Повелители иллюзий. Попаданец

— Коль Совет трехсот решил, то исполняй, — голос Кайдлтхэ звучал ровно, но от ушей следопыта не ускользнула нотка если не обреченности, то готовности с честью выстоять последний бой.

— Пусть будет так, — довольная собой произнесла посланница Моридурна. Едва ли заявления беглянки ввели ее в заблуждение, но и она надеялась на то, что миссия пройдет гладко, без ненужных осложнений и кровопролития. Не учла лишь того, что Кайдлтхэ чувствовала себя загнанной в угол и готовой на многое.

В следующее мгновенье все пошло наперекор ожиданиям самодовольной троицы. Когда женщин разделял всего какой-то метр с небольшим, Кайдлтхэ подхватилась, опрокинула стол на соперницу и выхватила меч из ножен. Доли секунды хватило для того, чтобы нанести удар. Послышался грохот падающей мебели, бьющейся посуды и звон металла. Окажись на месте д'айдрэ кто-нибудь иной в кожаном доспехе, то харкал бы несчастный кровь и корчился в предсмертных судорогах. Но моридурнский доспех с честью выдержал удар. Лезвие высекло сноп искр, скользнуло по нагруднику и ушло в сторону. Чистильщица, не успела блокировать атаку, остановилась и подалась на полшага назад. Кайдлтхэ не стала ждать, отвела клинок, сгруппировалась и пошла вперед. Но на помощь подоспели двое других д'айдрэ. Девушка не решилась ввязываться с ними в бой, сделала колесо и ушла к дальней стене.

Предводительница, опомнившись, выхватила меч и бросилась на обидчицу. На Алексея никто уже внимания не обращал. Столь пренебрежительное отношение даже оскорбило.

И тут что-то взорвалось в его голове, ослепило, едва не свело с ума. В один миг, прямо как перед смертью, пронеслась перед глазами вся жизнь. Он увидел молодое лицо матери и себя в колыбели. Вспомнилось школьные забавы, первая любовь и первая сигарета, жена, дети, лес и Аакхабит. Вспомнились собственная трусость и слабость, угрозы великого магистра и пламя факела в пыточной камере. Вспомнились кости тех, кто навеки остался лежать в окопах и стрелковых ячейках. Настало время принять главное решение в жизни. И пусть он умрет, но хотя бы раз не ошибется в выборе, за который не будет стыдно и на том свете. Позабыв обо всем, вытащил меч из ножен. Звук скользящего лезвия не забыть никогда! Холодный и хищный, словно заклинание, призывающее смерть. В тот удар Алексей вложил все силы. Меч взмыл над головой и опустился на спину женщины-д'айдрэ. Та, не ожидая атаки с тыла, полетела вперед, но не упала, устояла, рухнула на колено. И вновь ее спас доспех. Коралтарская сталь лопнула, лезвие сломалось. Д'айдрэ, не желая испытывать судьбу, ударила назад не глядя. Алексею посчастливилось обрубком погасить удар. Того оказалось достаточно, чтобы он кубарем полетел на пол. Но ему удалось вывести из боя, пусть и на короткое время, одного бойца.

Разъяренная посланница Трибунала вскочила на ноги и как коршун налетела на великого герцога. Тот подхватился, запустил в нападавшую подвернувшимся под руку горшком. Д'айдрэ уклонилась, в один прыжок настигла жертву, прижала Алексея к стене и нанесла резкий колющий удар. Следопыту едва удалось отскочить в сторону. Клинок распорол одежду, оцарапал руку и высек искры из каменной стены.

Потеряв оружие, не имея никаких шансов на победу, копарь полагался только на случай и удачу. Он встретился взглядом с д'айдрэ. Ее глаза пылали рубиновым светом. Она пришла в ярость от беспримерной дерзости чужака. И в то же время в них виделось предчувствие скорого торжества.

В такие мгновенья человек редко рассчитывает на ясность ума. По большей части действует инстинктивно, доверяясь только собственным мышцам. Алексей не стал исключением. Руки дернулись сами собою и все сделали за него. Пока д'айдрэ, ослепленная ненавистью, намеревалась снести голову наглецу, великий герцог изо всех сил ткнул обрубком меча в надменное лицо. Кусок железа сломал нос, скользнул вверх и выколол левый глаз. Кровь из надменной дамочки брызнула как из резаной свиньи. Д'айдрэ выронила творение моридурнских кузнецов, схватилась за рану и дико заорала от боли. Тот нечеловеческий крик заставил остановиться сердца невольных свидетелей побоища.

Кайдлтхэ едва сдерживала натиск двух воинов. Но, заслышав вопль раненой предводительницы, те ослабили напор. И того оказалось довольно. Девушка удачно провела подсечку, сбила одного, а второму, изловчившись, заехала навершием меча в челюсть, выбила пару зубов и разукрасила физиономию.

— Бежим! — выкрикнула Кайдлтхэ и бросилась к выходу. Пробегая мимо залитой кровью покалеченной д'айдрэ, залепила ей ногой в ухо, завалила на пол и подхватила оброненный клинок.

Алексей выскочил на улицу. Ночное око залило землю призрачным светом, придавая всему вокруг незнакомый и пугающий, почти потусторонний вид. Голова следопыта была пуста и до необычайности ясна. Никогда ранее он не чувствовал себя столь легко. В мозгу не родилось ни единой мысли, но он четко понимал, как следует поступать. Ноги работают как пружины, руки сжимают огрызок меча. Конюшня где-то рядом, за углом. Кто-то подвернулся под руку. Прочь с дороги, ротозей! Наткнулся на крестьянскую телегу. Из нее вылез перепуганный селянин, ломанулся сдуру куда-то во тьму. Сарай. Дверь открыта. Орхидиус приветствовал хозяина коротким ржанием. Алексей схватил лошадей под уздцы и подался во двор.

У входа в трактир возилась Кайдлтхэ. Схватила грабли, подперла дверь. Из кабака доносился ор, слышались удары.

— Держите! Хватайте мерзавцев! — истошно вопила раненая д'айдрэ.

Алексей не заметил, как оказался в седле. Спутница замешкалась. У коновязи она увидела трех лошадей служителей Трибунала.

— Ну! — не выдержал следопыт.

— Молчи! — выкрикнула девушка. С ловкостью бывалого престидижитатора она перерезала кинжалом подпружные ремни, вскрыла седельные сумки, стащила увесистый кошелек и несколько пузырьков.

— Теперь гони! — Кайдлтхэ спрятала добычу, засунула трофейный меч за пояс, взлетела на лошадь и пришпорила животное. Следопыт только того и ждал. Орхидиас радостно заржал и понесся в неизвестность.

Великий герцог краем уха услышал звук бьющегося стекла. Наконец-то д'айдрэ оставили попытки вынести дверь и выбили табуреткой окно. Кто-то из них выбрался наружу, попытался оседлать коня, но рухнул на землю и помянул беглецов матерными словами.

Алексей перевел дух. Самое страшное осталось позади. Погоня безнадежно отстала. Впереди тьма, спасительная и ласковая. И слышен только грохот копыт да стук сердец. Мир, охваченный черным колдовством, рухнул в бездну и сгинул во мраке.