Дитя тьмы

Его веки медленно смежилась. На какой-то момент Гжердрам решил, что отец уснул. Но вот юноша услышал голос королевы:

— Он… Он уже?..

— Да.

Они немного всплакнули, чтобы хоть немного притупить боль. Затем королева сказала:

— Гжердрам, отыщи полковника Рагнарсона. Попроси его явиться в мои покои. Сообщи министрам, что в восемь я провожу совещание. Не говори никому о том, что произошло.

— Слушаюсь, мадам. — И он выбросил руку в салюте. Чувство долга является неплохим лекарством от душевной боли.

Беседа

Рагнарсон неподвижно и прямо сидел в седле, а цокот копыт его коня нарушал тишину пустынных улиц. Он был обязан наводить порядок железной рукой и к этому времени так устал, что у него начались галлюцинации.

Справа и слева от него ехали тролледингцы. Но Браги уже не ожидал никаких неприятностей. Обыватели были укрощены, и их существование выдавали лишь полоски света, появляющиеся в окнах, когда самые любопытные из них раздвигали тяжелые занавеси.

Итак, сегодня — Форгреберг. Завтра — столичный округ. Затем Водичка. И наконец, еще до весны, — Кавелин. Королевство должно быть единым для того, чтобы быть готовым встретить Каптала и Шинсан.

Во дворце было так же пустынно, как и в городе. С одобрения королевы он отослал в город всех способных носить оружие. Как только Браги продемонстрировал, что не потерпит никакого бунта, сопротивление практически прекратилось.

Когда он вошел в покои королевы, та, бледная, мерила шагами комнату, потирая ладони. Под глазами у нее залегли тени.

— Инред умер? — спросил Браги. Королева утвердительно кивнула и сказала:

— Все рушится, полковник. Во всяком случае — мой мир. Я не очень сильная личность и склонна скорее бежать от трудностей, нежели встречать их с открытым забралом. Инред служил мне опорой так, словно был моим супругом. Совершенно не знаю, что теперь делать. Хочется просто убежать…

— Зачем вы позвали меня? — спросил он.

Браги с первой встречи, с того самого момента, когда их глаза встретились, понял, что молодая королева ценит силу и прямоту гораздо выше, чем простое почтение и придворные формальности.

— Я всего лишь — наемный меч, — продолжил он. — Чужак, которому нельзя доверять. Так, во всяком случае, считал Инред.

— Инред не доверял никому, кроме семейства Криф. Присядьте. Вы много времени провели на ногах.

Она не переставала его удивлять. Ни одна из владетельных персон, которых ему доводилось встречать, не относилась к нему — человеку, не имеющему ни титула, ни герба, — как к равному. И ни одна королева или принцесса ни за что не допустила бы его в свои личные покои без сопровождения.

— Вы улыбаетесь? Чему?

— Чему? Своим мыслям о монархах. Принцессах. Давным-давно в Итаскии… Впрочем, не важно. Отвратительный эпизод, если смотреть отсюда.

— Бренди?

Он еще раз подивился. Королева обслуживает простолюдина…

— Они сильно надуваются в Итаскии? Я имею в виду семью монарха, — спросила королева.

— Как правило, да. Так по какой причине вы пожелали меня видеть?

— Сама точно не знаю. Есть несколько вопросов. А может быть, потому, что мне нужен кто-то, способный меня выслушать, — сказала она, медленно подходя к окну.

При виде того, как она движется, мысли Рагнарсона обратились к иным, более приземленным сюжетам.

— Я созвала заседание кабинета министров и решила либо отречься и вернуться к отцу, либо…

— Миледи!

— ..либо назначить вас маршалом и возложить все дела на вас, — закончила она и повернулась к нему лицом. Их взгляды снова скрестились. Браги был потрясен.

— Но… Маршалом? До этой весны мне не приходилось командовать более чем батальоном. Нет, нет. Это решение вызовет слишком жестокое сопротивление. Вам лучше избрать для этого кавелинца…

— Но кому из них я могу доверять? Кто из командиров не имел контактов с мятежниками? Только Инред. Но он умер. Даже мои министры сделали ставки не на одну лошадь.

— Но…

— Терпеть не могу плохо отзываться о мертвых, но Инред с ситуацией не смог бы совладать. Он был особенно хорош в поединках за честь короля. Командующим Инред был более чем посредственным. Король прекрасно это понимал.

Взяв графин и подлив ему бренди, она продолжила:

— Он не был сильным человеком, мой король. Не мог навязать свою волю. Но людей он знал. После пятнадцатиминутного разговора мог точно сказать, что представляет собой любой человек. Мой супруг знал, кому можно доверять, а кому — нет. Понимал, кому какой пост лучше подойдет. Как мне его не хватает.

— Вам необходимо доверять мне, хотя не знаю, способны ли вы на это.

Она передвинула свое кресло и села напротив Браги.

— Каким образом вы связаны с Короной Итаскии?

— Как получивший коронный удел. Ненаследственное владение с одновременным получением офицерского чина в армии. Имею патент на чин капитана пехоты. Получил надел малоурожайных земель в обмен на наведение порядка и оборону приграничья. В силу некоторых политических обстоятельств в данный момент играю активную роль в планах Военного министерства. Моя задача не допустить контроля Эль Мюрида над проходом Савернейк и не позволить ему обойти с фланга линию Тамерис — Хэлин-Деймиель. Кроме того, я подлинный полковник Гильдии наемников, хотя и пользуюсь дурной славой в Цитадели. Мои обязательства перед Итаскией никоим образом не вступают в противоречие с нашим контрактом.

— В настоящий момент. Но ваши задачи здесь могут измениться. Еще что-нибудь?

— Что?

— Тех людей, которым король доверял, он посылал в торговые представительства, давая им при этом особые задания. Он понимал значение Кавелина. Эти агенты продолжают присылать сообщения. Я знаю, например, что Тамерис вступал в контакт с вессонами в Седлмейре и Долюсиче. Алтея рассматривала планы аннексии Долюсича, Видусича и Гаэле. Анстокин намеревается проделать то же самое со всеми нижними провинциями Волстокина вплоть до Гальмичес — при условии, что мы разделаемся с Водичкой.

— Один король всегда пытается извлечь выгоду из несчастья соседнего монарха. Вопрос с Седлмейром решен. Алтея, по моему убеждению, предпочтет мир войне за обладание пустынными землями. А Анстокин имеет обоснованные исторические претензии на владение большинством из этих провинций.

— Я, собственно, веду речь к тому, что у нас есть свои люди и в Итаскии. Причем самые лучшие. Когда ваш король топает ногой, на Западе дрожит земля.

Интересно, кто это может быть, подумал Рагнарсон, а вслух спросил:

— К какой партии они принадлежат?

— Простите, я не совсем понимаю…

— Вы в чем-то подозреваете Итаскию, но я должен сказать, что страна расколота. Каждая из партий контролирует какую-то часть правительства. Партия Грейфеллза на стороне Эль Мюрида. Другая выступает активно против него. Интересно, принимают ли это в расчет ваши шпионы?

— Какой стороны придерживаетесь вы?

— Грейфеллз и Эль Мюрид — мои враги со времени войн.

— Я верю вам, полковник. Но ведь есть еще и Гарун бин Юсиф Чего хочет он?

— Мы с ним близки так, как могут быть близки друзья. Но его ум похож на шкатулку-головоломку. Вы с трудом открываете ее только для того, чтобы обнаружить внутри еще одну.

— Но у вас есть соображения на сей счет?

— Только догадки, основанные на географии. Он готовится вернуться в Хаммад-аль-Накир. Для этого нет базы лучше, нежели Кавелин. Аль-Ремиш находится сразу за хребтом Капенрунг. Если ему удастся захватить Священные Земли, он может надеяться на реставрацию. Мы здесь встречаем только фанатиков оттуда. За Сахелем Эль Мюрид вовсе не пользуется всеобщей поддержкой.

— Понимаю. Еще одна проблема. Но с ней будем разбираться в свое время. Кстати, он, насколько я понимаю, в своих планах не учитывал роль Шинсана, — сказала она и, встав с кресла, вернулась к окну. — Как дела в городе? Его можно усмирить? Как столичный округ?

— Эти сражения уже выиграны. Теперь я смотрю дальше. В сторону Водички.