Страница 13 из 55
— Мария! — негромко позвала девушка.
Из-за кустов боярышника появилась другая девушка. Она была в полушубке, на груди ее висел немецкий автомат. Ноги ее были в узких офицерских бриджах и в очень больших, с широченными голенищами, кирзовых сапогах. Из-под шапки-ушанки армейского образца выбивались густые светлые локоны, обрамлявшие свежее, румяное лицо.
— Мария, — сказал Стахурский, — ты дежурная?
— Я. До утра. — Она быстрым взглядом окинула Стахурского и Яна. — Мы сейчас его отведем, — сказала она. — Он не будет пытаться бежать?
— Нет, — ответил Стахурский, — это наш.
Мария с любопытством глядела на Яна. Гитлеровцев она уже достаточно насмотрелась за войну, но «нашего» гитлеровца увидела впервые.
— К нам на пополнение?
— Да, — сказал Стахурский. — Но, Мария, слушай меня внимательно: дело очень серьезное. Ты знаешь меня?
— Нет. Но я слышала ваш свист и пароль.
— Я его знаю, — сказала первая девушка, — он большой начальник.
— И без тебя вижу, — отмахнулась Мария. — Слушаю вас, товарищ…
Стахурский сказал:
— Понимаешь, Мария, у меня нет времени добираться в лес за приказом. Ты должна решить сама, немедленно, и взять на себя ответственность. Принять решение, как в бою, понимаешь?
— Я бывала в бою, — кивнула Мария.
— Отлично. Я один из руководителей местного подполья. Час тому назад меня арестовали, и всей подпольной организации грозит провал. Понимаешь? — Мария кивнула головой. — Этот товарищ, — Стахурский указал на Яна, — убил гестаповца, который арестовал меня, и там, возле мостика, лежит наша сгоревшая машина.
— О, — воскликнула первая девушка, — значит, это вы взорвались?
— Да, — ответил Стахурский, — но я не могу пойти в город, потому что меня там схватят, а надо предупредить организацию. Возможно, что всем подпольщикам придется уйти в лес.
— Понимаю, — взволнованно прошептала Мария. — Надо предупредить немедленно. У вас, вероятно, явка? Говорите скорее. Я побегу. Только ветер какой! Раньше чем через час до города и оврагом не доберешься.
— Ничего не поделаешь, — сказал Стахурский, — итти надо немедленно. Явку я тебе сейчас скажу.
Глаза Марии внезапно потемнели. Она прошептала:
— Но я не имею права. Я на посту. Пойти может только Дарка!
В ее интонации было разочарование и досада. Ей так хотелось самой выполнить это ответственное поручение! Но уйти с поста нельзя ни в коем случае.
— Ладно, — согласился Стахурский, — пусть идет Дарка.
Девушка в ватнике стояла перед Стахурским, глядя ему прямо в глаза.
— Ты бывала в городе?
— А как же! Я была домашней работницей у доктора Малкина. На улице Октябрьской революции, двадцать пять.
— Чудесно! — сказал Стахурский. — Значит, твое появление в городе не вызовет подозрения, если тебя встретит знакомый. И пойти тебе нужно тоже к доктору, только к Иванову.
— Якову Павловичу? — радостно сказала девушка. — Он же ходил к моему хозяину играть в шахматы.
Ее даже в жар бросило. Это особенно радостная новость: доктор Иванов, который приходил к ее хозяину играть в шахматы, тоже был наш!
Стахурский взял девушку за плечи.
— Слушай меня внимательно. Тебе надо сказать только одно: «Доктор дома?» — это, если не сам Иванов, а кто-нибудь другой откроет дверь. А потом: «Бога ради! Дома ли доктор? Несчастье, нужна неотложная помощь!» Только не перепутай, надо все произнести в том порядке, как я сейчас сказал.
— Ну, что вы, — с обидой в голосе сказала девушка, — разве я не понимаю? Я повторю.
И она точно повторила его слова.
Девушка была крайне возбуждена, взволнована. Итти на такое важное дело! И к доктору Иванову, который приходил к ним играть в шахматы и она подавала ему пальто. А теперь она к нему — как к равному, и с таким поручением.
Мария с завистью смотрела на подругу. Дарка завязала платок на голове и уже собиралась бежать.
— Подожди, — остановил ее Стахурский, — что же ты ему скажешь?
Дарка смущенно опустила глаза.
Скажешь так: «Стахурский в лесу, прийти не может, провал, все явки не действительны, подполье под угрозой, немедленно всем пробираться в лес…»
Стахурский умолк. Верно ли он говорит? Верно. Неизвестно, кто раскрыт, а кто — нет. Сейчас надо спасаться всем, а потом можно будет установить размер провала.
— Так и скажешь. Еще скажи: «Стахурский ждет в лесу». Беги. Не мешкай ни минуты.
Девушка бросилась к оврагу.
— Подожди! Если к твоему приходу в квартире доктора уже орудует гестапо, скажи, что ты от твоего доктора, твоего хозяина… Потом беги на вокзал. Там найдешь ламповщика Побережняка и расскажешь ему все, что знаешь, без всяких паролей. Но это только в том случае, если доктора Иванова уже захватили гестаповцы. Поняла?
— Все понятно.
— Иди!
Стахурский спросил вдогонку:
— Оружие есть у тебя?
— Пистолет.
— Отдай. Пойдешь без оружия. На всякий случай лучше итти без оружия…
Дарка поколебалась, но отдала пистолет и убежала.
Оставшиеся некоторое время стояли молча, глядя в ту сторону, где скрылась Дарка.
Тишину нарушила Мария:
— А вы?
— Что я? — Стахурский с трудом оторвался от тревожных мыслей. — Я буду тут…
— Пока не придут из лесу?
— Пока не придут из города.
Они еще помолчали, потом Стахурский добавил:
— Понимаешь, сюда должно прийти много людей… Может затесаться провокатор, а я знаю всех товарищей в лицо.
— А он? — Мария кивком указала на Яна.
— И он с нами. Товарищ Ян! — позвал его Стахурский. — Идите сюда. У тебя укрытие большое, Мария? Поместимся втроем?
— Влезем… хотя будет тесновато…
Ян приблизился, хромая больше обычного. Видимо, он сильно устал.
— Какой он смешной! — Мария улыбнулась. — Это он вас спас? Убил гестаповца? Вот никогда бы не поверила!
— Знакомьтесь, Ян, — сказал Стахурский, — вот видите, это наша партизанка Мария.
Ян снял кепку и даже попытался щелкнуть каблуками. Мария еле сдержалась, чтобы не расхохотаться. Ян галантно отрекомендовался:
— Меня зовут Ян Пахол. По национальности я чех. И антифашист. Очень приятно!
Мария протянула руку, тоже несколько жеманно: лукавство искрилось в ее глазах.
— Мария, — сказала она.
Потом они втроем уселись на краю обрыва, спустили ноги и, нащупав опору, начали сползать. Расщелина была такой узкой, что местами можно было опереться ногами в обе стенки обрыва. Корни деревьев свисали, как обрывки веревок.
Укрытие находилось над ручейком. В черноземе под корнями старого граба вешние воды размыли широкую, но неглубокую яму. Мария приподняла корни и сухой хмель, свисавшие над входом.
— Залезайте. И ложитесь теснее.
Стахурский влез первый.
— Ого, — сказал он, — да тут даже комфорт!
Его ноги нащупали кучу сухого бурьяна.
— А как же, это наш будуар! — засмеялась Мария. Но серьезно добавила: — Полежали бы вы тут сутки на сырой и холодной земле! Пожалуйста, товарищ Пахол.
Ян повернулся спиной к яме, стал на колени и втиснулся вглубь. Устраиваясь, он тоже пошутил:
— С вашего позволения, квартира-люкс!
Затем полезла Мария. Стахурский и Ян изо всех сил прижались к стенкам, и Мария с трудом протиснулась между ними. Но ее голова и плечи остались снаружи.
— Ничего, — сказала она, — вы гости, а я дома. И ведь я на вахте: так слышнее и виднее.
Она опустила сухие побеги хмеля и заявила:
— Дисциплина запрещает курить на посту, но проверено, что тут можно курить совершенно свободно: пока дым дойдет доверху, он рассеется. Можете курить, товарищи, и прошу угостить меня.
Пока Ян доставал кисет из кармана, Мария и Стахурский лежали молча. Они смотрели сквозь сплетение корней и хмеля, но видели только черную стену оврага с обвисшими корнями. Край обрыва был на высоте четырех метров над их головами. Здесь, в глубине, царила полная тишина, ни один порыв ветра не мог сюда долететь, поэтому вой урагана вверху казался неправдоподобным. И от этого здесь было особенно уютно и спокойно… Хорошо бы вздремнуть в этой тишине. Но Стахурского не покидала тревога, перед его глазами маячил овраг, по которому они пришли сюда, и он видел в нем Дарку, бегущую в город. Вот она пробирается между кустами боярышника, вот она бежит вдоль обочины дороги, а ветер пригибает ее к земле: скорее, скорее, милая девушка, через час ты должна быть в городе!