Утренние поезда

К а л у г и н. Голый человек на голой земле? Пойми, нет голых людей на голой земле. Нету! Они там все просто будут смеяться надо мной. Животики надорвут. С их точки зрения я буду выглядеть просто тупицей и кретином. А если говорить о Кате… У нас уже были с ней разговоры на эту тему. Она к этому всерьез отнестись не может… Ну хорошо, хорошо. Раз для тебя это так важно… Хорошо. Я поеду. Предстану перед ней. Сегодня у нас среда. Завтра я там. В пятницу встречай меня утренним поездом. Ты права — надо сжигать мосты.

З о й к а. В пятницу утром… А если ты не вернешься?

К а л у г и н. Как… не вернусь?

З о й к а. Вдруг не отпустит она тебя?

К а л у г и н. Я тебе сказал — встречай в пятницу утром.

З о й к а. Хорошо… В пятницу утром… Не понимаю, как я проживу эти два дня… Не хочу! Не хочу, чтобы ты уезжал! Останься на несколько дней. И я уеду в Москву, а там — экзамены… Юра, пойдем сдадим билет. Ты ведь написал ей в конце концов… А мы с тобой еще и в монастыре не были, на озере… там у одного знакомого старика плоскодонка есть. Совсем забыла. Как же я, вот растяпа! Что же я тебе не показала моего озера? А за озером, на той стороне, сосновый лес, деревья редкие и мох почти красный. Там белые грибы, таких нигде нет, чистенькие, крепкие, шапочка коричневая, даже почти вишневая. А монастырь — в другой стороне, там развалины и кладбище старинное. Я туда девчонкой думать бегала. Не смейся. Я об очень важных вещах думала. Если хочешь знать, и о тебе.

К а л у г и н. Как — обо мне?

З о й к а. Только ты был выше ростом и глаза у тебя были голубые, а все остальное сходится.

К а л у г и н. Что же… сходится?

З о й к а. Во-первых, что встречу тебя случайно… Сходится?

К а л у г и н. Сходится.

З о й к а. И ты не здешний.

К а л у г и н. Тоже сходится.

З о й к а. И главное, я знала, что ты будешь любить другую, но, встретив меня, забудешь о ней… Ты не смейся. Это еще не главное. А главное, что ты будешь — не как все.

К а л у г и н. Что значит — не как все?

З о й к а. Как хочешь, так и понимай.

К а л у г и н. Нет, Зоинька, я как все. Ничего особенного во мне нет.

З о й к а. Ты честный, у тебя совесть… Ты мне на вокзале такое говорил — никто о себе такого никогда не скажет. Если кто-нибудь и подумает так о себе — никогда не скажет.

К а л у г и н. Просто минута подоспела.

З о й к а. Пусть минута… Эта минута, может быть, целой жизни стоит.

К а л у г и н. Смешная ты… Ладно, уговорила. Пойдем сдавать билет.

З о й к а. Нет, Юра, ты должен ехать. Мне очень нужно, чтобы ты уехал. Уехал для того, чтобы вернуться.

К а л у г и н. Чтобы вернуться?

З о й к а. Да.

К а л у г и н. Ты испытываешь меня?

З о й к а. Нет. Я верю тебе. Ты вернешься. Но мне нужно, чтобы ты… уехал, увидел ее, сказал… и вернулся.

К а л у г и н. Решено. Еду. Встречай меня в пятницу.

З о й к а. А если ты… не успеешь или опоздаешь на поезд?..

К а л у г и н. Этого не может быть.

З о й к а. Но вдруг, мало ли что… Ты приедешь, а я уже буду в Москве.

К а л у г и н. Что за чепуха, Зоенька. Я уеду в тот же день, в крайнем случае — на другой.

З о й к а. Я понимаю. Но ты запомни. В Москве я остановлюсь у тетки. Там есть телефон. Запомни: Г 3-98-73. Около Киевского вокзала.

К а л у г и н. Я сказал — буду в пятницу.

З о й к а. Нет, ты все-таки запомни: Г 3-98-73.

К а л у г и н. Г 3-98-73?

З о й к а. Г 3-98-73.

Четвертое воспоминание Калугина.

К а т я. Я позвонила в Москву — тебя нет, сказали, выехал. Не знала, что и думать, родителям сказала — заболел, а сама места себе не находила.

К а л у г и н. А письмо мое… не получила?

К а т я. Открытку? Получила. Вчера.

К а л у г и н. И что же? Не поняла?

К а т я. Поняла, но не поверила.

К а л у г и н. Вот как. Почему же не поверила?

К а т я. Я слишком хорошо знаю тебя.

К а л у г и н. Почему же не можешь поверить? На мне что, ошейник, бляха висит?! Или клеймо, как у каторжника?! Потому что в тебе сто шестьдесят пять сантиметров и талия, как у Венеры? Или потому, что за тобой до сих пор бегает целое кодло кретинов?

К а т я. Мы расстались с тобой каких-нибудь десять дней назад…

К а л у г и н. Десять дней? Десять дней потрясли мир! Империя рухнула за десять дней! И потом, прошло две недели, даже семнадцать дней, как ты выехала из Москвы. И при чем тут десять дней, двадцать?.. Разлюбить можно в одно мгновение.

К а т я. Скорее — полюбить.

К а л у г и н. Хорошо. Попробую объяснить. Причины те же самые. Из-за чего мы с тобой ссорились, расставались?

К а т я. Понимаю. Но всякий раз ты оказывался достаточно умным, чтобы наплевать на все эти предрассудки.

К а л у г и н. Поглупел я, Катя. Здорово поглупел.

К а т я. Почему ты со мной так разговариваешь?

К а л у г и н. Извини, Катюша, только ничего у нас с тобой не получится. Вернее, у меня не получится. На вокзале, когда я пришел тебя провожать, настроение было лирическое. Хотелось тебе какие-то слова сказать. А тут народ толкается, меня от вас помаленьку оттерли, и я вдруг все со стороны увидел. Да и не в первый раз. А тут просто как на картинке у какого-нибудь передвижника. Проводы генерала! Холуи, холуи, холуи! Кофры тащат. В глаза заглядывают. Самому. Матери. Дочери. Я видел, как Шутов на тебя смотрел. Так бы и дал по сопатке! Пойми — тошно мне в эту игру играть.

К а т я. А кто тебя заставляет? В эту игру играют только по собственному желанию.

К а л у г и н. И я так думал, готов был играть. А пригляделся — расхотелось.

К а т я. Не обманывай себя. Тебе просто хочется проскочить те ступеньки, на которых кланяются, и сразу оказаться на площадке, где принимают поклоны.

К а л у г и н. Не хочу ни кланяться, ни принимать поклоны.

К а т я. Врешь, ты тщеславен!

К а л у г и н. Да, да, да! Тщеславен! Хочу быть самим собой!

К а т я. Только и всего?! Это так просто, достаточно отпустить бороду, как у твоего лесничего.

К а л у г и н. Сенька Каретников — бельмо у тебя на глазу. А я люблю его со всей его вздорностью! Он проживает жизнь не подличая, не пресмыкаясь, по-человечески.

К а т я. Не заблуждайся, Юра. Жизнь на необитаемом острове не для тебя. И вообще — весь этот разговор… какое это имеет отношение ко мне? Впрочем, я виновата перед тобой. Весь год собирались поехать куда-нибудь вдвоем. Я думала, что мама поправится, а она — видишь… И отец так редко отдыхает, он так устал… Я не могла отказать им…

К а л у г и н. Да. Понятно. Ты не могла им отказать. И никогда не сможешь! В этом все дело!

К а т я. Ну хочешь… Хочешь, я уйду? Совсем уйду от них. И мы будем вдвоем. Снимем комнату, будем жить отдельно, совершенно отдельно…

К а л у г и н. И как же все это будет? Ты уйдешь, как говорится, в чем есть или прихватишь пару чемоданчиков? За комнату будут платить родители? А мама с зареванными глазами станет таскать тайком новые кофточки и туфельки? И Шутов будет оставлять у лифтерши пакеты с продуктами?! Это, что ли, ты называешь самостоятельной жизнью?!

К а т я. Я перейду на вечерний, пойду работать. За комнату будем платить вместе. И никаких тряпок мне не нужно.

К а л у г и н. Да не уйдешь ты.

К а т я. Ты меня плохо знаешь.

К а л у г и н. Знаю. Уйдешь, не уйдешь — ты будешь с ними. Дочь своих родителей.

К а т я. Да, я дочь своих родителей. И я не стыжусь их. Представь себе! Люблю своего отца. Люблю мать.

К а л у г и н. Да понимаю я все это! Прекрасно понимаю. Ну бей меня, стреляй! Плюнь мне в лицо. Ничего не склеить! Все кончилось.

К а т я. Разлюбил?

К а л у г и н. Да.

К а т я. Нет, Юрочка, не разлюбил. Как это ни горько, ты, наверно, никогда меня не любил. А может быть… Юрочка? Скажи теперь. Честно. Теперь все равно. Может быть, ты и познакомился со мной только потому, что мой отец?..