Страница 6 из 9
Я нахмурилась и посмотрела на Кольта:
— Ты собираешься продавать клуб?
— Нет, — произнёс Кольт, и в то же самое время Джозеф заявил:
— Он должен.
Джозеф покачал головой, поднял портфель и открыл его. Он вытащил оттуда похрустывающий лист бумаги и положил на стол.
Я не могла не заметить число в верхней части страницы.
Три миллиона долларов.
Святое дерьмо.
— Я могу сделать для тебя что-нибудь ещё? — спросил Кольт, его тон ясно давал понять, что он не хотел ничего делать для Джозефа и определённо не сделал бы, даже если бы тот попросил.
— Этот парень мистер Индивидуальность, да, Оливия? — задал мне вопрос Джозеф.
Я рассмеялась:
— Расскажите мне об этом.
На лице Кольта я увидела вспышку раздражения.
Джозеф поднялся и схватил свой портфель:
— Дай мне знать, если передумаешь, Кольт.
— Не передумаю.
— Приятно было познакомиться, Оливия, — попрощался Джозеф. — Надеюсь, мы увидимся снова.
— Да, и мне, — сказала я, улыбаясь.
Как только он ушёл, Кольт повернулся ко мне:
— Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривала.
— Что?
— Ты слышала. Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривала.
— Я его даже не знаю.
— Мне всё равно. Если он вернётся, сразу же позвони мне.
— Зачем?
— Затем, что он мудак.
— Что он сделал?
— Он пытался ударить тебя?
— Нет, он не пытался ударить меня, — ответила я. — Я едва знаю этого парня, он постучался и спросил о тебе. И был здесь пару минут до того, как ты пришёл. Он кажется милым.
— Да, может быть, но он не такой.
— О мой Бог! — воскликнула я, повернувшись в своём кресле так, чтобы видеть его лицо. — Ты... Ты ревнуешь?
— Я не ревную, — ответил он.
— А кажется, что ревнуешь.
— Нет, — рявкнул Кольт. — Если я хочу что-либо, то беру это.
Он пересёк комнату и взял бумагу, которую Джозеф оставил на столе.
— Три миллиона долларов — это много, — заметила я. — Сколько ещё осталось по ипотеке?
— Всё оплачено.
— Вау! — я покачала головой и встала, чтобы подойти к мини-холодильнику, стоявшему в углу комнаты, и взять банку диетической Колы. Открыла напиток и сделала глоток. — Если ты согласишься на продажу, станешь миллионером.
— Я уже миллионер.
Он говорил это так высокомерно, так обыденно, что у меня заболело в груди.
«Каково это, — гадала я, — иметь деньги и возможность купить всё, что хочется, быть в состоянии создать всё, что пожелаешь?»
— Да, но в этом случае ты сможешь делать то, что захочешь, — давила я.
— Я уже и так делаю то, что хочу.
— О, да неужели? — нажимала я на него. — Вот этого хочешь? Работать в каком-то стрип-клубе?
Он рассмеялся, запрокинув голову назад:
— Так ты думаешь, я занимаюсь этим? Что просто работаю в каком-то стрип-клубе? — Кольт снова ударил кулаком по столу, как сделал это вчера после визита своего дяди. — Оливия, ты понятия не имеешь, что тут происходит. Ты понятия не имеешь, каково управлять подобным местом.
По моим венам разлился гнев. Как он смел так со мной разговаривать?
— Я знаю, что вчера видела здесь девушку с сине-чёрным лицом и покромсанными волосами. Знаю, что твой дядя сказал нечто такое, так тебя разозлившее, что ты ударил по столу. Знаю, что прошлой ночью какие-то парни практически набросились на меня. И если последние двадцать четыре часа хоть о чём-то говорят, тогда да, Кольт, думаю, очень хорошо знаю, что тут происходит.
— И? Спустя всего один день ты думаешь, что знаешь меня? Считаешь, что знаешь обо мне хоть что-то?
— Я знаю тебя лучше, — ответила я спокойно.
Он повернулся ко мне, его глаза сверкали яростью.
— Не смей осуждать меня, Оливия. Я никогда не делал подобного по отношению к тебе.
— Я не осуждаю тебя, — произнесла я. — Просто думаю, что, если будешь продолжать в подобном духе, ты…
— Достаточно! — разозлился он. — Прекрати! Ты можешь сидеть тут и высказывать обо всём своё мнение, но ты без проблем осталась у меня прошлой ночью, без проблем использовала меня для того, чтобы этот клуб был куплен.
У меня приоткрылся рот:
— Использовала тебя? Так ты думаешь, я этим занимаюсь? Использую тебя? Если мне не изменяет память, прошлой ночью я хотела убраться к чёрту отсюда. Это ты отвёз меня к себе домой и не отпустил.
— Что я, чёрт возьми, должен был делать, Оливия? Ты порезала себе руки, почти переспала со мной, зная меня всего один день! Ты явно была смущена и растеряна. Что я должен был делать? Мне стало жа… — Кольт оборвал себя, прежде чем договорил.
Но было слишком поздно.
Я знала, что он собирался сказать.
«Мне стало жаль тебя».
Это было подобно запрещённому удару, прямо под дых.
В данный момент я ненавидела его пламенной страстью.
Мне не нужна ничья жалость.
— Пошёл ты! — выплюнула я и направилась к двери. Он не нужен мне. Кольт был лишь парнем, которого я встретила вчера, парнем, которому каким-то образом я позволила проникнуть в мой мозг, вторгнуться в разум с его внешностью и дерзким поведением. Но он был для меня ничем. Он выполнил своё предназначение. Дал мне адрес Деклана.
Сейчас у меня есть Деклан.
Я не нуждалась в Кольте, никогда не нуждалась.
Он для меня ничто.
Разум выстроил для меня логическую цепочку, но сердце спорило. Я злилась, и мне было больно, две эмоции столкнулись друг с другом и вызвали ураган, грозивший смести меня на своём пути.
Мне нужно выбраться отсюда.
Мне необходимо порезать себя.
— Оливия, — сказал Кольт. — Оливия, подожди.
Я была ближе к двери, но он оказался быстрее. Он достиг её первым, преградив мне дорогу.
— Уйди, — бросила я.
— Оливия, я не это имел в виду.
— Тогда что? — он молчал. — С дороги, — приказала я. Оттолкнула его, но он схватил меня за плечи.
— Куда ты идёшь? — потребовал ответа Кольт.
— Я ухожу.
— Куда?
— Подальше от тебя.
— Нет, — он покачал головой, а потом его руки оказались на моём лице. — Ты не уйдёшь. Я не отпущу тебя.
Я посмотрела на него снизу вверх и не могла понять, что за пламя полыхало внутри меня, как назвать то, что я чувствовала. Он был таким непонятным — горячим и холодным — одну минуту дразнил меня, в следующую смотрел так, будто хотел поцеловать, а ещё через минуту вёл себя как мудак, что я даже не могла находиться рядом с ним.
И ещё — всё это время — с тех пор, как я познакомилась с ним, существовала эта потребность, бывшая на поверхности. Похоть, желание, нужда в нём, чтобы он взял моё тело и использовал его по своему усмотрению.
Я сделала вдох, и мои руки сжались в кулаки.
— Я не хочу, чтобы ты резала себя, — сказал Кольт. — Если ты причинишь себе боль из-за меня, это убьёт меня.
— В таком случае перестань отталкивать меня, — заметила ему я. — Перестань мучить, перестань дразнить. Ты вызываешь все эти эмоции во мне, Кольт, и единственный способ справиться с этим, перестать чувствовать, — резать себя.
— Тогда не борись с этим. Чувствуй это.
— Не могу. Мне нужно… Нужно освободиться от этого.
Его глаза сверкнули, он потянулся и закрыл входную дверь. Повернул замок, щелчок эхом отозвался по комнате.
— Значит, позволь мне быть твоим освобождением, — выдохнул он, его тело было прижато к моему, он развернул меня так, что моя спина была прижата к двери, тем самым заключив меня в ловушку.
Он взял мои руки в свои, приподнял их над моей головой, а потом его рот соприкоснулся с моим. Его язык протиснулся между моих губ, поглощая меня, и я почувствовала то знакомое ощущение, возникающее всегда, когда он приближался ко мне, ощущение нахождения на грани, полной потери контроля, будто я воспарила в воздухе. Когда он поцеловал меня, мои ноги ослабели, сердце билось о рёбра.
Его рука скользнула вниз по моему телу, пальцы пробежались по груди. Он коснулся низа моей рубашки и просунул под неё руку, его ладонь проделала путь к моим лопаткам.