Страница 16 из 102
— И мне тоже, — добавил Хью. — Думаю, что и его хозяин не лучше.
— Не лучше, Хью. По-видимому, он очень плохой человек. Ни в коем случае не оставляйте Пьера здесь, когда он приедет.
— Он приезжает завтра, — сказал Хью, — и паж особенно настаивал, чтобы Пьер был здесь.
— Тогда нужно отослать Пьера, — строго произнес священник.
Мария согласно кивнула:
— Я точно такого же мнения.
Но Хью был не склонен преувеличивать опасность, исходящую от барона:
— В конце концов, он может даже не заметить мальчика. И он не может просто так взять и увести члена моей семьи. Предположим, я скажу: «Мой Бог, Пьер — мой сын и он будет оружейником. Мы не домогаемся более высокого положения. А теперь забирайте вашего прелестного пажа и ваши дурацкие доспехи и убирайтесь из моей мастерской!»
— Так нельзя говорить с маршалом Франции. Вы знаете, Хью из Милана, что крестьяне из его имения месяцами не крестят своих детей из страха, что барон услышит о рождении ребенка? Мальчики и девочки исчезают с его фермы с пугающей регулярностью. Некоторые из них позднее оказываются его слугами; некоторые исчезают навсегда.
— Что с ними случается, Отец? — спросил Хью.
— Трудно указать определенный возраст, в котором исчезают дети, но, как правило, они очень молоды. Когда они в возрасте Пьера, они всегда очень красивы.
— Пьер прекрасен, — сказала Мария.
— Прежде чем барон женился, его ни в чем особенном не подозревали. Он сам был просто мальчиком. После его свадьбы исчезновений было сравнительно немного. Но два года назад Катерина Туаре, его жена, оставила его; с тех пор похищения детей удвоились и еще раз удвоились. Мне сказали, что теперь все родители в его имении живут в смертельном ужасе.
— Зачем он похищает детей? — спросил Хью.
— Мой знакомый священник, — ответил Изамбар, — который является также прекрасным хирургом, имел возможность посетить барона год назад. Как вы знаете, де Рец — щедрый покровитель искусств, при его поддержке были осуществлены постановки многих мистерий с большой пользой для Церкви. Во время их беседы о мистерии, когда они искали те или иные данные в библиотеке, барон показал моему другу книгу со своими цветными иллюстрациями.
— Я знаю, что он художник, — заметил Хью.
— Он также переплетает книги, Хью. Он изысканный любитель искусств. Переплет был изготовлен из необычайно мягкого, прозрачного материала с утонченной структурой. Материал был так прелестен, — продолжал он, — что мой ученый друг (не забывайте, что он не только священник, но и хирург) пришел к выводу, что ни одно животное не имеет такой кожи.
— Боже милостивый! — прошептала Мария.
— По его мнению, — продолжал Изамбар, — только кожа маленького ребенка может обеспечить такое качество.
— Свят, свят! — пробормотал Хью. — Вы уверены? Кто может совершать такие зверские поступки?
— Многие из нас, священников, сталкиваются как с благородством людей, так и с их вырождением. Во время исповеди душа обнажается перед священником или, по крайней мере, должна обнажаться, и было бы странно, если бы мы не научились до тонкостей разбираться в душе человека; хотя, разумеется, я никогда не нарушу тайну исповеди. Я лишь заверяю вас, что мне дано в этом мире знать столь подлых людей, что без сомнения в них вселился Дьявол. Некоторые люди убивают, так как им приятно наблюдать страдания. Возможно, один из них переплетает книги в кожу убитых детей.
— Святая милосердная Матерь Божия! — воскликнула Мария. У Хью тошнота подступила к горлу.
— Слухи ходят среди крестьян многие годы, — продолжал Изамбар, — и время от времени осязаемые факты, например, переплет из необычной кожи, становятся известны людям, заслуживающим доверия. Но нет ничего достаточно существенного, что могло бы послужить основой для обвинения, да и не каждый решится предъявить обвинение большому патриоту и маршалу Франции. Но кроме всего прочего, — и здесь в голубых глазах священника появился холодный блеск стали, — недавно появились некоторые доказательства того, что де Рец занимается черной магией и святотатством. В любом случае, — заключил он, — я уверен, что вы поступите мудро, не позволив барону увидеть Пьера. На самом деле, — добавил он с улыбкой, — мне кажется, что я уже во второй раз устраняю мальчика с пути барона.
— Вы ввели его в нашу жизнь, — сказал Хью, — и, может быть, теперь вы хотите забрать его у нас?
— Нет, это будет лишь небольшое путешествие, — промолвил Изамбар. — Может быть, в Париж. Я даже могу устроить ему небольшое поручение. Здесь в городе живет богатая вдова, она дала обет ставить множество свечей за своего мужа, который был большим и закоренелым грешником и которому это несомненно принесет пользу. Добрая леди считает, что особенно эффективны свечи из церкви Сент-Шапель в Париже. Конечно, это ерунда, но раз она искренне верит в это, возможно, они действительно самые лучшие. Во всяком случае, они сделают ее молитвы более усердными, а это важнее всего. Я обещал доставить ей свечи и должен теперь выполнить свое обещание. Я думаю, Пьер может привезти их.
— А не лучше ли отправить Пьера сегодня вечером? — предложила Мария.
Изамбар подумал немного:
— Ворота уже закрыты. Конечно, почти каждый может добиться, чтобы их открыли, но если Хью попросит об этом, ему придется заплатить взятку, если же я попрошу, пойдут всякие разговоры. Насколько я знаю характер барона, а я думаю, что он мне известен, он появится не ранее полудня. У нас еще масса времени. Могу я видеть юношу?
— Конечно, — ответила Мария, — но он спит.
— Я не стану будить его.
Они на цыпочках подошли к кровати Пьера. Он крепко спал и с удовольствием похрапывал под шкурой леопарда, которую Абдул давно отдал ему, сказав, что он на старости лет не нуждается в таком тяжелом одеяле. Хью держал лампу над головой. Ноги Пьера торчали из-под шкуры, плечи заметно раздались вширь.
— Он уже почти мужчина, — прошептал Изамбар и нежно перекрестил его перед уходом.
В ту же ночь Изамбар написал письмо Августу де Л’Айл-Адаму, священнику их ордена в Париже, служившему в Сент-Шапель. Он объяснил благочестивую цель визита Пьера и просил своего коллегу принять часть благотворительного взноса вдовы. Ее взнос значительно превышал стоимость свечей, и он молился, чтобы остаток был направлен на милосердные дела по усмотрению его коллеги. Таким образом, взнос поможет многим душам, не уменьшая помощи душе, для которой он предназначен. «Какое счастье, — писал он на выразительном латинском языке, — что мы можем в дополнение к деяниям власти, приумножающей земные блага, умножить благодеяния за счет пожертвований верующих». Он свернул пергамент и запечатал его в маленький цилиндр, изготовленный из рога, на случай, если Пьер промокнет. Он подумал, как хорошо для мира, что благотворные последствия одной искренней молитвы или одного доброго дела могут шириться и приумножаться. Если бы не это, на что могли бы рассчитывать в загробном мире люди, подобные барону?
Клемент принес запечатанное письмо в мастерскую и вместе с Марией, Абдулом и Хью начал собирать вещи, необходимые для путешествия Пьера.
Мария достала совершенно новое льняное белье, воскресные штаны Пьера из тонкой мягкой шерсти и новые туфли, которые в обычных обстоятельствах он получил бы только после того, как старые совершенно развалятся, а также широкополую шляпу, которую он ненавидел, но которая хорошо защищала от солнца. Она также отобрала несколько жирных колбас и два больших ломтя хлеба, кусок вкусного сала, которое не таяло как масло, копченого сазана и бутыль крепкого сладкого вина. Абдул решил, что Пьер должен быть вооружен и принес маленькую саблю, которая была спрятана в короткий посох из необработанного дерева — чрезвычайно опасное тайное оружие. Он положил также на растущую стопку необходимых вещей свой собственный кинжал, украшенный драгоценными камнями, очень древний и ценный, бритву и зеркало Пьера.
Хью взглянул на стопку и заметил, что Пьер отправляется всего лишь в Париж, а не в крестовый поход, и незачем отягощать его такой горой вещей, особенно еды. Поэтому большая часть еды снова оказалась на кухне, а вместо нее Хью добавил тонкий, вводящий в заблуждение кошелек, который можно было видеть, и толстый пояс с деньгами, который не был виден.