Страница 18 из 67
***
Линч открыл дверь и вошел в палату. Операционная была небольшой, оснащенной лишь основным оборудованием. Вирус жажды исцелял почти все, за исключением обезглавливания, а финансирования Совета едва хватало на зарплаты и содержание Ночных ястребов.
Кто-то хрипло дышал. Негромко, но в полуночной тишине его, наверное, услышат все.
Фосфоресцентный сияющий шар заливал комнату тошнотворным зеленым светом. На узкой кровати под накрахмаленными покрывалами, надвинутыми до подбородка, беспокойно спал Гаррет. На его лбу не было пота — голубокровные не потели, — но болезненная бледность кожи свидетельствовала о лихорадке.
Перри сгорбилась в кресле у постели и спала, положив голову на руку. Линч закрыл дверь, и подчиненная мгновенно вскинулась, потянувшись к ножу на боку.
— Сэр.
Линч жестом попросил ее не вставать, а сам подошел к кровати и посмотрел на раненого. Он весь вечер получал отчеты доктора Гибсона, но теперь все же не удержался от вопроса:
— Как он?
— Спрашивал о тебе, — ответила Перри с легким укором.
Линч кивнул. Ему пришлось явиться, иначе всю ночь промучился бы от угрызений совести. Если голубокровный настолько пострадал, что оказался в постели, то уже вряд ли оправится. А Гаррет… черт побери, Гаррет был одним из близких друзей.
— Мне надо было… — Линч запнулся, не зная, что сказать.
«Мне не следовало приводить с собой остальных. Надо было остановить Фэлкона, действовать быстрее…»
Правду тяжело признавать.
— Я потерпел неудачу.
— Как и я. Сэр, я заметила Фэлкона и… Застыла от неожиданности, а вот Гаррет действовал. Отреагируй я на секунду быстрее, он бы не…
— Тогда сейчас тут лежала бы ты. Он легче дышит?
Перри покачала головой с вьющимися темными волосами. Она стриглась, чтобы нельзя было схватить за косы, но Линч иногда замечал светлые корни и знал, что Перри еще и красится.
— Нет, сэр, — подавленно пробормотала она.
Приглядевшись, Линч заметил, как блестят темно-серые глаза. И застыл, чувствуя смущение. Кровавый ад! Он редко думал о Перри как о женщине. Особой необходимости не возникало. Она всегда выполняла работу, редко возражала. Если честно, то вообще нечасто высказывала свое мнение.
Перри пришла к нему девять лет назад. Дрожащая бродяжка, промокшая под дождем. Ее крашеные волосы разметались по плечам, в глазах горел голод. Она говорила правильно, и хоть Линч знал некоторые ее секреты, он никогда о них не упоминал. Перри была не единственной среди ястребов, кто прятался от прошлого.
Ее инфицировали случайно. Женщины по закону никогда не проходили кровавый ритуал, из-за опасений, что жажда слишком повлияет на их нежную психику. Единственным исключением стала герцогиня Казавиан, но за ней стоял Великий дом.
В первую же ночь Перри обрезала волосы и надела предоставленную форму — другой одежды в Гильдии не было. С тех пор она не меняла своего облика.
— Простите, сэр. — Перри глубоко прерывисто вздохнула. — Гаррет — мой напарник. Я чувствую себя… такой беспомощной.
— Знаю. — Линч сжал плечо подчиненной. — Если кто-то и может такое пережить, то только Гаррет. Он упрямый ублюдок.
И поморщился от своих же слов.
— Знаю, — ответила она со слабой улыбкой. — Мне просто не нравится видеть его таким.
— Мне вообще не нравится видеть своих ястребов в таком состоянии.
Прошло сорок лет с тех пор, как он создал группу Ночных ястребов. За это время умерло много хороших мужчин. Совету было плевать на грязнокровных, но каждый из них принадлежал Линчу. Так и держа руку на плече Перри, он нахмурился, осознав, что в последнее время редко кого касался.
Когда-то было по-другому. Он ел с подчиненными, шутил, но эти привычки умерли вместе с ними. Линч постепенно отказался от совместных приемов пищи, погрузился в работу, пока имена погибших ястребов не стали означать лишь еще один удар, его ошибку, и больше ничего.
Так почему Линча так подкосило то, что теперь здесь лежит Гаррет?
Ответ пришел быстро. Гаррет сблизился с ним, юмором не давая себя оттолкнуть.
«Боже мой, сэр, сегодня вы так элегантны! Ну же, улыбнитесь, и половина здешних дворянок выстроится в очередь отсюда до самого сити».
Перри прижалась лбом к его руке, будто ее успокаивало прикосновение Линча.
— Не могу поверить, что он это сделал. Гаррет всегда утверждал, что героизм для дураков.
— Может, он пытался произвести впечатление.
— На миссис Марбери, — нахмурилась она.
Мысль о возможных отношениях Гаррета с миссис Марбери испортила Линчу настроение. Чтобы это скрыть, он сказал:
— Ну, там еще были ты и я, но вряд ли он желает затащить в постель кого-то из нас.
Перри застыла:
— Да, сэр, вряд ли. — Она прижала колени к груди и уперлась в них подбородком, так что ее плечо выскользнуло из-под руки командира.
— Прости.
— Не стоит, сэр. Вы ведь правы. — Перри криво улыбнулась, будто пытаясь его успокоить, но в серых глазах застыло потерянное выражение. — Вы вовсе не в его вкусе.
Линч чуть не подавился.
— Проклятье, очень на это надеюсь.
Она похлопала его по руке:
— Вам надо поспать, я за ним присмотрю.
Воспользовавшись предлогом, он встал, хотя о сне думал в последнюю очередь. Да, отдых нужен, но дел слишком много. А чувство вины — жестокая госпожа. Линч украдкой посмотрел на Гаррета. Нет. Сегодня выспаться не получится.
— Если его состояние изменится, пришли мне весточку, — прошептал он.
— Так и сделаю. — Перри точно знала, о чем речь. Она накрыла руку Гаррета своей, словно пытаясь удержать его на пороге смерти.
Линч тихо удалился. За дверью он все еще слышал слабые хрипы, когда поврежденные легкие Гаррета с трудом втягивали воздух.
В груди что-то сжалось, и Линч отошел от палаты. Проклятые госпитали, как же он не любил здесь находиться.
Глава 6
Дверь кабинета распахнулась, и Линч поднял голову. Глаза заболели от яркого света, но затем постепенно привыкли, и он, моргнув, уставился на раскиданные по столу бумаги. Половину из них покрывали путанные записи от руки — нацарапанные соображения, которые он сделал прошлой ночью, когда мысленно разбирался в событиях вчерашнего дня. Мячи-вертуны. Липкий осадок на подоконнике. Сладковатый запах от тела Фэлкона. И трижды подчеркнутая фраза: «Откуда у миссис Марбери пистолет?»
Дойл пошел прямо к камину и бросил туда щепок, отчего в комнату пахнуло дымом.
— Вы будто провели три ночи в таверне, накачиваясь джином. Да и пахнете так же.
— Ты преувеличиваешь, — сказал Линч, убирая волосы от лица. Он, должно быть, задремал. — Я-то знаю, как пахнет в таверне.
Он поднялся и, пошатываясь, побрел в угол к шкафчику с напитками. В одном из графинов плескалась густая вязкая кровь. На мгновение зрение стало четче, а цвета будто исчезли. Дрожащей рукой Линч откупорил графин, налил себе стаканчик и выпил, глядя в окно на серое утреннее небо.
В животе вспыхнуло желание, будто от страстной женской ласки. Пришлось через силу отставить стакан и снова закрыть графин. Линч четко отмерял себе дозу — необходимое зло. Как бы ни хотелось большего, он держал себя в узде. То был один из методов управлять своими неестественными желаниями. А еще медитация.
— Как дела у Гаррета?
— Еще дышит, — ответил Дойл, вытирая руки о штаны.
У него на лице застыло непонятное выражение. Они никогда не говорили об этом, но каждый Ночной ястреб рисковал, выполняя свою работу.
С каждым часов возрастала надежда, что вирус жажды исцелит Гаррета. Он мог выжить. Может быть.
— Вот, — пробурчал Дойл, вытаскивая из кармана письмо. — На нем золотая печать.
Значит, от Совета. Линч сломал печать ногтем большого пальца, быстро просмотрел послание, и лицо его заледенело.
— Что такое? — прямо спросил Дойл.
— Меня вызывают к одиннадцати в Башню, — отозвался Линч, направляясь в свои покои, смежные с кабинетом.