Страница 12 из 55
— Вам тоже было ясно, что это провокация?
Ян еще больше смутился:
— Может, я и не сообразил бы, я человек малограмотный, с вашего позволения. Но я знал, кто он такой, ведь ежедневно после работы на ветке я отвожу его в гестапо.
Стахурский вскочил.
— Ян! Нам надо идти, не теряя ни одной минуты! Вы слышали наш разговор и знаете, что я не один, за мною целое подполье. Надо известить товарищей… Ах, Ян, — сокрушенно крикнул Стахурский, — вам не надо было спасать меня! Мне надо было итти в гестапо, может, я узнал бы размеры провала и тогда нашел бы способ передать товарищам. Понимаете, Ян, что вы наделали?
Ян стоял перед Стахурским растерянный.
— Простите, — прошептал он, — но, с вашего позволения, я думал, что спасаю вас…
Стахурский схватил его руку.
— Спасибо вам, Ян! Вы правильно поступили. И вы мужественный, отважный человек. И это прекрасно, что вы уничтожаете таких гадов. У вас большая организация? Где? В армии? Или в хозяйственных учреждениях?
Ян недоумевающе взглянул на Стахурского.
— Какая организация? Я один…
— Совсем один?
Стахурский с удивлением смотрел на Яна. Как советский подпольщик, он привык действовать сообща с большим, организованным коллективом в интересах общего дела, а не на собственный страх и риск. Но вот перед ним был одиночка, которого толкнула на борьбу ненависть к фашистам. Стахурский видел такого впервые.
Но сейчас не было времени раздумывать.
— Понимаете, Ян, они сейчас найдут машину.
— Она сгорела, — запротестовал Ян.
— Машины не сгорают дотла и трупы тоже. Подпольную организацию уничтожат, как только станет известно, что Клейнмихель сгорел, а я убежал.
— Машина сгорела, — упрямо повторил Ян. — И это могла быть обыкновенная авария.
— Машина сгорела, но нас там нет. Вам тоже надо бежать, раз вы не сгорели.
— Конечно, — согласился Ян. — Я уже пятый раз убегаю…
— Простите, Ян, — перебил его Стахурский, — обо всем прочем потом. Сейчас надо итти. Я должен предупредить товарищей в городе.
— Ураган, — возразил Ян, — как вы пойдете? И потом еще светло. Как вы проберетесь в город? Вас сейчас же узнают и схватят.
— Пойду не я, а другие. — Стахурский усмехнулся. — Я действую не один, как вы. Здесь поблизости найдутся люди. Идемте скорее. И вы там будете в безопасности.
Стахурский быстро пошел, и Ян послушно последовал за ним. Они скрылись в лесной чаще. Ураган здесь совсем не чувствовался, только поскрипывали стволы да ветер ломал и гнул ветви вверху. Ян с трудом поспевал за Стахурским. Он говорил:
— Обо мне не беспокойтесь, прошу вас. Я уже не раз так делал. Будто произошла катастрофа и я тоже погиб. Конечно, я стараюсь убежать возможно дальше, хотя бы в соседний город. А там мне ничто уже не угрожает.
— Да, да! Интересно, как вы это делаете, Ян?
Стахурский слушал невнимательно, он был поглощен своими мыслями. Землянка заставы партизанского отряда находилась совсем близко, в этом лесу, километрах в трех от опушки. Через нее прошел не один десяток местных жителей, уходивших к партизанам, и пленных, освобожденных из лагерей. От нее перелесками и оврагами очень удобно пробираться в лес, а немцы и полицаи боялись и нос сунуть в этот лабиринт оврагов и перелесков. Но до сих пор Стахурский ходил в землянку из города, а теперь он должен был ориентироваться только по рельефу местности.
Стахурский шел быстро, Ян еле поспевал за ним. Он рассказывал:
— С вашего позволения, очень просто. Я прихожу на ближайшую железнодорожную станцию, и никому не бросается в глаза человек в мундире немецкого солдата — всюду теперь немецкие солдаты. — Ян тихо смеялся, видимо довольный своей хитростью. — Потом иду к коменданту и рапортую: «Шофер Ян Пахол, отстал от эшелона, прошу направить вдогонку». Комендант накричит и приказывает идти на гауптвахту, будто для того, чтобы установить, где теперь находится моя часть. И я себе иду на гауптвахту. Но, с вашего позволения, отстал от эшелона не один шофер Ян Пахол, и на гауптвахте вообще всегда полно дезертиров. — Ян хихикал, еле поспевая за Стахурским. — И у коменданта есть разверстка на дезертиров. Он даже рад, что прибавился еще один. Вы слушаете меня, прошу вас?
— Да, да, Ян, я вас слушаю.
— Слушать, с вашего позволения, не так уж долго. Когда комплект дезертиров по разверстке набирается, комендант просто сдает всю гауптвахту в маршевый батальон. И мы преспокойно идем себе на фронт. Во время войны беглому солдату деваться некуда, но ему очень легко найти дорогу на фронт. В немецкой армии людей не хватает, советские солдаты их быстро отправляют в царство небесное. Но прошу вас, какой из меня солдат, когда я хромой? И кому из фронтовых начальников не нужны шоферы? Ян Пахол в первый же день снова садится за руль. А потом в удобную минуту сбрасывает машину со своим шефом с откоса или подстреливает его.
— Вы молодец, Ян! — сказал Стахурский. — Но думаю, пришло уже время переменить вашу профессию.
— О нет, я могу быть только шофером.
— Я не о том, Ян. Я думаю, что вы уже достаточно долго были беглым солдатом гитлеровской армии. Партизанской армии тоже нужны шоферы.
— А! — сказал Пахол. — Надо подумать.
Он произнес эти слова таким тоном, словно ему предложили какую-то новую должность и он еще должен поразмыслить, подходит ли она ему.
Они вышли на опушку. Стахурский вздохнул с облегчением — это были уже знакомые места: вот и овражек, вьющийся среди деревьев, заросший по обрывам калиной, барбарисом и боярышником.
Стахурский склонился над обрывом, свистнул два раза и немного погодя еще раз. Но налетевший ветер оборвал свист. Стахурский отошел немного в сторону, подождал, пока уляжется ветер, и снова свистнул. В то же мгновение откуда-то снизу, словно из-под земли, послышался ответный свист.
Радостно стало на сердце у Стахурского: только сейчас он подумал, что был на волосок от гибели и теперь не в гестапо, а в лесу — отчизне партизан!
— Ну вот, Ян, — сказал Стахурский, — кажется, все будет хорошо.
Но сразу же возникла тревога: успеет ли связной уведомить, кого следует?
— Как вы думаете, Ян, — спросил Стахурский, — они уже нашли сгоревшую машину?
Ян пожал плечами.
— Не знаю, — сказал он, подышав на руки и несколько раз топнув ногой, чтобы согреться, — этой дорогой машины редко ходят. Ведь это не тракт, а только дорога на наше строительство. — Его рассмешило слово «наше», он тихо засмеялся. — Может, герр Клейнмихель еще отдыхает там.
Кусты над обрывом закачались, потом раздвинулись, и среди ветвей боярышника, уже безлиственных, но густо покрытых красными, вялыми, подмороженными ягодами, показалась девичья голова в платке, какие обычно носят селянки. Большие глаза девушки пристально взглянули на Стахурского и Яна, потом она поднялась наверх. Она была в ватнике, широкой юбке и сапогах.
— Здравствуйте, товарищ Стахурский, — сказала она.
Стахурский не знал ее.
— Откуда ты знаешь меня? И почему не сказала отзыва?
— Вы же сами не сказали пароль.
— Верно, — рассмеялся Стахурский. — Ты сбила меня с толку своим приветствием. Теперь хотя и поздно, но все-таки скажи, не видели вы тут белой козы?
— Видела, — ответила девушка, покраснев, — только далеко в поле. — Потом она добавила, еще больше покраснев: — Я вас хорошо знаю. Вы же у нас в прошлом месяце митинг проводили в лесу.
— А! — вспомнил Стахурский. — Это плохо, что ты знаешь меня. Но тогда случилось так, что я должен был к вам прийти. Ты одна?
— Нас двое.
— Чудесно! — сказал Стахурский. — Один из вас должен немедленно бежать в город.
Девушка заколебалась.
— Нам такого приказа не было. Но это не мое дело: я поддежурная, дежурит Мария.
— Какая Мария?
— Вы ее, наверное, не знаете. Она из беглых полонянок, в лесу недавно. — Девушка с любопытством еще раз оглядела Яна. — А этого отвести в штаб?
— Потом, — ответил Стахурский. — Прежде всего надо в город. Где Мария?