Повелители иллюзий. Попаданец

— Не извольте беспокоиться, — Бервис мало что понял из речей великого герцога, но перечить ему не решился. — Эй, Торп! Где ты там застрял, негодник?

На зов трактирщика прибежал перепуганный мальчишка лет тринадцати. Босой, нечесаный, одетый в рванину, он скорее походил на уличного беспризорника, нежели на прислугу.

— Нагрей воды, да вымой как следует стол. Тот, у окна. После застели чистой скатертью. Где взять? Спроси у Кюдд. Пусть пороется в сундуках. И шевелись! Господин не собирается из-за тебя помереть с голоду.

Мальчишка недобро исподлобья глянул на хозяина, шмыгнул грязным носом и убежал.

Леха вопросительно посмотрел на Бервиса.

— Простите великодушно, — оправдывался тот. — На все рук не хватает. Вот и приходится брать внаем. А мальцу здесь хорошо. И не сомневайтесь. Все же лучше чем на помойке.

— Да, конечно, рассеянно произнес Алексей. — Так я жду, любезнейший.

Хозяин поклонился и вновь вернулся к своим занятиям.

Тем временем великий герцог решил осмотреть трактир более основательно. Глаза его привыкли к полумраку и он мог оценить убогую обстановку заведения. Харчевня, сложенная из тесаных бревен, и в самом деле напоминала конюшню. Там и сям на полу валялась солома. На стенах висели медвежьи и волчьи шкуры, а над входной дверью красовалась голова дикого кабана. Редкие для этого часа посетители неспешно попивали вино, о чем-то болтали, да изредка бросали косые взгляды на пришельца.

Леха подошел к окну, затянутому бычьим пузырем или слюдой вместо стекла. Сквозь мутную пелену он ничего толком не разглядел. Притащился Торп с большим кувшином и принялся тряпкой драить стол, залитый вином, жиром и засиженный мухами.

«Да, блин, — думал копарь, — Нужно сваливать отсюда. И побыстрее. Но куда? Не расспрашивать же трактирщика о Бессмертной? А, надо полагать, именно из-за нее я и оказался в этом гадюшнике. Но если так, то она должна быть где-то рядом. Впрочем, не следует торопить события. Надо немного обождать. До завтра, например. Любые расспросы вызовут ненужные подозрения. А здесь, в трактире, скоро соберется куча народа. Не мешало бы послушать о чем тут болтают. Глядишь, узнаю что-то любопытное. А завтра утром, глядишь, и надумаю. Неплохо бы и деньжатами разжиться».

Маленький оборванец с усердием драил стол. Потом протер его насухо и застелил скатерть. На вид она действительно выглядела чистой. Но, пролежав в сундуке Бервиса много лет без дела, приобрела весьма специфический запах.

— А колода? — с укором сказал Леха.

Пацаненок вновь недовольно засопел и принялся скрести колоду, мысленно поминая капризного гостя последними словами. Нет ему дела до несчастного Торпа. Он работает на хозяина с рассвета до полуночи, а тут еще и прихоти праздных господ.

Вскоре мальчуган покончил с уборкой и вопросительно глянул на черного следопыта. — Ладно, гуляй, салага, — копарь криво усмехнулся, но работу принял, и юнец поспешил убраться восвояси.

Глава 3. Коралтарские сплетни

Алексей сел на колоду, прислонился к рубленой стене. Он выбрал удачное место для наблюдения и мог теперь спокойно присматривать за трактиром и его посетителями, не рискуя привлечь к себе излишнего внимания. Хозяин зажег пару факелов. Но те не могли разогнать полумрак, только коптили да рождали пугающие тени. Среди них и спрятался путешественник от чужого глаза.

Вскоре пришла Кюдд. Принесла на деревянном подносе миску с дымящейся кашей, кусок жареного мяса, глиняный кувшин с вином и несколько ломтей хлеба грубого помола. Девушка не скрывала любопытства, бесцеремонно разглядывала гостя с ног до головы. Выглядело это тем более странно, поскольку во всем ее виде читалась усталость, пресыщенность жизнью и пренебрежение к происходящему. Видно, работа в трактире надоела ей хуже горькой редьки. Однообразие, серость и грязь сводили ее с ума. И только появление необычного гостя нарушило одноликую череду унылых дней. Возможно, на счет нового постояльца она строила тайные, только ей ведомые планы.

Не сказав ни слова, служанка удалилась. Следопыт взял деревянную ложку, с интересом покрутил ее перед носом. Похожую он видел в детстве, когда гостил в деревне у бабушки. Та жила в крытой соломой украинской хате гоголевских времен. В наследство от родителей старушке досталась уйма всякой утвари, включая глиняные горшки, иконы, дубовый стол и резные ложки. Шершавые, топорной работы, они походили на ту, что сейчас держал Леха. Отчего-то вспомнились бабушкины куличи, испеченные в старинных керамических формах. Сердце сжала неожиданно нахлынувшая тоска. Сожаление о прожитых годах комом подступило к горлу, а страх перед будущим заставил кровь с новой силой долбить виски.

Но все же Леха решил не поддаваться минутной слабости и отогнал прочь ностальгические воспоминания. Нынче ему не до сентиментальности. Теперь перед ним стоят вполне прозаические задачи. Так что в излишних сантиментах он не нуждался.

Следопыт ковырнул ложкой кашу, попробовал местную снедь на вкус. Кушанье оказалось вполне съедобным. Только сейчас Леха понял насколько проголодался. «Эка невидаль, каша естся» — подумал он и тут же счел за лучшее скрыть от окружающих собственные чувства. Надо держать марку. Пусть и вправду принимают его за важного господина.

Леха остановился, осмотрелся вокруг. Ничего не вызывало его опасений. Взял кувшин, налил вина в кружку. Вино было кислым до отвращения, но довольно крепким. От такой дозы, а кувшин вмещал не меньше литра, запросто можно и окосеть.

Меж тем народ в трактир прибывал. Дело шло к вечеру. Городская молодежь, солидные мужи, уставшие от жен, любители выпивки, дешевых развлечений и бездельники всех мастей, спешили в кабак спустить добытые за день гроши, набить брюхо, хлебнуть хмельного пойла, послушать свежие новости, да и просто отвлечься от надоедливой суеты повседневности.

За соседним столом расположились два длинноволосых и бородатых мужика в традиционных для Коралтара домотканых серых одеждах. Леха без труда сообразил, что они не принадлежат к местной знати, да и зажиточными назвать их язык не поворачивался. Даже при тусклом свете факелов и лучин следопыт разглядел руки одного из них. Сильные, задубелые, с глубоко въевшейся в кожу грязью. Почему-то Алексей решил, что это глина и прозвал про себя мужика гончаром. Его напарник, как и большинство аборигенов, не отличался большим ростом и скорее походил на гнома. Широкоплечий, мускулистый и неповоротливый с зычным голосом. Такому только в кузнице молотом махать. Посетители заказали кувшин вина и жареное мясо, проигнорировав кашу. Столь незначительная мелочь не ускользнула от любопытного взгляда черного следопыта. Поразмыслив немного, Леха решил, что каша в Коралтаре считалась господской пищей.

Соседи копателя сразу же опрокинули по кружке вина и принялись уничтожать закуску. При этом простолюдины громко отрыгивали, вытирали жир на губах собственными бородами, а руки о рубахи. Тут Лехе стало неловко за то, что он воспользовался носовым платком. Подобное здесь могло выглядеть дурным тоном или откровенным вызовом. Но все же он важный господин, великий герцог, черт возьми. Да и бороды у него нет.

Меж тем Алексею следовало благодарить судьбу, пославшую ему не в меру разговорчивых выпивох. Два болтуна оказались чудесной находкой для попаданца. Действительно, не затыкать же уши. А этих и расспрашивать не надо. Сами готовы все рассказать.

— А что, почтеннейший Турл, — начал кузнец, опрокинув вторую кружку и громко отрыгнув. — Как здоровье вашей дражайшей женушки? — от выпитого потная физиономия ремесленника сделалась красной, словно кто натер ее свеклой. Отблески факелов только подчеркивали болезненную красноту. За версту видать, обладатель такой хари слыл большим любителем залить за воротник. Того и гляди, лопнет от избытка вина.

— Смейтесь, смейтесь, глубокоуважаемый Карн, — ответил ему гончар, стараясь не отставать от товарища по части выпивки. — Житья нет от старой ведьмы. Все ворчит да пилит. И то ей не так, и это не так. Куда пошел, где деньги, почему то, почему се. Никакой управы нет на сварливую бабу.