Страница 2 из 6
— А, бумажка-то?
— Может, это карта, — предположил Шурка. — Где зарыто что-то.
— Размечтался! Просто бумажка.
Но по Валькиному лицу Шурка видел, что заронил в него сомнение.
— Ну и выброси тогда. Чего ты не выбрасываешь? Просто бумажку, — поддел его Шурка.
Они перешли улицу Марата. Но Валька и не заметил.
— Хочешь, дам за нее гильзу?
Гильза была большим богатством. Валька задумался.
Не нужна была Шурке эта бумажка. Он просто любил всюду совать нос. Всё ему было интересно, всё хотелось узнать, попробовать, проверить.
Вальке она тоже была не нужна. Но глядя, как загорелись глаза у Шурки, он тотчас переменил мнение. Если бумажка стоила одну гильзу, то совершенно точно была нужна ему самому!
— Отстань.
— Друг ты мне или нет? — ныл Шурка.
— Я ее нашел.
— Мы оба одновременно нашли!
— А ты в кустах сидел!
Мимо тянулся рынок: приземистое желтоватое облупленное здание в один этаж с галереей. Там под сводами сновали женщины с корзинками. Из корзинок торчали горлышки молочных бутылок.
Стояла телега, мужчина в рукавицах снимал с нее ящики.
— Мы вместе сидели! — оскорбился Шурка.
— Я ее схватил!
— Я бы тоже схватил!
— Чего же ты не схватил? Струсил!
— Я струсил?
Шурка толкнул Вальку. Несильно. Валька только покачнулся. Толкнул в ответ. И еще раз.
Валька побежал. Шурка за ним.
Вот уже и Шуркин дом.
Шурка догнал, хлопнул Вальку по голове. Кепка полетела. Бумажка выпорхнула. Пока Валька хватал руками кепку, Шурка с победным воплем сжал бумажку в кулаке.
— Отдай, гад! Я нашел! — завопил Валька.
Он прыгал, пытаясь достать бумажку Куда там!
— Не отдам!
— Ах так? — вдруг выпустил он Шурку. — Значит, не друг ты мне!
— И не надо. Обойдусь! — оттолкнул его Шурка.
Валька плюнул в его сторону.
— Не вздумай со мной завтра на Папанина идти!
Ленинград готовился к встрече полярников. Экспедиция прославленного Папанина много дней дрейфовала на тающей льдине. Герои рисковали жизнью. Вся страна следила за их ледовым пленом. Слушала радио, читала газеты. Но подоспели советские ледоколы и самолеты. И вот теперь герои вернулись на родину. Их должны были торжественно провезти из порта через весь город в открытых машинах, с флагами, оркестром и мотоциклистами.
На миг Шурке захотелось бросить эту глупую бумажку на тротуар. Но он крикнул:
— Больно надо с тобой! Я сам пойду!
Валька пригрозил ему издалека кулаком.
— Ну смотри! Попадешься мне завтра — отлуплю.
— Очень страшно! — показал язык Шурка.
— Ах, вот так?
Валька схватил валявшийся у стены кусок кирпича, размахнулся и метнул в Шурку.
— Плати мне за стекло теперь!
Папа и тетя Дуся стояли друг против друга, как два боксера.
Тетя Дуся была соседкой с первого этажа.
Шурке не случалось бывать у нее дома. Тетя Дуся была огромная, с большими красными руками. А комнатка ее оказалась маленькой, закопченной, темной. Впрочем, темной — еще и из-за того, что вместо части стекла в окне теперь торчал кусок картона.
— Шурка, кто разбил стекло? — спросил папа.
— Ясно кто! — завизжала тетя Дуся. — Дефективный!
Папа чуть поморщился.
— Погодите. Значит, это не мой сын разбил окно? Так?
— Я не виноват, — буркнул Шурка.
— Еще как виноват! Именно виноват! — тетя Дуся трясла в воздухе кулаком, как будто надеялась, что от ее пассов стекло срастется. — Приманил сюда этого дефективного! Хулигана этого! А теперь стоит руки в боки!
— Валька не фефе… фете…
— Шурка, не паясничай, — сказал папа. — И вынь руки из карманов.
Шурка со вздохом вытащил кулаки.
— Так ты опять с Валькой играл? Отвечай, Шурка.
На лбу у папы появилась морщинка.
Шурка вздохнул.
— Опять! Опять! Сама видела! — завопила тетя Дуся. — Да я с этого дефективного вовек денег не получу! Нищета одна! Мать заводская. Детей семеро по лавкам. По улицам носятся, безобразничают! Стекла бьют!
— Он не в стекло! Он в меня кидал! — вступился Шурка.
Тетя Дуся только руками всплеснула.
— Послушайте, крик ни к чему, — спокойно сказал папа тете Дусе.
Она побагровела от злости. А папа вынул бумажник.
— Сколько мы должны стекольщику?
— Ну вот тебе и мороженое, — сказал папа, когда они поднялись в свою квартиру, вернулись в свои комнаты. — Боюсь, билетов в кино тебе тоже не видать весь месяц. Еще, главное, у кого стекло разбил! Вы что, не могли разбить окно какому-нибудь хорошему человеку?
— Илья, — строго сказала мама папе.
— Скажи спасибо, что она нас живьем не съела, — сказал Шурке папа.
Шурка хотел возразить.
— Шурка, ни слова, — сказала мама. — Довольно.
Она складывала в шкаф выглаженное белье. Маленький Бобка помогал, то есть путался у нее под ногами. Ему было всего три года.
— Однако и дорого же нынче стекло, — сказал папа маме. — Представляешь…
Он вдруг нагнулся.
— Что это?
Шурка похолодел. Схватился за карман. Бумажка!
Папа молча прочел. Губы его сжались в ниточку. Он испуганно глянул на дверь. На маму.
Та подошла. Прочла.
— «Передать… везут на Колыму… Садовая улица, дом пять…» Кто это?
Оба уставились на Шурку.
— А ну отвечай, мучитель, — велела мама, побледнев. — Кто тебе это дал?
— Никто.
— Шурка, не ври! Не ври!
От маминого крика личико Бобки дернулось, сморщилось, он приготовился зареветь. Мама схватила его на руки.
— Смотри, что ты наделал! — закричала она на Шурку.
— Я не вру! Нашел.
— Где нашел? Где? — серьезно допытывался папа.
Шурка молчал.
Ходить на вокзал строго запрещалось. Тем более лазать по путям. Тем более с Валькой.
— Нет, он меня в гроб вгонит, этот Шурка, — прошептала мама, садясь на стул.
— Видишь ли, Шурка. Плохой человек это написал. Преступник. Которого наказала советская страна.
Шурке показалось, что сердце его сжало тисками.
— Кому еще ты ее показал? Тане показал?
Шурка помотал головой.
Таня была старшей сестрой. Она еще не вернулась из школы.
— Таня в школе, — подтвердила мама. Она была очень бледной.
— Вот что, — сказал папа. — Надеюсь, ты не врешь. А бумажку эту я выброшу. Как будто ее не было. Запомнил? Из этих стен — ни слова. Хорошо запомнил?
Шурка кивнул, кусая губы.
— Иначе большая беда может случиться.
Шурка заревел. Глядя на него, заревел у мамы на коленях Бобка.
— Нет, он меня в могилу свести решил! — воскликнула мама.
— Шурка, — сказал папа, стараясь придать своему голосу спокойствие. — Я не сержусь. Ты ведь не знал. А этот… нехороший человек, этот преступник, он ее специально бросил. Чтобы у того, кто найдет, были неприятности. Понял?
Шурка кивнул. Вытер ладонью слезы.
— Поэтому их везли в вагонах с замками?
— В каких вагонах? — спохватилась мама. — Вы опять на путях лазили?
Шурка опять всхлипнул. Плечи его затряслись.
— Шурка, — папа погладил его по голове. — Таким преступникам не место в Ленинграде. Среди честных людей. Поэтому их везли на поезде с замками. Понял? Сейчас не о нем речь. За вокзал тебя никто не ругает сейчас.
— Очень даже ругает, — возразила мама.
— Если кто-то узнает, нам очень трудно будет объяснить, что ты ее случайно нашел, — серьезным тоном сказал папа. — Ты понял? Рот на замок.
Шурка кивнул, всхлипывая. Папа обнял его. Погладил по спине. Подошел к столу, нашел в ящике зажигалку. Клацнул колесиком и бросил горящую бумажку в пепельницу.
— Вот и не о чем беспокоиться, — весело сказал папа.
Они глядели на пламя, быстро облизавшее бумажку со всех сторон.
Дверь щелкнула. Папа вздрогнул. Мама вскочила.
Это оказалась Таня.
— Ты нас напугала, — сказала мама.
Таня кинула ранец.
— А что это у вас горелым воняет?
— Это… — начал Шурка.