Городок

— Макар Иваныч! Я вас вспоминала! Вы хоть объясните этому чудаку, что женщину нельзя держать взаперти... Он, понимаете, ее ревнует и не отпускает на работу. Как вам это нравится?

— Да, да,— поддакнул жалко дед Макар.— Надо отпускать, милейший. Надо отпускать.

На большее его не хватило.

— Вы будете мне помогать? — спросила Галина Андреевна, не замечая состояния деда, она была настроена, как всегда, по-боевому.— Я за сегодняшний день обошла больше половины. А Григорий Афанасьич меня забросил. У него какие-то дела.

— Я не могу вам помочь, уважаемая...— промямлил дед Макар.— Я, видите ли, смущен одной новостью... Я не знаю, как ее принимать...

— Макар Иваныч! Что с вами? — воскликнула Галина Андреевна, только теперь в свете чужого окошка разглядев, что тому явно не по себе.

— Ничего, милая. Но я... Понимаете...

И дед Макар выложил не очень внятно услышанную новость.

Галина Андреевна соображала недолго и панике не поддалась.

— Надо идти к Шохову,— предложила она, помолчав.— А пока не будем паниковать. Мы знаем цену Нелькиным сплетням. Если всем им верить, знаете...

— Да, да,— кивал дед Макар, но подавленность, нервозность его не прошли.

У Шоховых горел свет, но самого хозяина дома еще не было.

— Посидите, он сейчас придет,— сказала радушная Тамара Ивановна.— Я Валеру чаем угощаю. Присоединяйтесь и вы...

Гости разделись, присели за стол. Сперва чаевничали молча, лишь Тамара Ивановна укладывала Вовку спать, а он канючил, ему хотелось еще побыть вместе с Мурашкой.

Галина Андреевна спросила Валеру, правда ли, что он работает в подразделении Шохова.

— Я работаю в бригаде монтажников, — сказал тот, занимаясь чаем.

— А что вы сейчас делаете?

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Ну, у нас реорганизация,— сказал юноша.— Говорят, что будем технику с водозабора перегонять.

— Куда?

Галина Андреевна спрашивала мягко, вовсе неназойливо и поглядывала при этом на молчавшего деда Макара. Вид у него был какой-то смятый.

— Не знаю,— пожал плечами юноша.— Говорят, завод будем строить.

— Какой завод? Где?

Тот опять пожал плечами.

В это время объявился Шохов. В прихожей, пока снимал он сапоги и ругал погоду, Тамара Ивановна сказала, что его ждут.

— Кто? — произнес он, и в голосе прозвучала будто настороженность, даже испуг.

— Галина Андреевна и Макар Иваныч... Да и Валера у нас.

— Ага. Я только умоюсь,— произнес он, и Галине Андреевне опять послышались в голосе хозяина некоторая усталость и досада.

Пожалуй, это встревожило больше, чем переданная дедом сплетня.

Шохов долго умывался, вытирался, все медлил к ним выходить. А когда ступил в комнату, торопливо и, как показалось Галине Андреевне, неприветливо кивнул, присел к столу и уткнулся в бутерброд. Жевал хлеб с маслом, не проявляя любопытства к столь поздним гостям и будто совсем их не замечая. По всему его виду можно было догадаться, что устал, измотан, издерган и, конечно, голоден. Ни к какому разговору он сейчас не расположен.

Но, может быть, он и сам почувствовал неловкую паузу, обратился к Валере:

— Ты чего пришел? Случилось что?

— Нет,— отвечал тот.

— А на работе как?

— Нормально.

— Ночевать... у нас будешь?

— Если не помешаю...

— Не помешаешь.

Все это отрывисто и уткнувшись в чашку.

А Галина Андреевна многозначительно взглянула на деда Макара. Они сейчас одновременно подумали, что Нелька-то права и Шохов просто побаивается их прихода, потому что не знает, по какому они тут поводу, и оттого не определился, как себя вести.

Затевать разговор в присутствии Валеры не хотелось, но выбора не было. Да и какой мог быть секрет от юноши, который завтра сам будет все знать.

Галина Андреевна вздохнула и, отставив чай, произнесла:

— Мы ведь, Григорий Афанасьич, по делу... Поговорить надо.

Шохов оглянулся, слышит ли их Тамара Ивановна. Но, убедившись, что та вышла на кухню, спросил торопливо:

— А что случилось? Что за спешка?

— Случилось, Григорий Афанасьич.

Галина Андреевна посмотрела на руки Шохова, держащие чашку, и увидела, что они дрожат.

— Мы хотели у вас узнать,— «у вас» Галина Андреевна подчеркнула, не сводя глаз с Шохова, с его рук,— правда ли, что есть постановление о нашем сносе?

Валера оторвался от чая и с удивлением уставился на хозяина.

Наклонив голову, тот ответил, что постановление такое есть.

— А кто будет сносить?

— Ну как кто, организация.

— Какая организация? — Галина Андреевна нисколько не повышала голос и была сама любезность. Но от ее вопросов веяло холодком.

— Наша,— выдавил Шохов обреченно.

Валера совсем забыл про свой чай и не отрывал от хозяина пораженного взгляда. Он даже ложечку уронил на пол, но никто не заметил. Дед Макар словно чего-то стеснялся. Одна Галина Андреевна никак не выдавала своих чувств. Голос ее был хоть и тверд, но доброжелателен. И даже нечто вроде сочувствия сквозило в ее обращении к Григорию Афанасьевичу.

— Что здесь будет строиться, завод?

— Да.

— Когда?

— Что когда?

— Я спрашиваю, когда будете сносить?

— Да скоро.

— Когда все-таки?

— На следующей неделе...

— И вы — молчали?

В этот момент в комнату вернулась Тамара Ивановна с горячим чаем — и все немного отвлеклись. Она налила гостям свежего чайку и с улыбкой присела на свободный уголок стола. Она еще никак не догадывалась о том, что здесь произошло. Но Галина Андреевна не собиралась щадить Шохова и потому переспросила:

— Почему же вы молчали, Григорий Афанасьич?

Тот покосился на свою жену и лишь вздохнул. Все, в том числе Мурашка, глядели на него выжидающе.

— И о чем вы молчали, Григорий Афанасьич? — с улыбкой спросила Тамара Ивановна, почувствовав какое-то напряжение и желая перевести его в шутку.— Молчание не всегда достоинство, а?

Но никто не поддержал ее и не улыбнулся.

— Но я сам только что узнал, Галина Андреевна! Честное слово.

— Когда же — сегодня, вчера?

— Да!

— Что да?

— Вчера,— сказал он и тут же поправился: — Нет, позавчера... Но эти дни...

— Тамара Ивановна,— перебила его Галина Андреевна и повернулась к Тамаре Ивановне. Та хоть и понимала, что их разговор необычен, но все еще не догадывалась, о чем идет речь.— Бога ради, простите нас за резкость, но речь идет о сносе нашего городка. Я понимаю, что уже поздно. Еще один вопрос — и мы уйдем...

— Сидите, что вы, — отвечала хозяйка растерянно.

Галина Андреевна обратилась теперь к Шохову:

— Григорий Афанасьич, вы... Вы будете сами сносить... Нас?

— Как сами сносить! — воскликнула Тамара Ивановна и посмотрела на мужа.

Тот молчал.

Она испуганно добавила:

— Гриша, скажи им, почему же ты молчишь? Скажи так, как мне говорил... Что мы до конца будем здесь жить, что бы там ни случилось... Ведь правда же?

Шохов снова ничего не ответил, а за него сказала Галина Андреевна:

— Григорию Афанасьичу поручили снос поселка... Я так поняла...

— Гриша, это правда? — спросила Тамара Ивановна.

Он кивнул и отвернулся. Валера привстал, желая что-то сказать, но его перебила Тамара Ивановна.

— Что же мы будем делать, Гриша? Я ничего не понимаю! — в отчаянии произнесла она, сильно побледнев и обращаясь теперь ко всем сразу, в том числе и к деду Макару, который сидел отрешенно, будто посторонний. Несколько капелек пота блестели на его лбу.

Неизвестно, чем бы кончился этот, весьма неприятный для Шохова, разговор, если бы не дед Макар, который двинул рукой как в полусне и опрокинул на себя чай. Чашка же скатилась по его коленям на пол и раскололась пополам.

Женщины бросились помогать неловкому деду, стали собирать осколки, а Шохов воспользовался паникой и вышел. Огорченный дед бормотал извинения, а Тамара Ивановна повторяла, что посуда бьется на счастье и нечего ее жалеть, главное, что чай был уже холодный и Макар Иванович не обварился...