Назови меня своей

— Поняла, Лёля? — тихо повторил лорд Мартин, и пришлось ответить.

— Д-да, милорды, — вышло бормотание, но на большее я сейчас была неспособна.

Младший вампир наклонил голову, удовлетворённо кивнул и поднял полоску красного кружева до моего лица.

— Закрой глаза, — повелительно произнёс он.

И я послушно смежила веки, обмирая от неясного предчувствия и полной неизвестности, ждавшей меня всего через несколько мгновений. Щёк коснулась слегка шершавая материя, плотно прижалась к лицу, и я ощутила, как на затылке крепко, но аккуратно завязали, не прихватив волос. На меня обрушилась темнота и тишина, нарушаемая только тихим потрескиванием дров в камине, да едва слышным размеренным дыханием вампиров, и то, только потому, что они стояли слишком близко. У меня пересохли губы, и я их машинально облизнула, чутко прислушиваясь к происходящему и пытаясь угадать, что же дальше. От чувства полной беспомощности, охватившего после того, как на моих глазах появилась повязка, в груди образовалась гулкая пустота, а позвоночник превратился в ледяную сосульку. Тело стало сплошным обнажённым нервом, ожидавшим… чего? Прикосновений? Боли? Каких-то иных ощущений? Бесконечно долгие мгновения ничего не происходило, и я уж почти решила, что в этом и заключается наказание, когда неожиданно сзади, со спины, раздался низкий, вибрирующий голос лорда Мартина, у самого уха:

— Стой смирно, Лёля. Сейчас мы тебя свяжем.

И тут же, не давая толком осознать услышанное, мои руки отвели назад и запястий коснулась шершавая… верёвка?.. Вот тут самообладание и выдержка мне изменили окончательно, всё заслонила паника, мутной волной смывшая все здравые мысли о покорности. Я дёрнулась, попытавшись вырваться, в висках молоточками стучал страх, и о последствиях своего поступка сейчас думалось меньше всего. Перед глазами пронеслись картинки из той комнаты, где мужчина тоже был привязан, и что потом с ним делала та вампирша… Нет, не хочу, нет!! Но лорд Мартин действовал быстро, крепко ухватив за руки и резко притянув к себе. У меня вырвался всхлип, и глазам стало мокро — слёзы впитывались в кружево, не стекая по щекам, и хоть как-то скрывая мои эмоции. Хотя, вряд ли они оставались загадкой для вампиров.

— Не надо, пожалуйста, пустите!.. — задыхаясь, проговорила я, понимая, что попытка провалилась.

Лорд Мартин держал крепко, а следующие его слова, особенно тон, каким они были сказаны, разом охладили мой пыл:

— Леллиаль! — голос вампира звучал негромко, но с таким отчётливым предупреждением, почти угрозой, что я замерла с колотящимся сердцем, не смея пошевелиться. — Не вынуждай нас на грубость, — чуть тише продолжил он, и у меня по спине бегали ледяные мурашки, кричать лорду Мартину совсем не было необходимости. — Стой спокойно, Лёля, и всё пройдёт хорошо. Будешь сопротивляться, я изменю наказание. И оно тебе точно вряд ли понравится.

Угроза подействовала. Я сглотнула и кивнула, не имея сил сказать вслух, меня трясло крупной дрожью, а слёзы никак не хотели проходить. Кружево уже сильно намокло, и я чувствовала, что и щёки тоже влажные, но всхлипы пришлось сдерживать — злить вампиров больше, чем уже есть, желания не было. Чтобы я ещё раз не послушалась, да ни за что! Буду паинькой, слова лишнего не скажу, шагу не ступлю туда, куда не надо! Честно-честно! Не хочу снова проходить через это, от жуткого ощущения беспомощности к горлу подкатывал горький ком и в ногах появлялась слабость. А лорд Мартин между тем продолжил…

Мои запястья связали крепко, хоть и аккуратно, верёвка не причиняла неудобства, оставляя даже определённую свободу движений. Я ощутила, как концы верёвки легли мне на плечи — при этом чьи-то пальцы мягко, едва касаясь, скользнули по коже, и тело откликнулось волной дрожи. Страх притупился, наверное, я просто устала бояться и молча ждала дальнейшей своей участи. Кто-то — вероятно, лорд Валентин, стоявший спереди, — взял верёвку и обострённый слух уловил тихое шуршание, а потом новое ощущение. Теперь уже две верёвки прошли аккурат через соски, слегка прижав их — концы натянули, как я догадалась спустя несколько мгновений, и… сердце осторожно стукнулось о рёбра, дрожь повторилась, а в горле неожиданно пересохло. Волнение робко пробежалось по телу тёплым сквознячком, а потом раздался голос лорда Мартина, и в нём звучали нотки удовлетворения.

— Расставь ноги, Лёля.

Перед глазами мелькнула картинка, что последовало в ванной после похожего приказания старшего вампира, и кровь бросилась в лицо, а потом горячей лавиной стекла по венам вниз, согревая и прогоняя холод недавнего страха. Я прикусила губу и выполнила требование, эмоции зашкаливали, щедро сдобренные острыми перчинками неизвестности и беспомощности. Пальцы лордов, поправляя верёвку, легко скользили по моей коже, вызывая вспышки от прикосновений, и очень скоро моё дыхание участилось, и стало жарко от вновь проснувшихся желаний. Из головы не выходили воспоминания о помывке, о том, что было в парной, и страх отступал всё дальше, глубже в сознание. Его место занимали другие эмоции…

Верёвку пропустили между моих ног, так, что она не очень плотно прижималась к… тому самому местечку, уже налившемуся жаром от пока непонятного предвкушения. Бессознательно я стиснула пальцы, сдерживая порыв свести коленки, потому что происходящее вызвало всплеск волнения и другого чувства, от которого мышцы внутри закрутились в тугой узел. С губ сорвался вздох, и щекам стало горячо от вспыхнувшего румянца — слишком явно я демонстрировала охватившие меня эмоции. Из-за спины долетел тихий смешок лорда Мартина, и он привязал концы верёвки к моим рукам. Его ладони скользнули вдоль моих плеч, потом переместились на грудь, слегка сжав.

— А теперь, крошка, постарайся не двигаться, — вкрадчиво произнёс он, и сердце скакнуло к горлу, мешая дышать. — Постой так, пока мы не посчитаем достаточным, или… пока сама не попросишь развязать.

В последних словах отчётливо слышалась ирония, и я только открыла было рот, чтобы попросить это сделать — сам же только что сказал! — как нечаянно пошевелила руками. Верёвка, неплотно прилегавшая к моему телу, тоже пошевелилась, потёрлась о самые нежные места, и тело окатила волна удовольствия, пока ещё слабого, но легко узнаваемого. О, боже. Я замерла, тяжело дыша, растерянная и сбитая с толку. Лорд Мартин отпустил, отошёл от меня, и я осталась одна. Связанная, с повязкой на глазах, беспомощная, и за мной наблюдали два нелюдя, подмечая всё, что творилось со мной. А творилось странное: волнение нарастало, жар растекался из пульсирующей чувствительной точки между ног по всему телу, заполняя каждую клеточку, и со страшной силой хотелось пошевелиться ещё, так, чтобы верёвка… снова… Пальцы на руках неосознанно сжались, натягивая путы, и теперь и грудь вспыхнула болезненным удовольствием, шершавая поверхность верёвки слегка потёрлась о напряжённые соски.

Я замерла, тяжело дыша и пытаясь совладать с вышедшими из-под контроля эмоциями, а ещё, было ужасно стыдно осознавать, что вампиры знают, что со мной творилось, и намеренно выбрали такое наказание. Они предвидели мою реакцию, несмотря на страх. И прекрасно знали, как оно на меня подействует. И что делать? Попросить развязать? Но… в том-то и дело, я не хотела. А хотелось сдвинуть ноги плотнее и снова натянуть верёвку, и окунуться в необычные, бодрящие и такие притягательные в своей пикантности ощущения. Я и не знала до сих пор, что удовольствие можно получить не только от нежности и ласки, но и от… такого тоже. И что мне это может понравиться, я же никогда не интересовалась всякими… извращениями, мне другого хотелось! Забывшись, я машинально прикусила губу и переступила, тело слегка затекло и требовало движения. И снова его прошило молнией, оно к моей растерянности и ещё большему замешательству бесстыдно изогнулось, стремясь усилить сладостные чувства, и мышцы внутри сжались, вспоминая, как совсем недавно меня ласкал лорд Мартин в ванной…

Я зажмурилась под повязкой, с моих губ сорвался вздох, и на несколько мгновений я совершенно позабыла, что не одна в спальне. Остались только я и удовольствие, бродившее в крови огненными вспышками, и пресловутая верёвка, которая, если совсем немного поднять руки, вполне заменяла чужие пальцы, пусть действовала и не так нежно. Но это прибавляло особой остроты, ощущение грубой шершавой поверхности в самых нежных местах. Хотелось большего, всё настойчивее в голове билась мысль, что… хочу наконец дойти до конца в этом напряжённом ожидании, внутри зрела стойкая уверенность, что всё, что до этого происходило со мной, всего лишь раздразнило моё тело, и то, что я испытывала — малая толика настоящего удовольствия. И вампиры могли мне показать, довести до самого конца, вот только каким способом?