Назови меня своей

— Посмотри на меня.

Я с радостью подняла голову — лучше его глаза, чем… ну, чем что-то другое. В серебристых глазах Валентина плясали весёлые искорки, он довольно усмехался, и по предвкушению на его лице я поняла, что меня ждёт очередная порция непристойностей и откровенные вопросы.

— А теперь расскажи, что тебя так огорчило, Лёля, когда мы вошли сюда. Не отводи взгляда, — предупредил он и чуть нахмурился.

Ох. Снова это сладко-страшное ощущение полной открытости, обнажённости моих мыслей перед ним. Куда более интимное, чем то, что я сидела перед ним без единого клочка одежды и в весьма пикантной позе. Придётся учиться быть откровенной с моими хозяевами, раз они хотят знать, что происходит в моей душе.

— Я… — голос сорвался, я сглотнула и продолжила, чувствуя, как гулко забилось сердце в груди, а в животе образовалась пустота. — Мне стало грустно, что… лорд Мартин так быстро ушёл из спальни…

Под конец мой голос упал до шёпота, стало неловко и стыдно за признание своей слабости — я ведь знала, что не стоит ждать от вампиров нежности и заботы, как от обычных мужчин. Им самим не это надо от меня, совсем. И ведь сама дала в руки лорду Валентину ещё одно оружие против меня: вопреки всему, хотелось получить от носфайи то, чего они не могли мне дать… Мой собеседник склонил голову, его лицо стало задумчивым, а глаза словно засветились изнутри.

— Тебе бы хотелось, чтобы он остался? — непривычно мягким тоном снова спросил он.

Я нервно облизнула губы, задышав чаще. Воды набралось уже достаточно, чтобы прикрыть меня до талии, и она согревала тело, которое охватил внезапный озноб. Хотелось ли мне?.. О, боже, да, хотелось, чтобы остался рядом, обнял, прижал к себе и хотя бы изобразил ту нежность которой мне отчаянно не хватало. Я готова обмануться ради своего душевного равновесия, пусть на чуть-чуть. Конечно, влюбиться хотя бы в одного из своих хозяев будет верхом глупости с моей стороны, это чувство сглодает меня изнутри, ведь оно останется безответным. Но… Возненавидеть я уже не могла, потому что мне было слишком хорошо с Мартином, и отрицать это бесполезно, как бы болезненно не воспринималось собственное падение.

— Да, — едва слышно ответила я, умирая от собственной откровенности и чувствуя, как глаза снова защипало.

Сейчас снова усмехнётся, обзовёт глупышкой и… Додумать я не успела. Ладони Валентина отпустили мои безвольные руки, скользнули по бёдрам и обхватили щиколотки.

— Он вернётся, — со странным удовлетворением ответил младший носфайи и погладил под косточками — то, что это приятно, оказалось для меня неожиданностью, и я несильно вздрогнула.

Правда, вернётся? Но только ли потому, что Валентин его попросит, или… потому что сам этого захочет? Я запуталась, боже, в голове мелькали обрывки мыслей, воспоминаний разговора с вампирами — о том, что для них важно моё хорошее настроение, это влияет на вкус крови. Но они же уже попробовали, получили свою порцию на сегодня. Зачем дальше баловать меня? Или… им ещё надо?

— Ты такая сладкая, когда возбуждённая, Лёля, ты знаешь? — вкрадчивый голос Валентина ласковым ветерком прошёлся по моим нервам, завибрировавшим в ответ.

Тёплая вода мягко омывала низ живота, проникая в самые сокровенные места, и к моему удивлению, неприятные ощущения потихоньку успокаивались, жжение проходило. А от слов младшего вампира мышцы вдруг медленно сжались, в голове промелькнула совершенно непристойная картинка, как я неторопливо опускаюсь на твёрдый ствол, растягивая сладкий момент проникновения, и с моих губ сорвался удивлённый вздох. Я… снова хочу этого? Не может быть! Наверное, Валентин что-то увидел на моём лице, потому что его глаза хищно блеснули, он чуть подался вперёд, проведя ладонями по моим ногам к коленкам.

— У тебя зрачки расширились, крошка, и дыхание участилось, — озвучил он очевидное, и моим щекам стало тепло от прилившей крови. — Какие непристойные мысли пришли в твою светловолосую головку, Лёлечка? — мурлыкнул Валентин, и его пальцы провели по внутренней стороне моего бедра, а от развратной ухмылки по спине сползла змейка горячих мурашек.

Тёплая вода скрадывала ощущения, делала их мягче, не такими острыми, и это тоже было очень приятно. Мой рот приоткрылся, от ожидания деликатного прикосновения внизу по телу растеклась тёплая истома, а взгляд сам опустился и… остановился на моей груди. Соски торчали розовыми жемчужинами, вызывающе и бесстыдно, прямо указывая на моё состояние. Может, в этот раз зарождавшаяся страсть и не была столь сильной, как с Мартином, но определённо, мне хотелось продолжения.

— Так о чём ты думаешь, девочка? — низкий, вибрирующий голос вампира обволакивал, заполнял всё пространство ванной, заставляя отключиться и подчиниться, позволить ему повторить всё то, что он наверняка придумал уже для меня.

Наверное, ужасно неприличное и… безумно приятное.

— О… о вас, — пробормотала я, краснея ещё больше и отчётливо чувствуя, как между моих раздвинутых ног что-то шевельнулось и несильно прижалось.

— М-м, приятно слышать, — Валентин выпрямился, и его губы коснулись моей шеи, а дыхание пощекотало кожу, тут же покрывшуюся мурашками. — А вот здесь не болит? — его пальцы осторожно прикоснулись к моему лону, погладили складочки.

Я вздрогнула, тело инстинктивно подалось вперёд, и хотя в первый момент прикосновение вызвало лёгкое неудобство — всё оставалось слишком чувствительным, — но благодаря воде ощущения смягчились, потеряли остроту.

— Н-нет, — почти шёпотом ответила я, отчаянно краснея.

Пальцы сжались в кулаки, вдруг захотелось стиснуть плечи Валентина, придвинуться ближе… Сделать что-то, чтобы унять томительный нетерпеливый жар, заливший низ живота.

— Хорошо-о-о, — протянул младший вампир, и его ладони оказались на моей попке. А потом он тихо усмехнулся и добавил. — Я хочу, чтобы сейчас ты сделала то, что тебе хочется, Лёлечка.

Требование, которому невозможно противиться. Прикусив губу, пряча взгляд, я медленно подняла руки, чувствуя, как учащается дыхание, и положила ладони на плечи Валентина. Гладкая, тёплая кожа, которую тут же мои пальцы непроизвольно погладили. Крепкие мышцы под ней, напрягшиеся от моего прикосновения. Капельки воды, и глядя на них, я поймала себя на шальной и неприличной мысли собрать их языком и губами. А ещё… Мой рот приоткрылся, я зажмурилась и позволила моему телу делать то, чего ему хотелось — как и сказал Валентин. Бёдра плавно двинулись вперёд, отчего коленки разошлись ещё шире, и чувствительное местечко медленно скользнуло прямо вдоль твёрдого, гладкого ствола. Я беззвучно охнула, окунувшись в бодрящие, восхитительные ощущения, замерла с колотящимся сердцем, обмирая от собственной смелости и раскованности. Смущение сплелось с другими чувствами, и я, как любопытный зверёк, осторожно потянулась к ним, желая исследовать и… попробовать снова их испытать, сделать сильнее, ярче.

— Послушная девочка, — снова шепнул довольно Валентин и его губы обхватили торчащую вершинку, нежно втянули тугой шарик.

До меня смутно донёсся звук открывшейся двери, но выныривать из восхитительных переживаний ужасно не хотелось, как и открывать глаза — я ведь знала, кто это, лорд Валентин сказал, он вернётся. Ну и пусть смотрит… Мне уже всё равно, главное, что вернулся, не ушёл к себе, получив своё. Тихая радость смешалась с проснувшимся вновь желанием, и я не сдержала улыбки. Между тем, младший носфайи продолжал играться с моим соском, заставляя выгибаться сильнее, подаваться навстречу, с моих губ то и дело срывались судорожные вздохи, в скором времени грозившие перейти в стоны. Для меня оказалось полной неожиданностью, когда рта коснулся край стеклянного бокала и негромкий голос лорда Мартина произнёс:

— Выпей, Лёля.

Глава 13