

Я не смогла удержаться и вскрикнула, зажмурившись и прикусив губу, изнутри окатило всплеском желания, ошеломившим по силе: от этой нарочитой грубости, собственной покорности и откровенности позы перехватило на миг дыхание. Тело само подалось назад, позволяя Мартину проникнуть глубже, дальше до лёгкой боли, вносившей терпкую нотку в сладостные ощущения, охватившие всё моё существо. Дальше… Это было настоящее сумасшествие, тёмное, притягательное, сводящее с ума эмоциями на грани. Резкие, быстрые толчки, тяжёлое дыхание, моя намотанная на кулак Мартина коса, оттянутая назад голова — всё вместе складывалось в калейдоскоп переживаний, болезненно-ярких, сильных, пробирающих до глубины души. Судорожно вцепившись в смятую простынь, я не сдерживала громких стонов, задыхаясь от нараставшего напряжения, зажмуриваясь всё крепче, и в какой момент моих губ коснулся палец лорда Валентина, так и не поняла.

В ошалевшем сознании всё смешалось, я уже не осознавала собственных действий — ритм движений Мартина всё нарастал, и внутри меня родилась дрожь предвкушения, заставившая завибрировать напряжённые нервы и мышцы резко сократиться. Мои губы сомкнулись на пальце Валентина, нагло скользнувшем мне в рот и погладившем язык. Господи… Я зажмурилась крепче, сгорая в огненном вихре ощущений, чувствуя себя как никогда беспомощной и не принадлежащей себе, а палец младшего вампира начал двигаться у меня во рту в такт движениям Мартина… Это оказалось последней каплей, и в считанные мгновения невидимая струна внутри лопнула, заставив выгнуться и снова закричать. Ещё несколько мощных, сильных толчков, и моих ушей словно издалека коснулся хриплый, сдавленный стон старшего носфайи. Странное удовлетворение растеклось по телу, едва я осознала, что именно моё удовольствие подарило и Мартину сладкую разрядку. Да, но каким образом…

Я чувствовала себя совершенно опустошённой, и морально, и физически, глаза открывать не хотелось, и тем более не хотелось думать о только что случившемся. Определённые ощущения не давали до конца отгородиться от воспоминаний, и накатил запоздалый стыд перед самой собой за то, что было. За свою податливость, за испорченность, за то, что наслаждалась тем, чем порядочные девушки наслаждаться не должны. Безвольно распластавшись на кровати, я замерла, не открывая глаз, чувствуя, как в горле встал ком и глаза снова защипало.

— Лёля? — требовательный, всё ещё немного хриплый голос Мартина, и его ладонь провела по моей спине до самой поясницы, заставив несильно вздрогнуть.